Океан сказаний - Сомадева

А что до того, будто нет у нашей державы врагов, то к чему бы тогда окружать этот город войсками, готовыми немедля вступить в битву?»

И когда асура Видйудхваджа, твердый в своем решении, высказал все это отцу с матерью, отправил он их домой, а сам стал совершать великие подвиги во славу Брахмы. Целых триста лет жил он, питаясь лишь плодами, еще триста лет только воду пил, еще триста лет ничего не вкушал, кроме воздуха, а последние триста лет и вовсе без ничего обходился. Тогда Брахма, видя, что такие ужасные подвиги могут нарушить весь миропорядок, явился ему и по его просьбе пожаловал свое великое оружие Брахмаастра, сказав: «Никаким иным оружием нельзя отразить его, кроме непостижимого для меня оружия Пашупаты, которым владеет Рудра. Но не должен ты употреблять это оружие безрассудно и не ко времени». И с такими словами он исчез, а дайтйа отправился к себе домой.

И повел тогда Видйудхваджа со своим отцом все их силы, собравшиеся на великий праздник битвы, воевать врагов, а царь Богов Индра прослышал об этом и был настороже, а когда Видйудхваджа приблизился, он, алчущий сражения, в сопровождении своих друзей Чандракету, повелителя видйадхаров, и Падмашекхары, верховного владыки гандхарвов, вышел навстречу. Асура явился, затмив все небо тьмой бесчисленных полчищ, и Рудра со всеми прочими стали наблюдать за разразившейся битвой, в которой схлестнулись враждебные друг другу силы, и шла она в кромешной мгле, ибо тучи копий, стрел, дротиков и прочего летучего оружия затмили солнце, и океан войны, взметаемый буйным ветром гнева, высоко вздымал свои кровавые волны, и впадали в него, словно реки, потоки из сотен колесниц, и метались по нему, словно страшные морские чудовища, стремительные кони и грузные слоны.

Начались тогда поединки между Богами и асурами, и Видйупрабха, отец Видйудхваджи, кинулся, гневный, на Индру, а тот, шаг за шагом отступая и чувствуя, что грозит ему поражение, метнул в дайтйу свою ваджру, и замертво рухнул сраженный ею могучий боец. И так это разъярило Видйудхваджу, что ринулся он на Индру и, хоть его собственной жизни ничего не угрожало, стал метать в него Брахмаастру, а другие асуры стремились поразить Индру обычным оружием. Тогда Индра вспомнил о Пашупате, оружии, которому покровительствует сам Шива, и оно немедля предстало перед ним, и он ему поклонился и метнул в стан врагов. А Пашупата по природе своей было всеразрушающим и всепожирающим огнем, и истребило сонмы асуров, и один только Видйудхваджа, поскольку был еще мальчиком, от прикосновения Пашупаты хоть и лишился чувств, но остался жив, ибо это оружие не поражает детей, стариков и тех, кто бежит с поля боя или сдается в плен. Все Боги, ликуя от достигнутой ими победы, вернулись в свой стан.

А что до Видйудхваджи, то через некоторое время он пришел в себя и, расплакавшись, убежал и сказал уцелевшим воинам, собравшимся вокруг него: «Хоть и обрел я Брахмаастру, но не смогли мы одержать победу, хоть и была она почти в наших руках, — сами мы оказались разбиты. Пойду и нападу на Индру, и пусть я погибну в бою. Погиб мой отец, и не смею я вернуться в родной город». Кончил он говорить, и тогда старый министр его отца посоветовал: «Не ко времени пущенная в дело Брахмаастра слишком медлительна и слаба в сравнении с другим божественным оружием, и сегодня одолела ее Пашупата, не терпящая присутствия иного оружия. Не должен ты не ко времени бросать вызов одержавшему победу над тобой, ибо так ты усилишь его и ослабишь себя. Спокойный и решительный человек в должное время восстанавливает свою силу, мстит врагу, сберегает собственную жизнь и достигает такой славы, которую уважает весь мир». И когда министр кончил говорить, велел ему Видйудхваджа: «Ступай и береги мое царство, а я должен умилостивить Шиву, верховного Бога».

Так порешив, отпустил он всех, кто за ним шел, хотя очень им этого не хотелось, и отправился с пятью дайтйами, своими сверстниками, совершать подвиги веры на берегу Ганги у подножия горы Кайласы. В летний зной стоял он среди пяти огней, а в зимнюю стужу — в ледяной воде, погруженный в мысли о Шиве, и тысячу лет питался он одними плодами, и еще тысячу — кореньями, а третью тысячу — одной водой, четвертую же — лишь воздухом, а пятую — вовсе ничего не ел.

Вновь предстал перед асурой сам Брахма, но не выказал ему Видйудхваджа никакого уважения и, пуще того, отмахнулся от него: «Уйди! Испытал я уже благость твоей награды!» И продолжал он свои подвиги еще столько же времени, пока туча дыма не показалась из его головы, и тогда явился к нему Шива и спросил: «Какой ты хочешь награды?» Дайтйа спросил его: «Смогу ли я, Великий Бог, благодаря твоей милости сразить Индру в почестном бою?» Ответил ему тот: «Встань! Нет различия между убитым и побежденным. Ты одолеешь Индру и будешь жить в его небесах». И, промолвив это, Шива исчез, а Видйудхваджа, уверившись, что сокровенное желание его души исполнится, окончил свой пост и вернулся в родной город, где его радостно встретили жители, а особенно возрадовался старый отцовский министр, немало трудностей претерпевший за время его отсутствия. Созвал Видйудхваджа полчища асуров, сделал все необходимые приготовления к битве и отправил к Индре посла уведомить того, чтобы и он приготовился. Выступило войско асуров в поход, закрыв своими знаменами все небо, раскалывавшееся от их громового рева, как бы выполняя желание небесных жителей. Индра же, зная, что недруг его идет, вооруженный оказанной Верховным Богом милостью, встревожился, но, посоветовавшись с Брихаспати, наставником Богов, собрал свои силы.

Когда же прибыл Видйудхваджа, то разгорелась меж тем и другим войском ожесточенная схватка, в которой трудно было разобраться, где враг, а где свой. Дайтйи, предводительствуемые Субахой, бились с Марутами, Пингакша со своей дружиной — с васудевами, Махамайа со своими воинами разил Богов огня, Алйахкайа со своими громил Богов солнца, Акампана и его богатыри схватились с видйадхарами, а прочие сражали гандхарвов и других союзников Индры. Двадцать дней и ночей шла жестокая схватка, пока на двадцать первый день асуры не стали одерживать верх и обратили в бегство врагов.

Потерпевшие поражение, бежали на небеса Боги, и тогда, воссев на Айравату, сам Индра выехал на бой, и силы Богов, воспрянув духом, собрались вокруг него и снова пошли вперед вместе с видйадхарами, предводительствуемые Чандракету. Снова вспыхнула жаркая схватка, и немало асуров и Богов уже сложило головы, когда Видйудхваджа ринулся на Индру, стремясь отомстить за смерть своего отца. Снова и снова приходилось царю Богов уклоняться от стрел, непрерывно летевших с лука вождя асуров, отражавшего каждый его удар. Наконец Видйудхваджа, воодушевленный милостью Шивы, схватил дубину и, подпрыгнув, стал обеими ногами на бивни Айраваты, взобрался на его лоб и убил корнака, а затем замахнулся дубиной на царя Богов, и тот немедля ответил на удар таким же оружием, но когда Видйудхваджа второй раз нанес свой удар, то Индра бесчувственным свалился в колесницу Бога ветра, и тот помчал его с поля сражения с быстротой мысли, а Видйудхваджа, кинувшийся следом, оказался на земле.

В это мгновение раздался в поднебесье голос: «Это злой день — увозите Индру из битвы!» — и тогда Бог ветра с неимоверной скоростью умчал Индру на своей колеснице, а Видйудхваджа погнался за ним на своей, в то время как Айравата, яростный и неуправляемый, лишенный корнака, несся следом, топча и рассеивая попадавшихся ему на пути воинов, и воинство Богов бежало, а их наставник Брихаспати укрыл перепуганную Шачи, жену Индры, на небе Брахмы. Одержавший победу Видйудхваджа обнаружил, что столица Индры Амаравати пуста, и вступил в нее со всеми своими воинами, издававшими крики торжества и победы.

Тут пришел в себя Индра и, видя, какое недоброе время наступило, отправился вместе со всеми Богами на небо Брахмы, и тот утешил царя Богов словами: «Не горюй! Сегодня одолела милость Шивы, но ты скоро вернешь свое положение». Он предоставил Индре свой дворец, оснащенный всякими удобствами, называвшийся Самадхистхала и находившийся в пределах его владений. Стал жить в нем царь Богов вместе со своей супругой Шачи и слоном Айраватой, а цари видйадхаров по велению Брахмы поселились на небе Бога ветра, повелители гандхарвов укрылись в невозмутимом мире луны, а прочие, насильственно оторванные от родных домов, разместились на других небесах. Видйудхваджа же, провозгласивший под громовые удары литавр, что он вступил во владение страной Богов, самодержавно правил ею, и его власть ничем не была ограничена.

Подумал как-то раз повелитель видйадхаров Чандракету, долгое время находившийся в царстве Бога ветра: «Сколько же мне еще оставаться здесь низложенным? Ведь до сих пор не утратило своей силы подвижничество Видйудхваджи. Дошло до меня, что мой друг, царь гандхарвов Падмашекхара, ушел из мира луны во дворец Шивы совершать подвиги веры. Не знаю, пожаловал ли уже ему Шива награду или нет, а как узнаю, тогда решу, что мне делать». Пока он так раздумывал, сам Падмашекхара, его друг, царь гандхарвов, явился к нему, обретя желанную награду. Крепко обнялись они, и когда Чандракету стал расспрашивать, то рассказал ему друг: «Пошел я во дворец Шивы и начал совершать подвиги веры, пока наконец он не сказал мне: «Ступай! Родится у тебя доблестный сын, и ты снова обретешь свое царство, и будет у тебя дочь небывалой красоты, и муж ее и будет тем, который убьет Видйудхваджу». После этого поспешил я сюда, чтобы сообщить обо всем тебе». И когда Чандракету выслушал такое известие, он молвил: «Что же, должен я пойти к Шиве и, чтобы положить конец моему несчастью, умилостивить его — без этого никто не может добиться исполнения желаний». Так он порешил и тотчас же отправился вместе со своей женой Муктавали в небесные пределы, подвластные Шиве, совершать подвиги веры. Поведал Падмашекхара историю о своей награде и самому Индре и, сделав так в надежде на то, что будет его враг сокрушен, ушел в мир луны. Царь же Богов, пребывавший в Самадхистхале, у которого из-за вести, сообщенной ему Падмашекхарой, возродилась надежда на гибель его врага, подумал о наставнике небожителей, и тот немедля предстал перед ним, и Индра склонился в привете, и выразил ему почтение, и попросил совета: «Шива, довольный подвижничеством Падмашекхары, обещал тому, что появится у него зять, который убьет Видйудхваджу. Мы увидим, как будет покончено со злодеяниями нашего недруга, но пока этого не случилось, я живу здесь в унижении, утратив свой по достоинству высокий пост. Придумай же, почтенный, какое-нибудь средство, чтобы все ускорить». — «И верно, злодействами своими почти истощил наш недруг награду, которую заслужил подвижничеством, и потому мы сможем теперь что-нибудь против него предпринять. Пойдем и расскажем обо всем Брахме, и пусть он посоветует нам, что делать».