Ты задолжал мне любовь (СИ) - Эмилия Иванова

но Вы как раз таки сделали все. С самого момента замысла козни против Макара Вы и начали всю эту игру. Ширяев просто был спусковым крючком, а Ваша конечная цель — это Сорокина. Так единственное, чего Вам так сейчас не хватает — это доказательства сделок между властью и деньгами Татьяны. Но они есть у меня.

Я окинула Павела несколько ленивым взглядом и равнодушно проговорила:

— Я знаю, что они у Вас есть. Но вопрос в том, как же я могу Вам доверять?

Тогда на долю секунды мужчина замешкался, после чего положил передо мной какой-то документ и посмотрел на меня:

— Это все данные о сделках Сорокиной и Никитина, проходящие через меня. Все записи о переводах и денежных операциях — это все находится здесь. И этого достаточно, чтобы навредить Сорокиной.

Я посмотрела на документы. Однако не стала в спешке хватать их, а, наоборот, просто взглянула на мужчину и холодно ответила:

— Что Вам нужно?

— Мне нужна свобода, — тут же произнес он, а в выражении лица Петрова так и сквозили страдания. — Полиция уже вышла на меня, и я знаю, что то преступление не сойдет мне с рук. Мне, кроме свободы, не надо ничего.

Я невольно вздохнула, а сама стала казаться несколько холодной:

— Все, что Вы вот так предлагаете мне, я смогу получить, просто, если приложу к этому некоторые усилия. Плюс ко всему, без какого-либо риска. Ведь сотрудничество с Вами — это самый рискованный вариант развития событий. Вы же бизнесмен, поэтому должны понимать подобное гораздо лучше, чем я

Сам же мужчина, вероятно, не ожидал, что я могу ему отказать, поэтому цвет его лица моментально окрасился в не шибко хороший оттенок. После паузы он посмотрел на меня и сказал:

— А что если я могу сделать так, что Сорокина больше никогда не сможет встать на ноги заново?

Я лишь пожала плечами на это, не особо питая к этому интерес. Равнодушно посмотрев на Павела, я произнесла:

— Если честно, то конец для Сорокиной уже предрешен. Я просто лишь, можно сказать, оттягиваю этот момент, потому что, по-моему мнению, жить с судьбой, что страшнее смерти гораздо интереснее.

Когда Петров все-таки понял, что меня никак не переубедить, его лицо несколько потяжелело, из-за чего стало неприятным:

— Если у Вас уже все распланировано, так зачем Вы согласились встретиться со мной?

Я же подперла подбородок и со скукой в голосе ответила:

— Затем, что я просто хочу знать конкретику моего похищения Вами.

Видимо, никак не ожидая то, что я напомню о делах прошлого, Петров, оказавшись ошеломленным, проговорил:

— Но разве Вы уже не расспрашивали об этом? Зачем делать это опять?

Я рассмеялась и, прищурившись, посмотрела на него:

— Думаете, я поверю в это? «Rexcorporation» — это всего лишь маленькая часть причины. Но в то время мало кто знал о моей беременности, и мне любопытно, как же об этом узнали Вы? И та запись, которую Вы мне дали, мне интересно, кто же на ней был вместе с Рябовой? Давайте мы лучше обсудим это!

Да, с тех самых пор прошло уже как целых полгода. Но вот только после того, как в прошлый раз мне об этом всем напомнила Арина, мне постоянно стало казаться, что тут что-то явно не сходится. Когда я тогда обсуждала с Макаром вопросы сотрудничества, я отнюдь не говорила ему, с какой целью я симулировала свой выкидыш. Но когда меня похитил Петров, было очевидно, что он знал о моих планах.

Люди по своей природе таковы, что обычно не отказываются от своих надежд и целей вплоть до самой могилы. Поэтому во мне сидели хоть и сидели некие догадки, но я все равно хотела докопаться до сути.

Увидев, что я прищурилась на него, Павел как-то облегченно улыбнулся:

— А будете ли Вы сотрудничать со мной, когда все разузнаете?

Я же вскинула брови:

— Могу, по крайне мере, подумать над этим.

Тогда мужчина сделал глоток чая и уже выглядел менее нетерпеливым и даже как-то более хладнокровным. После паузы он сказал мне:

— Вы хотите больше узнать о докторе Коновалове?

— О Викторе? — спросила я, более или менее собравшись в своем сердце.

Петров пожал плечами:

— Ну, если откровенно говорить, Ваше похищение в принципе не стояло у меня в планах. Ведь себестоимость всего этого была слишком высокой, и это просто-напросто бы не окупилось. Да и, в конце концов, по вопросу тендера было бы просто достаточно, чтобы гендиректор «Rexcorporation» лично связался и обсудил все с Вами, так что похищение — вообще не самый лучший для всего этого вариант.

Я кивнула головой, жестом показывая, чтобы он продолжал.

— Но Виктор Коновалов лично обратился к нам, сказав, что хочет поговорить о сотрудничестве. На самом деле он в основном хотел сотрудничать с Сорокиной, а все эти годы с ней сотрудничал я. Виктор, используя аудит Коноваловых на следующие десять лет, заключил со мной сделку. И в дальнейшем я бы мог не только получить часть аудита «Demigroup», но и смог бы аж на протяжении десяти лет сотрудничать с Коноваловыми по бизнесу. Поэтому я, естественно, согласился.

Что ж, как и ожидалось. Собственно, потому что я в какой-то степени была готова к подобному, я все же смогла сохранить свои эмоции в стабильном состоянии. Я посмотрела на Павела:

— С какой целью он все это сделал?

Тогда мужчина, подумав, покачал головой:

— До конца не уверен. Но когда он работал со мной, он просто сказал, что Вам вредить никак нельзя. После того, как я обсудил с Вами вопросы участия в тендере, он организовал все остальное. Я же участия особо не принимал в этом.

Я поджала губы, все больше и больше теряясь в догадках, зачем же Коновалову устраивать для меня всю эту фальшивую постановку между Русланом и Александрой. Какую же он преследовал цель? Вынудить меня как можно раньше уйти от Руслана?

Но что тогда это ему даст?

Уяснив все это, я немного успокоилась, посмотрела на собеседника и сказала:

— Что ж, Павел, спасибо, что рассказали мне обо всем. Но о вопросе сотрудничества мне еще надо подумать. Просто я, если честно, довольно злопамятная.

В тот момент мужчина резко словно осунулся. По его лицу, по которому было видно, что пережил он на своем веку не мало, стала читаться серьезность:

— В смысле?

Я в свою очередь подняла глаза и выглянула из комнаты. Слегка прислонившись к дивану, я бросила на него свой равнодушный взгляд:

— Похитив меня однажды,