Тень Великого Древа - Роман Евгеньевич Суржиков

Дети, - сказал Джоакин, - вы должны знать главное: там гибнут люди. Им больно и страшно. Но, несмотря ни на что, нужно удержать строй, иначе погибнет намного больше. Сначала думать о товарищах, а потом о себе – вот настоящая отвага.

- Золотые слова, - насмешливо молвил кто-то.

На наблюдательный пункт поднялся Гной-ганта, по пятам за ним шли Сормах, Кнут и Чара. С их появлением будто стало темнее. Дети потеснились, прячась от Пауля за спину Джо.

- Зачем вы здесь? – процедил путевец.

Пауль ощерился в ухмылке:

- Тут наблюдательный пункт. Пришел понаблюдать.

Обойдя Джоакина, стервятники встали на краю скалы и полностью заслонили вид. Заговорили меж собою:

- Берут второй виток лабиринта.

- Когда возьмут еще один, нам хватит места развернуться.

- Куда поскачем, Гной-ганта? Прямо, направо, налево?

Джо навострил уши: этот вопрос его тоже интересовал. Нагромождение ледяных глыб не было полноценным лабиринтом - никакого льда не хватило бы, чтобы целиком застроить долину. Потому имелся не один верный путь через преграды, а целых три: центральный, северный и южный.

Центральный шел в продолжение большой дороги (только, естественно, петлял между глыб). Он приводил к озеру, по льду коего можно подойти прямо к замку. Вот только свежий лед не выдержит сотен коней, значит, придется обогнуть озеро по берегу, выйти ко рву и пробиваться через мост и вал. Нелегкий маршрут.

Южный путь (Джоакин усмехнулся над каламбуром) вел по краю долины, в стороне от замка, прямо к южным городским воротам. В лабиринте, конечно, дежурили кайры, но между лабиринтом и вратами Первой Зимы вражеских войск не наблюдалось. Да и город – не замок: он укреплен намного хуже. Значит, южный маршрут легче прочих. Жаль, что ведет он к мещанам, а не к главному нетопырю.

А третий маршрут огибал озеро с севера и приводил к боковой стене замка. Тут тоже имелся защитный ров и узкий мост, обстреливаемый со стен. Но тут участок земли между рвом и замком был слишком узок. Вал для защиты от Перстов пришлось возвести аж перед рвом, в открытом поле. Батальон, который держал эту позицию, представлялся лакомой добычей: он не сможет быстро отступить – помешает ров за спиной. Если атака окажется удачной, можно перебить всех. Потом вышибить Перстом ворота и с налету проскакать прямо в замок, в гости к старому волку. Очень заманчивый план… Подозрительно заманчивый.

- На севере стоит капкан, - Чара будто украла мысли Джоакина.

- Видишь? – спросил Пауль.

- Чувствую. Вон та дорога – готовая петля нам на шею.

Джо тоже видел: с севера в долину входит беломорская дорога. Горы мешают разглядеть, что на ней творится. Сейчас она примыкает к волчьему правому флангу. Но если мы потесним кайров, то сами окажемся к ней боком. Как бы не на той дорожке старый волк припрятал резерв. Как бы не заманил нас под опрокидывающий удар с фланга…

- О чем беседуем, друзья мои? – приятным голосом спросил граф Виттор.

Дети кинулись к нему:

- Дядя Вит!.. Мы немножечко боялись…

- Не бойтесь, милые. Дядя Пауль – наш верный друг!

«Верный друг» так улыбнулся мальцам, что кто-то из них заплакал.

- Обсуждаем дороги, граф. Скажи свое мнение.

- Не мнение, а приказ. Вы пойдете центральным путем.

- А может быть, южным?

Пауль спросил вкрадчиво, со значением. Джоакина пробрал морозец. Первая Зима переполнена людом, в том числе и лидскими беженцами. Если шаваны пойдут южным путем, то ворвутся в город и учинят бойню… Почему-то вспомнились последние слова Аланис:

- Тирья тон тирья.

- О чем это ты, лысый хвост? – на всякий случай Чара прицелилась в него Перстом.

- Нельзя было иначе. Надо говорить перед тем, как убьешь человека. Но в Лиде можно было иначе. И сейчас можно! В городе простой люд, не ходите туда!

- Сурок трусливый, не тебе решать, - оскалился Кнут.

- Там не простой люд, - отчеканила Чара. – Там дети волков и сестры волков. Кто, кроме зверя, может родиться от волчьей крови?

Джоакин с тревогою глянул на Избранного. Стало страшно: вдруг Виттор допустит резню?! Лидскую бойню он не осудил, но то было свершившееся дело, что прошло – того не изменить. А сейчас эти гады говорят напрямик: позволь вырезать сотню тысяч мирных! И Виттор медлит с ответом, а Эйлиш странно так смотрит на меня… «Вы не вмешались, сир. Вы могли…» Неужели ждет, что я возьму Перст и…

Виттор Шейланд сказал:

- Вы идете по центральному пути – к озеру, потом по берегу и в замок. В город пойдут закатники с медведями. Альмерцы и шейландцы – в обход северным путем.

- Дух Червя! – сплюнула Чара.

- Лед хочет сохранить побольше горожан. В этом я его поддерживаю.

От слов Шейланда у Джо отлегло от сердца.

- Мудро и милосердно! Слава Избранному!

Но тут граф Виттор добавил кое-что:

- Лед надеется первым ворваться в замок. Вот тут я не согласен: хочу, чтобы замок взяли вы.

- Почему ты этого хочешь?

Избранный понизил голос:

- У Десмонда почти шесть батальонов здесь и еще пять - на Близняшке. Старина Десмонд нынче ляжет в пыль. Если одиннадцать батальонов присягнут лорду Рихарду, то он станет самым влиятельным парнем на Севере. Не примите за нескромность, но место самого могучего лорда Севера - мое. При всей любви ко Льду, я не хочу видеть его слишком сильным.

Первым понял Пауль. Лицо озарилось жуткою, абсолютно бездушной радостью. Затем поняли Чара и Кнут, и Хаш Эйлиш. А потом, холодея, догадался и Джо.

- Спасибо, брат, - Пауль кивнул Виттору.

- Спасибо, Избранный, - эхом повторили шаваны.

Граф уточнил:

- Если из кайров кто-нибудь сдастся… Или падет на колени и станет умолять… Или даже не кайр, а малец из греев умоется соплями и вылижет ваши сапоги…

- Я тебя понял, - сказал Пауль. - Мы зачистим замок.

Джоакин содрогнулся.

- Но граф… Милорд, послушайте…

И тут один из мелких выкрикнул:

- Ого, какой камень!

Нечто огромное, быстрое мелькнуло мимо – и чудовищный грохот сотряс скалу под ногами.

Десятки воплей слились в истошный рев. Гигантский ледяной снаряд раздробился при ударе о землю, брызнул тысячами осколков. Доспехи и кони, утоптанный снег, окрестные скалы – все побагровело от крови. Целую роту иссекло крошевом льда.

- Это не камнемет… - только и выдохнул Джо. Один этот снаряд был больше двух