Нюрнбергский процесс, сборник материалов - Константин Горшенин

Смирнов: Скольким храмам в Ленинграде причинены сильные повреждения и сколько храмов разрушено?

Свидетель: Артиллерийскими обстрелами сильно повреждена, почти даже совсем разрушена, церковь на Серафимовском кладбище, артиллерийские снаряды попадали в церковь кладбища, кроме того, ей были причинены большие повреждения воздушными налетами.

Немецкая авиация причинила очень много повреждений храмам. Я должен прежде всего сказать о двух храмах, наиболее пострадавших от блокады Ленинграда, это прежде всего храм Князь-Владимирского собора, в котором, кстати сказать, я имею честь сейчас быть священником. В 1942 году в феврале месяце и по 1 июля я был настоятелем этого храма и вот, должен вас познакомить, господа судьи, со следующим, чрезвычайно интересным и потрясающим случаем, который имел место накануне Святой Пасхи в 1942 году.

Великая суббота. В 5 часов вечера по московскому времени на город немецкая авиация начала массированный налет. В 5.30 вечера в юго-западную часть Князь-Владимирского собора упало две авиабомбы. Люди в это время подходили к святой плащанице. Была громаднейшая очередь верующих, желающих исполнить свой христианский долг. Я видел, как человек около 30 лежало на паперти ранеными. Эти раненые были в разных местах близ храма. Некоторое время они были беспомощны, пока им не была оказана медицинская помощь.

Произошла страшная картина смятения. Люди, не успевшие войти в храм, поспешно стали убегать в близ расположенные траншеи, а другая часть, вошедшая в храм, разместилась по стенам храма, в ужасе ожидая своей смерти, потому что сотрясение храма было настолько сильно, что непрерывно, в течение некоторого количества времени, падали стекла, куски штукатурки, и вот, спустившись из комнаты второго этажа, я был потрясен открывшимся передо мной зрелищем.

Люди бросились ко мне: «Батюшка, вы живы». «Батюшка, как же теперь понять, как поверить в то, что говорили о немцах, что они — верующие люди, что немцы любят Христа, что они не трогают людей, которые верят в бога, где же эта вера, когда в пасхальный вечер так обстреливают...» Я должен заметить, что налет немецких самолетов продолжался вплоть до самого утра, всю пасхальную ночь, — ночь любви, ночь христианской радости, ночь воскресенья была превращена немцами в ночь крови, в ночь разрушения и страданий ни в чем не повинных людей.

Смирнов: У меня последний вопрос к вам, свидетель. Скажите, пожалуйста, выезжая для проверки церквей в область, не были ли вы очевидцем глумления над религией и над церквами?

Может быть, вы будете добры рассказать об этом суду.

Свидетель: В июле месяце 1943 года, по распоряжению митрополита Алексия, я выезжал в район Старого Петергофа и Ораниенбаума. Из личных наблюдений и из моих бесед с верующими я установил следующее и для себя считаю это очевидным, а позже все это подтвердилось, когда Новый Петергоф был освобожден от немецкой оккупации, и то, о чем я сейчас расскажу, может быть проверено воочию.

В Старом Петергофе, вскоре после того, как немцы заняли Новый Петергоф, ровно в 10 дней были уничтожены артиллерией врага и немецкими самолетами абсолютно все храмы. При этом немецкая авиация и артиллерия обставила дело так, что вместе с храмами погибли и молившиеся в них или искавшие в них убежища от боев и артиллерийской стрельбы мирные жители города.

Все храмы Старого Петергофа, а именно: Знаменская церковь, Святотроицкая кладбищенская церковь и приписанная к ней маленькая Лазаревская церковь, церковь-музей при даче императрицы Марии Федоровны, церковь Серафимовская и церковь на военном кладбище — все эти храмы немцами уничтожены. Можно с уверенностью сказать, что под Святотроицкой кладбищенской церковью и Лазаревской — ее подвале, а также в склепах кладбищ, главным образом под сводами Знаменской церкви, погибло до 5 000 человек. Немцы не позволяли выходить спасавшимся людям на воздух. Легко себе представить санитарное состояние и вообще состояние людей, находившихся в церковных подвалах. Одуряющий воздух от дыхания, испражнений несчастных, на смерть перепуганных людей, вызывали обмороки, головокружения, а малейшая попытка выйти из храма на свежий воздух каралась бесчеловечными фашистами расстрелом мирных жителей.

Сейчас уже много времени утекло с тех пор, а мне особенно запомнился один случай. Мне рассказывала его близкая родственница тех людей, о которых я сейчас скажу. Маленькая девочка из подземелья Троицкой церкви вышла на воздух и моментально была убита немецким снайпером. Мать, желая внести ребенка, тоже вышла, но, обливаясь кровью, упала на этого ребенка. Гражданка Ромашова и до сих пор жива, и мне не раз с ней приходилось встречаться, и она с ужасом вспоминает этот факт. А таких фактов и подобных этому было много.

Смирнов: В других районах Ленинградской области не были ли вы очевидцем осквернения святынь?

Свидетель: Был. Например, в Пскове. В Пскове там очень страшная, я бы сказал, ужасная картина разрушения вообще города. В частности, по данному вопросу я считаю долгом сказать вам, господа судьи, следующее. Псков — город-музей, православный заповедник, украшенный большим числом храмов, расположенных по берегу реки Великой и ее Притоков. В нем, в этом городе, до 60 храмов разных размеров и разных наименований, из коих до 39 представляют собой не только высокохудожественные памятники церковного зодчества, иконографии, стенописи (фрески), но и замечательные исторические памятники, отображающие в себе все величие, всю многообразную и многовековую историю русского народа.

Троицкий Собор в Кремле с его замечательным иконостасом. Весь этот храм немецкие войска разграбили, вывезли из него все имущество, и не только из него, но и из всех храмов города. Вы не найдете ни одной иконочки уцелевшей и не найдете ни одного церковного облачения, сосуда — все вывезено немцами. Троицкий Собор — я снова к нему возвращаюсь. Буквально за полчаса до моего появления в храме взорвалась мина у самых царских врат. Царские врата уничтожены, престол забрызган кровью. Перед своими глазами у царских врат я увидел трех наших воинов, погибших здесь под миной, заложенной, как я уже сказал, у самых царских врат. Мины были заложены и в других местах. Я здесь приведу интересную справку. Ведь Псков освобожден в августе месяце 1944 года, а вот в праздник Крещения в этом году, в 1946 году, там произошел в этом храме новый взрыв и две жертвы поплатились жизнью. Подобным же образом, как и Троицкий Собор, был заминирован храм Святого Василия на Горке. Там была заложена мина у входа в самый храм. Во всех храмах вас поражает изобилие всякой грязи, отбросов, бутылок, жестянок из-под консервов и всякой нечисти.

В соборе Иоанновского монастыря была устроена немцами конюшня. В другом храме — Богоявления — был устроен склад вина. В третьем храме я видел склад горючего, торфа, угля и проч. Да что говорить об отдельных храмах. Куда ни придешь, сердце обливается кровью от несчастья, от грабежа людей, на всю Европу кричавших о своей культуре, презиравших человечество и говоривших, что они веруют в бога. Где же тут вера?

Смирнов: У меня нет больше вопросов, господин председатель.

Свидетель: Я хотел бы просить господина обвинителя разрешить мне сказать несколько слов о том, что у нас делалось в Ленинграде...

Николо-Богоявленский собор — кафедральный храм Ленинграда. Здесь же во время блокады жил нынешний патриарх Алексий. Я был свидетелем, прослужив здесь до конца войны с июля 1942 года, неоднократных артиллерийских обстрелов этого храма.

Просто удивляться приходилось: какой же военный объект искали горе-вояки в нашем святом храме. Как только великий праздник или просто воскресенье — сейчас же артиллерийский обстрел. Да и какой обстрел. В великий пост, на первой неделе, в 1943 году с самого раннего утра и до поздней ночи ни причт (т.е. духовенство), ни молящиеся не имели физической возможности выйти из храма. Кругом снаружи царили смерть и разрушения. Я сам лично видел человек 50, точно я затрудняюсь сейчас сказать цифру, моих духовных детей, погибших около храма. Они поспешили выйти, не дождавшись отбоя тревоги артиллерийского налета, и нашли гибель около храма. В этом святом храме мне пришлось похоронить тысячи людей, изорванных в клочья, погибших в результате разбойничьих налетов немецкой авиации и обстрелов немецкой артиллерией мирных жителей города.

Много слез пролито здесь за так называемыми заочными отпеваниями.

Во время одного из обстрелов едва не погиб наш владыка митрополит Алексий. Несколькими осколками была разбита его келья.

Должен сказать еще, не утруждая продолжительными показаниями присутствующих, что замечательно, что самые интенсивные обстрелы Ленинграда были именно в праздники. Обстреливались храмы божьи, обстреливались трамвайные остановки, обстреливались госпитали, разрушались всякими способами — и артиллерией и немецкой авиацией. Бомбились дома мирных жителей.