Сокрытый в Тени Крыла - Вадим Оришин

— Хорошо. Но ты уверен, что ничего не изменится?

Улыбнулся, нежно:

— Моя любовь к тебе не изменится точно.

Ино вдохнула и подошла ко мне.

— Хорошо, давай руку, так легче оставаться вместе. А теперь приготовься.

Мир поплыл, но не так, как под влиянием моей воли. Нет, в этот раз на него влияла Ино, и я всеми силами старался ей не мешать. Изменения шли медленно… Вначале, но с каждой секундой все нарастали и ускорялись. И в какой-то момент Ино будто преодолела невидимый барьер, а нас понесло в другое место.

Не просто в другое место. Это было… Все было иначе. Здесь все было иначе. В прошлый раз, пока я догонял Ино, я мало обращал внимания на то, что происходило вокруг, но сейчас. Дом, квартира, такая знакомая, и такая отталкивающе чужая. Предметы мебели и интерьера. Предметы быта. Все это есть, и все это не такое, к какому я уже привык. Жил здесь. Я жил здесь. А до этого…

Еще одно смещение. Казарма, учебная часть. Контрактник. Еще чуть раньше. Срочка. Еще раньше, школа. Семья. Воспоминания. Все больше. Весь другой мир. Весь этот мир, все это было вокруг меня. Внутри меня. Все это было чужим, но моим. Часть меня, забытая, но не исчезнувшая. Часть. А потом.

Воспоминания уходят в самый конец. Война. Нет. Не совсем. Гражданская война. Служил в войсках. Калейдоскоп картинок, да, это все мне знакомо. Не большой шишкой я и был. А потом. Мы перешли черту. Все мы делали то, чего не должны были делать. Я не захотел. Я отказался выполнить приказ, к которому был не готов. Предал. Но не я предал. Поле. Один человек уходит по нему. Нет оружия, нет снаряжения, сняты даже знаки отличия. Другие стоят за спиной. Выстрел в спину. Другой подходит, смотрит. Упавший молит пощадить. "Нет, Саша. Единственная милость для предателя — Мгновенная смерть".

Мир сжимается, сужается до этого маленького участка поля. До лежащего на нем человека. Мир замирает. Я чувствую, как кто-то вжимается в мою руку. Да, ей, наверное передались ощущения. Какая-то часть. Бедная, нужно будет утешить, это совсем не то, чем хотелось бы делиться.

Неожиданно тот, кто казался мертвым, стоит. А та, что была со мной, куда-то исчезает.

— Като, — он обращается ко мне по имени.

— Саша, — мне куда труднее выговорить это правильно.

— Не утруждайся, это имя уже ничего не значит.

Под ним неожиданно возникает кресло, в которое он и садиться.

— Расслабься. Выглядишь так, как будто мертвеца увидел.

— Кто ты? — мне этот вопрос показался логичным.

— Ты сам только что посмотрел.

— Ты не понял вопрос?

— Все я понял. Ты много думаешь. И, как бы глупо это не звучало, я это ты. Ну, если чуть углубиться, мы оба часть одного целого, просто несколько различный взгляд.

Кажется, я ничего не понял.

— А объяснить можешь?

— А самому догадаться, ты же не тупой? — ответил он, — Включи голову, и все поймешь. Если я знаю, то и ты знаешь.

— Другой взгляд?

Да, я понимаю. Кажется. Личность формируется опытом, опыт — воспоминания. Он — результат опыта той жизни, личность, сформированная той жизнью. Я — личность сформированная этой жизнью.

— Нет, не верно, — он отрицательно качает головой, — нет ты и я. Нет разделения. Только разный взгляд. Ты говоришь: "давай жить счастливо". А я говорю: "Давай жить счастливо, но сначала убьем нахер того парня". Я матерюсь по-русски. Ты по местному. Я считаю: нет человека — нет проблемы. Ты со мной согласен, но все же считаешь, что от того человека проблем и так не много. Мы одно и тоже. С чуть разным взглядом. Дошло?

— Бред какой-то.

— Вот в этом я с тобой совершенно согласен. Полная херня.

Создал кресло под собой и тоже сел.

— И что делать будем?

Он пожал плечами:

— А надо что-то делать? Ты сам все это устроил.

— Где ты был все это время?

Он хмыкнул:

— Не где я не был. Я появился только что, чтобы тебе себя успокоить. До этого тебя и меня не было. Была одна личность. Так же и останется. Ничего не изменилось.

— Но теперь я помню не просто тот мир, а саму ту жизнь.

Кивает:

— Ну да. Но я в этой чакре плохо понимаю, какие будут изменения, без понятия. Я больше по другим направлениям. Здесь не подскажу.

— Хм, спасибо и на этом. Надеюсь, ты не станешь моей личной шизофренией?

Усмехается:

— А это уже должен был я сказать. Не парься. Като. Возвращай все как было.

Закрываю глаза и посылаю волевое усилие. Не сразу представляю, как оформить приказ самому себе, но разгадка приходит быстро. Я возвращаюсь туда, откуда мы начали. В бездну между двумя гранями.

Наваливается чувство невесомости, и я подхватываю Ино.

— Что случилось? — она оглядывается, ошеломленная и дезориентированная.

— Все нормально, — поглаживаю по голове, чтобы успокоить. Да, волосы, мой фетишь, — можем возвращаться.

— Раньше было не так, — неожиданно сообщает она, глядя мне за спину.

Я тоже оборачиваюсь, глядя на спираль существования между гранями. И, биджу его задери, по ней двигаются светлячки. Очень много светлячков. Тоже самое, что я видел там. Что-то все же изменилось. Что-то очень важное стало иным.

— Като?

— Возвращаемся в реальность, надоело мне здесь.

— Ха, как мне здесь надоело! — возмущенно шепчет она.

Путешествие вышло каким-то скомканным. Но нас постепенно возвращает в реальность. Ино сдавленно стонет у меня над самым ухом, отчего непроизвольно морщусь. Но, открываю глаза, и неожиданно громкий ее стон сразу становить последней из моих проблем. Все совсем не так. Не так, как было до того, как мы ушли.

Глядя перед собой, я с некоторым оболдеванием понимаю, что вижу все. То ощущение, которое было сразу после привития новых способностей. Ощущение, когда мои чувства обрушились на меня разом. Вот оно. Снова. Как будто я не приглушаю их до определенного уровня, а использую на полную и все сразу. И если в прошлый раз у меня это вызывало нестерпимую почти боль, сейчас лишь некоторая мигрень. Я не напрягаясь слышу, как ползает паучок в соседней комнате. Чувствую запахи пищи, доносящиеся снизу. Да все чувствую.

Сбросив первичное опьянение, начал снижать чувствительность. Остановился, когда ощущения не причиняли мне дискомфорта. Но сейчас все равно было иначе.

— Като?

Кажется, я знаю, что надо сделать, и что сделать надо срочно.

— Эм, Ино, я должен попросить у тебя прощения.

— За что? — насторожилась девушка.

— Я должен тебя покинуть, ненадолго. В деревне сразу встретимся, — и, прежде, чем она начала возмущаться или задавать вопросы, продолжил, — помнишь, никаких секретов? Мне нужно к моему учителю, призывному зверю. То, что мы с тобой сейчас сделали, очень мне поможет. Отпустишь?

Куноичи медленно кивнула:

— Может быть, если говоря со мной, ты будешь и смотреть на меня.

Упс. Объемное зрение иногда не очень удобно. Перевел взгляд именно на нее.

— Для меня это очень важно, и я обещаю не пропадать надолго.

Девушка, все еще немного пришибленная новостями и путешествием, кивнула:

— Отпускаю.

Вскакиваю, быстро рисую печать прямо на полу и просто чакрой, и волевым посылом запускаю технику. Долина Солнца, как я давно там не был!

Глава 162

Материализовавшись в Долине, с немалым удовольствием вдохнул здешний воздух, переполненный сенчакрой. Здесь вообще все ей переполнено, если на чистоту. И, ухмыльнувшись, посмотрел прямо в центр Долины. Наконец-то я могу это сделать, ничего не опасаясь. Ха, радуюсь, как мальчишка. Или это эйфория от переполняющей меня силы? Возможно, возможно.

Недалеко от собственного светила павлинов обнаружился Оракул, похоже, еще не заметивший меня. Может отыграться за все те подходы со спины?

Но не успел я и шага сделать, как он исчез со своего места и несколькими шагами, теми, что я иногда в бою использую, зашел мне за спину.

— Ученик, наконец, вернулся, — все же сказал я раньше, чем он.

— И ученик, наконец, чему-то научился.

Давно я тебя не слышал, Оракул, даже успел немного соскучиться. Так, чутка.

— Если ты думаешь, что я слышу твои мысли, то заблуждаешься. Ты что-то сделал, да?

Птиц вопросительно посмотрел на меня. Птиц. Вопросительно. Оракул что-то спросил? Вау, сегодня что-то случиться.

— Я сделал что-то, — ответил уклончиво, — и собираюсь слегка форсировать обучение.

Оракул проявил скептицизм:

— Только я сказал, что ты чему-то научился, и сразу слышу такое. Уже сомневаюсь в тебе.

Отмахиваюсь:

— Я все знаю, можешь не объяснять. Дело не в том, насколько это опасно или сложно, а в том, что это необходимо.

Птиц выглядел безразличным к моим словам.

— Что?

— Это непривычно, — ответил он, наконец, — Слышать слова, но не слышать мысли. Ты можешь думать громче?