Трое из Леса. Вторая трилогия - Юрий Никитин

под белы руки вернулся в зал, сумел с помощью почтительных советников взобраться на трон, откуда и продолжил то, что именуется тцарским приемом. На месте зала перед глазами колыхалось цветное марево, оттуда вяло проползали слабые звуки, а запахи так и вовсе исчезли.

Он потряхивал головой, двигал складками на лбу, лоб тоже осоловел и не двигался. У голодного зверя обостряются слух, нюх и даже зрение, а он не только ослеп, оглох и онюхел, но и мозги откинули лапы в сторону и бесстыдно спят посреди бела дня.

Из цветных пятен выделилось одно, что росло и двигалось в его сторону. Он снова тряхнул головой, напрягся и наконец рассмотрел, как от раскрытой двери через толпу придворных проталкивается женщина. Вернее, для нее дорогу расчищают двое рослых мужчин. За спиной ахнул и тихонько выругался Аспард. Это он был уверен, что тихонько, но чуткие уши Мрака уловили злость и отчаяние в голосе начальника стражи. Да еще ноздри схватили запах, который Мрак раньше слышал только от загнанных и уже обреченных оленей, что смотрят в глаза свирепых псов.

Женщина, двигаясь грациозно и раскованно, вышла на свободное место. В зале наступила мертвая тишина. Мрак ощутил, что сейчас разразится катастрофа. Тишина стояла такая, словно все страшились не только двигаться, но и дышать. Женщина смотрела на него с обольстительной улыбкой. Каждое ее движение было исполнено такой грации, какая приходит только после долгих-долгих упражнений.

– Ваше Величество, – сказала она чарующим голосом, у Мрака дрогнуло сердце, а под сводами высокого зала запели незримые птицы, – Ваше Величество, вы вчера, после того как… одобрили мой танец, обещали выполнить любое мое желание…

Мрак краем глаза уловил горестное выражение лица Аспарда. Верный начальник охраны не ждет ничего, кроме неприятностей. Впрочем, у него работа такая.

– Ну-ну, – проронил он настороженно, – раз обещал, надо исполнять. Говори!

– Ваше Величество, – сказала она еще обольстительнее, – я настолько восхищена вашим дворцом, вашими богатыми залами, и особенно вашим дивным троном, в котором столько золота, рубинов, изумрудов, даже алмазов!

– Ничо, – обронил он, – ничо дворец. Да и трон… ничо.

– Ах, – воскликнула она восторженно, – не скажите! Он великолепен. У меня к вам необычная просьба… но необычная для людей, которые не сталкиваются с искусством, но весьма привычная в нашем артистическом обществе… Я хочу, я мечтаю, я страстно стремлюсь, Ваше Величество… как это сказать поделикатнее… справить большую нужду на это бесценное произведение искусства!

В зале кто-то громко ахнул, но тишина стояла такая, что, пролети сейчас по залу муха, оглушила бы всех звоном своих жестяных крыльев. Мрак слышал, как за спиной проскрежетали зубы Аспарда, а дыхание стало чаще.

Он старался держать морду неподвижной, но череп раскалился от суматошно прыгающих и сталкивающихся лбами мыслей. Справить нужду, а попросту – насрать на чью-то песню, статую, книгу – это в артистической среде, он знал, норма. Но кто бы ее ни подговорил совершить это по отношению к трону, это будет конец для трона. Даже для всей Барбуссии. Нагадить на трон, да еще вот так прилюдно, с его разрешения, это похлеще плевка в лицо, от которого не вытереться. Это нагадить на боевое знамя, на герб Барбуссии, на предков, на имя, на то, что вообще называется страной и государством. После этого здесь будет не страна, а лишь территория. Территория, заселенная людьми. Просто народом. Который приходи и бери.

Он растянул губы в усмешке:

– Что делать… Раз обещал, то обещал. Теперь понимаю, почему ты терпела со вчерашнего дня.

Она победно улыбнулась, во всем зале только она двигалась, а остальные не смели шевельнуть даже глазными яблоками, вот так выпучили глаза и скрестили взоры только на ней.

Женщина медленно шла по красной ковровой дорожке, бедра изумительной формы умопомрачительно ходят из стороны в сторону. Хороша, мелькнуло в голове Мрака. Такая любого мужика с ума сведет, да и многих мужчин заставит пошатнуться. Явно поднялась с самого дна, когда танцевала перед пьяными моряками и спала с ними за ломоть хлеба, а потом постепенно добивалась искусством танца, что ее принимали все выше и выше, пока не добралась до дворца. А вчера, выходит, настолько очаровала тцара, этого идиота…

Мрак сошел с трона, кивком подозвал Аспарда. Женщина подошла к трону, уже готовилась поднять ногу, как Мрак сказал громко:

– Аспард! Не спишь?.. Проследи. Речь шла только о большой нужде! Она может насрать на трон, но если упадет хоть капля мочи, ты ей тут же обруби ноги… а потом тащи в подвал, где обрубишь и руки. Но не сразу, а сперва пальцы, потом кисти… Понял?

Аспард с обнаженным мечом в руке прыгнул к женщине. Он еще не понял, но заорал:

– Готов! Готов, Ваше Величество!

Женщина заколебалась, нарумяненные щеки медленно бледнели. Она испуганно посмотрела на меч, на свои изумительной формы стройные ноги, зябко вздрогнула и даже обхватила себя руками за плечи.

Не сразу она заговорила, из ее голоса исчезли чарующие победные нотки, зато во весь голос звучал неприкрытый страх:

– Ваше Величество… вы понимаете, что это была только шутка…

– Шутка? – переспросил Мрак.

– Шутка, шутка, – заверила она, но глаза ее, большие, как у перепуганной лани, испуганно метнули взгляд в сторону группки мужчин, богато одетых, что следили словно бы с ленивым интересом. – Я никогда бы не осмелилась, никогда бы…

Аспард смотрел преданно, дышал часто, на лбу выступили крупные капли пота. Мрак сказал громко:

– Аспард, возьми вон тех двух… В подвале пусть расскажут, кто придумал такую шуточку.

Аспард гаркнул совсем не дворцовым голосом, в зал ворвались крепкие ребята в железе, мигом схватили тех, кто помогал женщине проталкиваться к трону, скрутили и вынесли в мгновение ока.

Мрак звучно отряхнул ладони. Звук был такой, словно ударились два бревна, оглядел притихший зал. Все смотрели на него, вытаращив глаза и распахнув рты.

– Я люблю шутки, – прорычал он. – Очень люблю… И буду с вами шутить часто и много. Правда, один мой друг уверял, что у меня нет чувства юмора, что шуток не понимаю и шутить не умею, но это все брехня!.. Я буду с вами шутить, буду. По-своему. Как умею. Или как получится. Много буду шутить… Аспард!

Аспард откликнулся ликующе:

– Здесь, Ваше Величество!

– Проследи, чтобы тех шутников пошутили… по-моему. После того как все дознаешься, проследи, чтобы повесили на городских воротах с высунутыми языками. Да не ворота с высунутыми языками, это я так шутю!

– Будет сделано, Ваше Величество! – отчеканил Аспард преданно.

Мрак повернулся к замершему залу. Глаза его грозно пробежали по окаменевшим рядам,