Эта безумная Вселенная - Эрик Рассел

— Вы можете остаться, — разрешила ящерица, — только не толпитесь возле моей норы. Ни к чему лишняя шумиха. Это опасно.

Эл поднял рацию и отошел в сторону.

— Я сообщу на корабль о телах и попрошу разрешения подняться на пару миль вверх по течению.

Он включил рацию. Послышался шум, подобный грохоту Ниагарского водопада. Больше ничего разобрать не удавалось. Эл Стоу менял частоту, снова и снова вызывая корабль, но в награду получал лишь оглушительный шум помех.

— Попробуй на низких частотах, — посоветовал Сэм Хигнет.

Эл прошелся по всему диапазону. Шум водопада исчезал, и начиналось чириканье. Потом застрекотал миллион кузнечиков, раздался пронзительный свист — а закончилось все тем же ревом водопада.

— Мне это не нравится, — сказал Эл, выключая рацию. — Слишком много помех для пустого мира. Мы возвращаемся. И следует поторопиться.

Он стал решительно подниматься вверх по склону. Его мощная фигура напоминала древнего великана на фоне вечернего неба.

Он шел очень быстро, и мы с трудом поспевали. Впрочем, нас не нужно было подгонять. Беспокойство Эла передалось нам. Да и эти безголовые тела…

Мак-Нолти выслушал нас и послал за Стивом Грегори, чтобы тот проверил радиоэфир. Стив поспешил в радиорубку и вернулся через несколько минут.

— Шкипер, эфир полон сигналов, — нахмурив брови, сообщил Стив. — От двухсот метров до ультракороткого диапазона все забито. Нам и слова не вставить.

— Ладно, — проворчал Мак-Нолти, — и чем же забит эфир?

— Три вида сигналов, — ответил Стив. — Свист разной продолжительности — возможно, таким образом указывается направление. Еще я обнаружил восемь источников шума, напоминающего грохот водопада. Ну, а в промежутках какая-то непонятная трепотня. Здесь полно живых существ. — Его кустистые брови совершили несколько впечатляющих акробатических этюдов.

С опаской посматривая в ближайший иллюминатор, один из правительственных экспертов рискнул высказать мнение:

— Если эта планета так сильно заселена, то мы приземлились в местной Сахаре.

— Мы можем воспользоваться шлюпкой, — решил Мак-Нолти. — Пошлем на разведку трех хорошо вооруженных человек и дадим полчаса, чтобы хорошенько осмотреться. До наступления темноты они успеют прочесать пятьсот миль.

Большинство из нас вновь хотело попытать счастья, но Мак-Нолти бросать жребий не разрешил, а сам назначил тройку разведчиков. Одним из них стал биолог по имени Хайнс, работающий на правительство; остальные — инженеры, знакомые с управлением шлюпкой.

На подготовку шлюпки к полету ушло четыре минуты. Троица разведчиков поднялась на борт. Все были вооружены лучевыми пистолетами. Кроме того, на борту имелось полдюжины миниатюрных атомных бомб, а также артиллерийская установка, чьи восемь стволов угрожающе торчали из прозрачной башни на носу шлюпки.

Да, разведывательная экспедиция была отлично вооружена! Мы не собирались развязывать войну и не ждали особых неприятностей, но постарались подготовиться к любым неожиданностям.

Раздался негромкий взрыв, и двенадцатитонный цилиндр взмыл в небо. Через несколько секунд шлюпка превратилась в точку, а затем и вовсе исчезла.

Стиву удалось установить связь в диапазоне двадцати четырех метров. Биолог Хайнс наблюдал за ландшафтом в иллюминатор и тут же докладывал.

— Мы летим на высоте шесть миль, удалились от корабля на шестьдесят. Впереди горы. Набираем высоту. — С минуту он молчал. — Поднялись на двенадцать миль и перевалили через вершину. Вижу длинную прямую черту искусственного происхождения, уходящую вниз, в предгорья. Мы спускаемся к ней, все ниже, ниже… Да, это дорога!

— Кто-нибудь движется по ней? — крикнул Стив, брови которого изогнулись крутой дугой.

— Пока она совершенно пуста. Однако полотно в прекрасном состоянии. Такое впечатление, что дорогой редко пользуются. Ага, вижу на горизонте еще одну, милях в сороках впереди. Летим к ней. Кажется… по ней что-то быстро перемещается. — Еще одна томительная пауза. — Ей-богу, здесь десятки…

Голос смолк. Из динамика шел только звук, напоминающий шелест осенних листьев на ветру.

Стив попытался наладить связь, крутил ручки настройки, но голос Хайнса не возвращался. Лишь волнами накатывали шорохи в диапазоне двадцати четырех метров, а на длинных волнах ревел водопад.

Команда потребовала отправить вторую шлюпку. У нас имелось еще четыре шлюпки и мощный катер. Мак-Нолти решительно отказал.

— Нет, ребята! — Его пухлое лицо сохраняло выражение полнейшего спокойствия. — Одного раза более чем достаточно. Мы будем ждать. До утра предоставим шлюпке возможность вернуться. Возможно, ей ничто не угрожает. Бесполезно строить предположения — могли выйти из строя радио или навигационная аппаратура, — Тут его глаза сверкнули: — Но если к рассвету не получим никаких известий, отправимся на поиски.

— Это точно! — зашумели многие.

Трам-трам-трам! В наступившей тишине мы услышали эти звуки очень явственно. Тут только нам стало понятно, что они раздаются уже некоторое время — но раньше никто не обращал внимания. Странные, но смутно знакомые звуки, к сожалению, доносились не от возвращающейся шлюпки.

Команда моментально выбралась наружу. Мы стояли, прижимаясь спинами к металлической оболочке «Марафона», и смотрели в небо. Один, два, три, четыре, пять… Длинные черные ракеты летели единым клином.

Лицо молодого Уилсона просветлело, и он воскликнул: «О господи!» — а в следующий миг выхватил фотоаппарат и навел его на черные ракеты.

Никто из нас не догадался прихватить бинокль, но Эл Стоу в нем и не нуждался. Он стоял, запрокинув голову, не сводя сверкающих глаз с небесного парада.

— Пять, — сказал он. — Высота десять миль, перемешаются быстро и продолжают набирать высоту. Обшивка выкрашена в черный цвет либо сделана из очень черного металла. Корабли не имеют ничего общего с земными. Кормовые двигатели установлены снаружи — на наших кораблях они утоплены в корпусе. Кроме того, у этих имеются ярко выраженный нос и кормовые стабилизаторы.

У меня уже закружилась голова, а он продолжал вести наблюдение. Наконец пятерка кораблей скрылась из виду. Они промчались над «Марафоном», но не заметили его. Впрочем, они летели на огромной высоте, с которой мы выглядели не больше булавочной головки.

— Значит, они не так уж сильно от нас отстают, — прочирикал Кли Морг. — У них есть ракетные корабли, они отрезают головы лангустам — можно предположить, что они враждебно настроены к чужакам. Могу представить, как туземец подтаскивает меня к жевательному отверстию!

— Надеяться на лучшее, но ожидать худшего, — посоветовал Мак-Нолти. Он оглядел свою команду, а потом его взгляд скользнул по блестящей обшивке «Марафона». — Кроме того, наш корабль намного быстрее всего, что летает в Солнечной системе, и мы знаем, как позаботиться о себе.

И он со значением похлопал по висящему на боку лучевому пистолету. Никогда прежде мне не доводилось видеть нашего дружелюбного шкипера таким серьезным и сосредоточенным.

Он обладал обезоруживающей привычкой скрывать свои чувства, но при определенных обстоятельствах оказывался крепким орешком.

Однако никто не умел выглядеть таким крутым, как Эл Стоу, который стоял возле нашего шкипера. В неподвижной позе Эла, его коротких репликах, быстрых решениях и блеске глаз на словно из гранита высеченном лице было нечто сродни безмятежной силе, которую мы видим в равнодушных чертах незнакомых богов, что находят археологи в самых далеких местах.

— Ладно, — проговорил Эл Стоу, — вернемся на корабль и подождем рассвета.

— Конечно, — согласился Мак-Нолти — Завтра мы раскроем кое-какие тайны независимо от того, возвратится шлюпка или нет.

Он не знал, что завтра мы никаких тайн не раскроем, напротив, придем в полное замешательство. Молодой Уилсон не стал бы так весело насвистывать, проявляя свои пластинки, если бы догадывался, что не пройдет и двадцати четырех часов, как они будут утрачены навсегда.

Первым заметил машины один из навигаторов, который нес ночную вахту. Они появились неожиданно почти за час до бледного рассвета, призраками скользнули под умирающими звездами.

Навигатор подумал, что это животные, какие-нибудь ночные хищники. Но как только у него появились сомнения, он включил сигнал общей тревоги, и мы бросились на свои посты. Один из инженеров приставил к иллюминатору переносной прожектор, чтобы разогнать предрассветные сумерки.

Как только мощный луч наткнулся на что-то большое и блестящее, оно тут же бросилось улепетывать. Маневры были настолько стремительными, что никто не успел толком рассмотреть шар со щупальцами, вставленный в обод колеса. Создавалось впечатление, что колесо крутится и невообразимое устройство стремительно перемешается, легко меняя направление движения.