Гиперион. Падение Гипериона - Дэн Симмонс

Рука в бронеперчатке невольно поднялась, чтобы почесать закрытый шлемом затылок.

– Так точно, сэр, пропустил. Но, сэр, это было час назад. Корабли с эвакуированными отбыли и…

– Ради Бога, Мюллер, воспользуйтесь своим тактическим имплантом и запросите полковника Герасимова…

– Полковник убит, сэр. Восточный участок периметра атаковал катер противника и…

– Тогда свяжитесь с капитаном Льювеллином, – приказал Тео и, побледнев, вцепился в спинку кресла Консула, чтобы не упасть.

– Но… видите ли, сэр, оперканалы не действуют. Бродяги глушат широкополоску с помощью…

– Лейтенант, – Консул ушам своим не поверил, так грубо и хрипло звучал голос Тео, – вы опознали меня и проверили мой имплант. Пропустите нас на поле – или расстреляйте!

Морской пехотинец оглянулся на аллею, словно раздумывая, не отдать ли своим людям приказ «Пли!»

– Но ведь все корабли ушли, сэр!

Тео через силу кивнул. Кровь у него на лбу высохла и запеклась, но из волос показалась свежая струйка.

– Задержанный корабль все еще в девятой шахте?

– Так точно, сэр. – Мюллер вытянулся в струнку. – Но это гражданский корабль, и ему не пробиться через кордон Бродяг…

Тео, не слушая больше, сделал Арундесу знак лететь дальше. Периметр космопорта стремительно приближался. Консул, вспомнив о минных заграждениях, оглянулся и увидел, как лейтенант поднял руку. Фиолетовые и синие энергостены послушно расступились перед скиммером. Никто не стрелял. Через полминуты они уже скользили над летным полем. У северной ограды догорало что-то объемистое. Слева сгрудились военные трейлеры и командные модули, вплавленные в застывшее пластмассовое озеро.

Там были люди, подумал Консул, и его снова замутило.

Пусковой шахты номер семь больше не существовало – десятисантиметровые стены из армированного углепласта обрушились внутрь, словно картонные. Пусковая шахта номер восемь горела белым пламенем – тут не обошлось без плазменных гранат. Пусковая шахта номер девять была цела и невредима. Нос корабля Консула чуть виднелся сквозь мерцание силового поля третьего класса.

– Арест снят? – спросил Консул.

– Да. Гладстон санкционировала снятие заград-купола, – прохрипел Тео. – А это обычное защитное поле. Его можно отключить простой командой.

В тот самый момент, когда вспыхнули красные огоньки аварийной сигнализации и механические голоса принялись перечислять неисправности, машина опустилась на бетонные плиты поля. Консул и Арундес помогли Тео выбраться из скиммера и на минуту остановились у борта крошечной машины. Кожух двигателя прочертили вмятины от пуль, в фюзеляже зияли пробоины, а обтекатель кое-где сплавился от перегрузок.

Мелио Арундес погладил обшивку скиммера, и они потащили Тео к дверям шахты и ожидающему их трапу.

– Боже мой! – изумился доктор Арундес. – Какое чудо. Я впервые на борту частного звездолета.

– В Сети не наберется и полусотни кораблей такого класса. – Консул прикрыл рот и нос Тео осмотической маской и осторожно погрузил его рыжую голову в реанимационную камеру с питательным раствором. – Правда, стоит он недешево – несколько сотен миллионов марок. Видите ли, промышленным магнатам и высоким особам Окраины невыгодно использовать военные корабли в тех редких случаях, когда им приходится совершать межзвездные перелеты. – Консул закрыл бак и пошептался с автоматом-диагностом. – Отлично. За Тео можно не беспокоиться.

Мелио Арундес, стоя возле старинного «Стейнвея», зачарованно водил пальцем по золоченой крышке рояля. Затем выглянул наружу через прозрачную часть корпуса над втянутым балконом и озабоченно произнес:

– У главных ворот стреляют. Пора стартовать.

– Как раз этим я и занимаюсь, – ответил Консул, жестом приглашая Арундеса занять место на диване, опоясывающем проекционную нишу.

Опустившись на мягкие подушки, археолог огляделся:

– Разве здесь нет… э-э… органов управления?

Консул улыбнулся.

– Что вы предпочитаете? Капитанский мостик? Пульт? Может, штурвал? Корабль!

– Да, – раздался из ниоткуда негромкий голос.

– Разрешение на взлет получено?

– Да.

– Силовое поле снято?

– Это было наше поле. Я убрал его.

– Хорошо, тогда удираем отсюда во все лопатки. Тебе не надо напоминать, что мы в самом пекле?

– Нет. Я слежу за развитием событий. Последние звездолеты ВКС покидают систему Гипериона. Морские пехотинцы брошены на произвол судьбы, и…

– Анализ оперативной обстановки подождет, – остановил его Консул. – Курс на Долину Гробниц Времени. Вытаскивай нас отсюда.

– Слушаюсь, сэр, – отозвался корабль. – Хочу лишь обратить ваше внимание на тот факт, что силам, обороняющим космопорт, не продержаться больше часа.

– Принял к сведению, – сердито ответил Консул. – Теперь – взлет.

– Сначала я должен ознакомить вас с мультиграммой. Сообщение получено сегодня днем в 1622:38:14 по стандартному времени Сети.

– Стоп! – крикнул Консул, замораживая голограмму в процессе возникновения, и половина лица Мейны Гладстон повисла в воздухе. – Тебе приказали показать это перед взлетом? Чьи команды ты исполняешь?

– Секретаря Сената, сэр. Госпожа Гладстон полностью приостановила функционирование моих систем пять суток тому назад. Просмотр этой мультиграммы – последнее условие…

– Так вот почему ты не подчинился моим приказам из Долины, – догадался Консул.

– Да, – спокойно ответил корабль. – Я собирался сказать, что после показа мультиграммы управление мною перейдет к вам.

– И тогда ты будешь выполнять все мои приказы?

– Да.

– Доставишь нас, куда я прикажу?

– Да.

– Никаких скрытых запретов?

– Никаких, насколько мне известно.

– Ставь свое послание, – приказал Консул.

Линкольновское лицо Мейны Гладстон закачалось посреди проекционной ниши в облаке пятен и искр, непременно сопровождающих мультипередачи.

– Рада узнать, что вы вернулись живым и невредимым из путешествия к Гробницам Времени, – сказала она Консулу. – Теперь прошу вас вступить в переговоры с Бродягами и только после этого вернуться в Долину.

Скрестив руки на фуди, Консул уставился на Гладстон. Солнце садилось. Считанные минуты отделяли Рахиль Вайнтрауб от небытия. Еще немного, и младенец, издав свой первый и последний крик, исчезнет.

– Понимаю, как важно для вас немедленно вернуться к друзьям, – продолжала Гладстон, – но ребенку вы ничем не поможете… Эксперты Сети заверили нас, что ни криогенный сон, ни фуга не смогут остановить развитие болезни Мерлина. Солу это известно.

Сидевший напротив Арундес тихо заметил: