Противостояние - Стивен Кинг

Надин и Ларри долго смотрели друг на друга как зачарованные. «Именно так это бывает, – подумал он, – когда ты ловишь чей-то взгляд – и навсегда запоминаешь эти глаза, или когда на дальнем конце перрона подземки замечаешь человека, который выглядит твоим двойником, или когда слышишь на другой стороне улицы смех, неотличимый от смеха девушки, которая была у тебя первой…»

Но во рту вдруг появился горький привкус.

– Пройдемся до угла и обратно, – тихим голосом предложила Надин. – На это ты согласишься?

– Я лучше пойду к ней. Ты выбрала чертовски неудачное время, чтобы прийти сюда.

– Пожалуйста! Только до угла и обратно! Я встану на колени и буду умолять тебя, если хочешь. Вот! Видишь?

И, к его ужасу, она действительно опустилась на колени, приподняв юбку, чтобы это сделать, показав ему свои голые ноги, и он вдруг осознал, что под юбкой ничего нет. Почему он так решил? Ларри не знал. Она не сводила с него глаз, отчего голова у него пошла кругом и появилось тошнотворное осознание вовлеченности в происходящее какой-то неведомой силы, которая заставила ее встать перед ним на колени, чтобы ее рот оказался на одном уровне с…

– Встань! – хрипло рявкнул он. Схватил Надин за плечи и рывком поднял на ноги, стараясь не смотреть, как юбка вздернулась еще выше, прежде чем опуститься, однако заметив, что бедра у нее цвета сливок, белые, но не мертвенно-бледные, а крепкие, здоровые, притягательные. – Пошли, – добавил он, едва владея собой.

Они пошли на запад, в направлении гор, которые смутно угадывались в ночи – черные треугольники, закрывающие звезды, высыпавшие после дождя. Когда он шагал в темноте к этим горам, ему всегда становилось как-то не по себе, но возникало ощущение, что впереди его ждут какие-то приключения, а теперь, когда Надин шла рядом, чуть касаясь его локтя, эти чувства только обострились. Ему часто снились яркие сны, и три или четыре ночи назад приснились эти горы и живущие в них тролли, отвратительные существа с ярко-зелеными глазами, огромными головами гидроцефалов и могучими руками с короткими пальцами. Руками душителей. Идиотские тролли, охраняющие проходы в горах. Ожидающие, пока придет его время – время темного человека.

Легкий ветерок дул вдоль улицы, шелестя валяющейся на тротуарах и мостовой бумагой. Они миновали универсам. Несколько тележек, застывших на парковке, словно мертвые часовые, напомнили ему о тоннеле Линкольна. В тоннеле Линкольна его тоже поджидали тролли. Они умерли, но это вовсе не означало, что умерли все тролли в этом новом мире.

– Это сложно, – по-прежнему тихо сказала Надин. – Она все усложнила, потому что она права. Я хочу тебя сейчас. И я боюсь, что опоздала. Я хочу остаться здесь.

– Надин…

– Нет! – яростно оборвала она его. – Дай мне закончить. Я хочу остаться здесь, разве ты не можешь этого понять? И если мы будем вместе, я смогу это сделать. Ты – мой последний шанс. – У нее перехватило дыхание. – Джо уже ушел.

– Нет, не ушел. – Ларри чувствовал себя тупым, оцепенелым, ничего не понимающим. – Мы оставили его у твоего дома по пути к себе. Разве его там нет?

– Нет. Там есть мальчик по имени Лео Рокуэй, и он спит в своей кровати.

– Что ты…

– Послушай, – вновь оборвала его Надин. – Послушай меня, разве ты не умеешь слушать? Пока у меня был Джо, все было хорошо. Я могла… оставаться сильной, если возникала такая необходимость. Но теперь я ему больше не нужна. А мне необходимо, чтобы я была кому-то нужна.

– Ты нужна ему!

– Разумеется, – ответила она, и Ларри вновь ощутил испуг. Надин говорила не о Лео; он не знал, о ком она говорила. – Он нуждается во мне. Этого я и боюсь. Потому-то я и пришла к тебе. – Она заступила ему дорогу и подняла голову, вскинув подбородок. Он ощущал ее тайный чистый запах – и он хотел Надин. Но часть его рвалась к Люси. Та самая часть, без которой он никак не мог обойтись, если собирался жить в Боулдере. Если бы он позволил этой части уйти, а сам пошел с Надин, они могли с тем же успехом покинуть Боулдер. Жизнь в Боулдере для него бы закончилась. Восторжествовал бы прежний Ларри.

– Я должен идти домой, – ответил он. – Извини. Тебе придется справляться с этим самой, Надин.

Справляться с этим самой. Разве не эти слова в той или иной форме он говорил разным людям всю свою жизнь? Почему они прилипали к нему, когда он знал, что прав, почему не уходили, цеплялись за него, заставляя усомниться в собственной правоте?

– Давай займемся любовью. – Ее руки обвили его шею. Она прижалась к нему всем телом, и по его мягкости, теплоте и упругости Ларри понял, что не ошибся и под платьем у Надин действительно ничего нет.

«Под платьем она в чем мать родила», – подумал он, и эта мысль разом возбудила его.

– Все правильно, я тебя чувствую, – прошептала она и начала тереться об него, из стороны в сторону, вверх-вниз, вызывая сладостные ощущения. – Займись со мной любовью, и все закончится. Я спасусь. Спасусь. Я спасусь.

Ларри поднял руки – и потом так и не смог объяснить себе, как сумел устоять, когда имел возможность оказаться в ее теплоте тремя быстрыми движениями и одним толчком, чего она, собственно, от него и хотела, – но каким-то образом он поднял руки, высвободился из объятий Надин и оттолкнул ее с такой силой, что она споткнулась и едва не упала. Долгий стон сорвался с ее губ.

– Ларри, если бы ты знал…

– Что ж, я не знаю. Почему бы тебе не попытаться объяснить мне, вместо того чтобы меня насиловать?

– Насиловать! – повторила она и пронзительно рассмеялась. – Это забавно! Ох, что ты сказал! Я! Насилую тебя! Ох, Ларри!

– Чего бы ты ни хотела от меня, ты могла это получить. На прошлой неделе или неделей раньше. Неделей раньше я бы упрашивал тебя взять это. Я хотел, чтобы ты это получила.

– Тогда было слишком рано, – прошептала она.

– А теперь слишком поздно. – Ему не нравился такой грубый тон, но он ничего не мог с собой поделать. Его все еще трясло от желания овладеть ею. – И что ты собираешься делать, а?

– Хорошо. Прощай, Ларри.

Она отворачивалась. Это была уже не просто Надин, отворачивающаяся от него навсегда. Это была и специалистка по гигиене рта. И Ивонн, с которой он снимал квартиру в Лос-Анджелесе, – она так разозлила его, что он просто надел туфли и ушел, оставив ее расплачиваться за аренду. И Рита Блейкмур.

И, хуже всего, его мать.

– Надин!..

Она не обернулась. Превратилась в черный силуэт, едва различимый среди других черных силуэтов. А потом и вовсе исчезла на темном фоне гор. Он позвал ее еще раз, но она не ответила. И что-то ужасное чувствовалось в том, как она оставила его, как слилась с этим черным фоном.