Секториум - Ирина Ванка

— Какая досада, — соглашалась со мною Ольга Васильевна. — Имка был бы прекрасным отцом, а я бы с удовольствием ему помогала. Найди мне работу няни. Ведь это тоже биофактор?

— Такой биофактор должен говорить на всех языках, — возражал супруг. — А ты родной забываешь.

— Ничего, — не унывала Ольга Васильевна. — Вернется Джон, женим его на Ксюше, и они обеспечат нас внуками. Здесь, на поселении, будут человеческие правила. Помяни мое слово, так и будет.

— Да уж, — вздыхала я.

Так мы вздыхали на пару, Семеныч качал головой, Ксюха давилась со смеху, а Миша уминал печенье. Как вдруг на антресоли раздался стук. Все затаились, посмотрели вверх. Коробка с вилками и ножами толчками продвигалась к краю полки. Миша убрал со стола вазу с остатками сладостей, в тот же миг все рухнуло на стол, окатив нас брызгами чая. Ножи и вилки разлетелись по кухне, но никого не задели. Неприятности только начинались.

Глава 18. ИНФОРМАЦИОННАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ. «ЗВЕРОЗУБАЯ СТОРОЖЕВАЯ»

Понятие «редуктив» сигирийцы усвоили из научной фантастики. Этот жанр отнюдь не является литературой, он вообще к искусству отношения не имеет. Скорее, это игра, забава для молодежи, желающей посвятить себя науке. Гимнастика для развивающегося интеллекта, для любителей интуитивно решать проблемы, которые не имеют логического решения. Молодые сиги, увлеченные жанром, чувствуют себя вольными творцами, потому что ни моральной, ни материальной ответственности за свое сочинительство не несут. Повзрослев, они сдают труды в архив, где ими интересуются такие же «дети науки» и, разве что, Миша Галкин, чтобы убедиться: проблема, над которой он работает, находится на грани идиотизма, значит, в научной среде конкуренции нет.

Если фантасты вырастают в серьезных ученых, они стыдятся и изымают из архива свои легкомысленные трактаты, отнекиваются, когда их уличают в авторстве. Хранят свои игрушки в тайне от посторонних глаз, чтобы иногда иметь возможность вернуться к истокам, если не для пользы прогресса, то хотя бы для его истории.

Было время, когда сигирийские фантасты увлекались матричными процессами. Молодое поколение обсуждало между собой, к чему приведет уплотнение матричных оболочек, и придумало, как должна выглядеть информационная (редуктивная) цивилизация, гипотетическая возможность которой не исключалась официальной наукой. Гипотеза была подкреплена расчетом: если множество хилых слэпов уплотнить в один, качество полученного продукта заметно возрастает, — утверждал расчет. — Особи с уплотненным слэпом будут обладать повышенной энергетикой.

Эффектом уплотнения матриц впоследствии занялась серьезная наука, и применила фантастическую теорию к классификации роботов. Отныне каждый носитель искусственного интеллекта, кроме прочих технических характеристик, имел показатель плотности ментального поля. Однако качество этого поля не позволяло роботу соперничать с гуманоидом. Фантасты утверждали, что это дело времени, ученые доказывали, что так будет всегда. Потом в Галактике появились тиагоны, и наука сдалась. Официальному департаменту, а не вольным фантазерам, пришлось дать «подписку» о неприменении сильных «процессоров» в примитивном хозяйстве. Сиги решили не повторять технических ошибок прошлого, не создавать субстанцию мощнее, чем того требует решение жизненных задач. Тиагона не просто сравняли с гуманоидом, ему категорически запретили опускаться ниже в интеллектуальной шкале.

Новое поколение фантастов выросло на сказках о тау-сигирийцах и доказало, что, если уплотнять матрицы бесконечно, получится эффект единого управляющего гиперузла, а цивилизация, имеющая такой гиперузел, станет функционировать как единый организм. Тогда за дело опять взялась наука и опровергла домысел: «Уплотненная матрица работает по принципу компьютера, — было сказано дилетантам, — загружается, хранит информацию, выдает ее по запросу. Чтобы осуществлять управление таким сложным процессом, как развитие, нужен дополнительный фактор, задающий программу. Матрица биологического существа изначально имеет программу, но биологическое существо возникло раньше науки. Тиагон тоже имеет программу, но не сигирийцы изобрели тиагона. Уплотненная матрица цивилизации, которую придумали сигирийцы, такой программы не имеет и иметь не может, потому что нельзя ставить двигатель впереди ракеты. Сначала программа, — утверждали ученые, — потом развитие, а не наоборот».

«Как сказать, — ответило следующее поколение фантастов. — Никто не знает, откуда взялся алгоний. Есть мнение, среди прочих, что это продукт жизнедеятельности ментосферы. Это «белое вещество Вселенной» способно разрушать участки матриц, следовательно, комбинировать и дублировать оставшиеся. Разве это не есть спонтанное построение генетической программы, на первый взгляд, хаотичное? Не является ли оно признаком эволюции, от хаоса к естественному процессу развития живого?»

На этом месте сигирийская наука заложила первый кирпич в построении теории информационных цивилизаций. Второй кирпич нечаянно уронил мой бывший начальник и чуть не покалечился, поэтому отпустил себя в бессрочный отпуск. Он опрометчиво решил, что его карьера завершена, и осознал глубину своего заблуждения, когда получил приглашение на допрос от службы безопасности.

Встретить Вегу на парковке я вышла одна. Решила подготовить его к разговору. Возомнила о наших отношениях невесть что. Ни с кем из землян он не общался так часто и доверительно, как со мной, и свою помощь на Блазе никому так настойчиво не предлагал. Мне хотелось настроить его на деловой и конструктивный диалог с властями, но Вега еще в дороге приготовился к харакири, и, когда машина откинула трап, с ним не о чем было разговаривать:

— Так я и знал, — сказал он, — что вы нигде не оставите меня в покое. Что опять натворили?

— Ничего…

Вега указал на башню, ведущую в подземные бункеры блазианского «КГБ».

— Сюда для приятной беседы не приглашают, — сообщил он, и был абсолютно прав. — Надеюсь, к земному проекту это отношения не имеет?

— Нет, — ответила я. — Скорее всего, нет. То есть, мы так думаем, что не имеет, но они не поверят, пока не расспросят вас.

— Кто это «мы»? — удивился шеф. — Кто здесь думает, вместо меня? Почему не предупредила заранее?

Шеф направился к башне. Я за ним. Не было смысла объяснять сигирийцу, что местная служба работает как Лубянка. Я объясняла это на допросе, но следователя не интересовали мои личные впечатления, и исторические аналогии его не устыдили. Сегодня «черный воронок» собрал не только землян. Под подозрение попал завод с непонятным технологическим циклом, устроители нелегальных сетей, даже миссионеры дружественных галактик, которые ничем дурным на Блазе не занимались, но над территорией их обитания черные пятна также присутствовали. Мы были далеко не первыми в списке подозреваемых. Возможно, поэтому моя невестка не церемонилась и на вопрос, что будет с виновными, ответила просто: «Нейтрализуют». «Как это?» — спросила я. «Зачем тебе знать?» — удивилась Лада и оставила меня с мрачными догадками.