Командир. Трилогия - Чупин Олег

   Подойдя 30 января к Полоцку и узнав, что внезапного нападения не получится, государь Иван Васильевич, через пленного литовца отпущенного в город, предложил полоцкому воеводе пану Станислу Станисловичу Довойно сдать город. В грамотах государь обращался с предложением сдаться не к одному только воеводе, который, собственно, лишь и мог это сделать, а еще и к православному епископу Арсению Шисце, к литовской, в том числе православной шляхте, к полякам из коронных пехотных рот гарнизона и горожанам, обещая их всех 'пожаловать на всей воле их, какова жалованья похотят'. Своим прямым обращением к гарнизону и жителям Полоцка, государь посеять сомнения среди защитников города, тем более, что в нем имелись его доброжелатели из числа православных.

   Не зря царь с митрополитом не без основания тревожились за судьбу православия в западнорусских землях и были недовольны приближением протестантского влияния к самым границам страны. Как раз в это время в Великом княжестве Литовском начали распространяются среди прочих и радикальные версии протестантизма: кальвинистская и антитринитарная. Государь с владыкой заранее озаботились в подведении под войну с ВКЛ идеологическую основу. Вот и был организован полоцкий поход 'по флагом борьбы за православия и помощи православным братьям, стонущих под игом западных схизматиков'. 30 ноября, в день выхода войск из Москвы, Иван IV участвовал в совершении торжественного молебна. По его просьбе митрополит Макарий и архиепископ Ростовский Никандр повели крестный ход с чудотворной иконой Донской Богородицы, в котором приняли участие сам царь, его брат князь Юрий Васильевич 'и все воинство'. В поход государь взял считавшиеся чудотворными образы Донской Богородицы и Крылатской Богородицы, а также святыню номер один всей Западной Руси - драгоценный крест, вклад святой Ефросиний Полоцкой в Спасский монастырь, оказавшийся в казне великих князей Московских. По прибытию под стены города войско, дополнительно было ознакомлено с ободряющим и призывающим крепко стоять против 'безбожныя Литвы и прескверных Лютор' посланием архиепископа Новгородского Пимена. В официальной мотивировке полоцкого похода было указана, как желание государя Московского Ивана IV Васильевича наказать короля Польско и Великого князя Литовского Сигизмунда II Августа 'за многие неправды и неисправления', но 'наипаче же горя сердцем о святых иконах и о святых храмех свяшеных, иже безбожная Литва поклонение святых икон отвергше, святые иконы пощепали и многая ругания святым иконам учинили, и церкви разорили и пожгли, и крестьянскую веру и закон оставльше и поправше, и Люторство восприашя'. Проведенная идеологическая кампания, дала свои результаты, в осадившей Полоцк армии, в основной массе боевой дух был очень высок.

  Схема осады Полоцка в феврале 1563г. Иваном IV.

   31 января 1563 года русская рать приступила к осаде Полоцка. А за день до этого, в день выхода войска к городу, государь, из последнего походного лагеря раскинувшегося километрах в восьми от городской стены, приезжал округ стен смотреть на Полоцк, расположившейся на слиянии рек Западная Двина и Полоты еще в стародавние времена, во всяком случае впервые он был упомянут в летописи еще в 862 году от Рождества Христова. Окруженный со всех сторон глубоким рвом, высокими валами, деревянными стенами с рубленными высокими башнями Великого посада, с таким же деревянным замком на 'Горе', называемые соответственно Нижним замком с семью башнями и Верхним замком с девятью башнями, и раскинувшимися за Полотой с Двиной посадами, к моменту осады, город был богат, многолюден, имел большой торгово-ремесленный посад за рекой Двиной с парой меньших, прилепившихся к нему на флангам и небольшой, только начавший строиться за Полотой. И являйся крупнейшим город Великого княжества Литовского, на территории будущей Белоруссии, в котором, по случаю осады, скопилась громадная масса людей разного звания и достатка, со своим имуществом, скотом и товарами. Над городом, из Верхнего замка, возвышался, белея белоснежными стенами, Софийский собор, сверкая на солнце своими куполами. Полностью окружив полками город, обезопасив себя от неожиданного деблокирующего удара противника секретами, дозорами и разъездами, благо служивых татар в войске было предостаточно, вот их разъезды и шныряли по дальней округе, русская армия приступила к подготовке штурма.

   Гарнизон Полоцка состоял из наемных литовских солдат в количестве свыше двух тысяч, полутора тысяч польских наемников под руководством ротмистров Голубицкого, Хелмского, Верхлинского и Варшевского, восьми сотенной пехотной роты немецких наемников и тридцати восьми пушек в башнях обеих замков. Плюс за стены съехалось тысяч семь-восемь конных, из окрестных бояр-шляхтичей с их вооруженными слугами. Да и зажиточные горожане со своими слугами, вооружившись, то же кое-что стоили, особенно на городских стенах.

   Осаждающие располагали подавляющим превосходством. Ведь в этом походе участвовали почти все вооруженные силы страны: десять тысяч сто пять помещиков, их сопровождало до двадцати тысяч вооруженных боевых холопов, пять тысяч стрельцов из десяти вновь сформированных полков, три тысячи донских казаков, более шести тысяч служилых татар. Общая численность армии составляла чуть более пятидесяти пяти тысяч бойцов, а вместе с двадцатью тысячами посошной ратью, свыше семидесяти пяти тысяч человек.

   2 февраля в войсках был проведен смотр, а на следующий день произвели перестановку полков на новые места и приказано было 'делать туры' для укрытия пушек и стрельцов с 'сакмарочками'. 'Тура' под Полоцком- это деревянные каркасы, передвигаемые на катках и заполненные мешками с землей. Строили их в лесу, километрах в четырех от города, и каждый десяток посошан доложен был к вечеру сделать одну 'туру'. Готовая 'тура' было звеном общей цепи возводимых перед Полоцком русских укреплений. Кроме того, ещё во время похода 'розмысл и фрязи', наемные военные инженеры-итальянцы, приготовили щиты, 'с которыми итти перед туры, и туры за ними ставити'. Через двое суток 'туры' начали ставить вокруг стен и потихоньку продвигать к городским стенам.

   В ходе перестановки полков, они расположились под полоцкими стенами в следующем порядке. За Двиной с права налево встали. Полк Левой руки у Борисоглебского монастыря напротив Слободского посада. Полк Правой руки напротив Кривцова посада. Передовой полк напротив Якиманского посада, смыкаясь своими дозорами с дозорами Ертоула на двинском льду. На другом берегу реки Двины, от устья Полоты до её луки, напротив Верхнего замка встал Ертоул. Вдоль стен Нижнего замка, опоясывающих Великий посад встали: от луки Полоты до устья ручья впадавшего в неё-Сторожевой полк; от устья ручья, вдоль русла Полоты до её изгиба, встал Большой полк; от изгиба Полоты до ворот Великого посада-Государев полк; от ворот до берега Двины занял позиции Резервный полк, смыкаясь на русле Двины своими дозорами с дозорами полка Левой руки. Мотивировка всех этих перемещений скрывалась в невозможности атаковать Полоцк из Задвинья по хрупкому льду, или тем более во время ледохода, это было полное безумие, и в результате перегруппировки сил основная часть русских войск была сконцентрирована против городских стен Великого посада. Наряд с 31 января уже стоял 'меж Георгия Святого и Волова озера'. Таким образом, направление основного удара переместилось на участок восточной стены Великого посада.

   При перемещении войск, поменяла место и царская ставка, переместившаяся в Спасо-Ефросиньев монастырь. Кроме этого монастыря в полоцкой округе имелись и другие монастыри: монастырь святой София, Борисоглебский монастырь, Островский монастырь святого Иоанна Предтечи, монастырь святого Юрия.

   Сразу по прибытию под Полоцк, 31 января стрельцам с нарядом из состава Государева полка велено было 'закопатися у Двины реки в березех и на острову', называемом- Иванский остров. С острова можно было легко осыпать Верхний замок пушечными ядрами и пищальными зарядами, расстояние до противоположного берега было не велико и вполне это позволяло.

   Несмотря на то, что тяжелые осадные орудия к Полоцку еще не подвезли, артиллерийская перестрелка началась уже в первый день осады: царь, переправлявшийся с Государевым полком в Задвинье, был обстрелян с крепостной башни. В ответ загрохотали русские пушки с Иванского острова, где их уже успели установить за легкими плетенными 'турами'. В ходе артиллерийской перестрелки со стороны осаждающих был убит один человек, а 'стрельцы из наряду с острогу пушкарей збили и литовских людей многих побили в остроге'. Хотя эта стычка имела частный характер и не сыграла особой роли.

   Вся артиллерия, пришедшая вместе с московскими полками, кроме наряда на Иванском острове, молчала до 5 февраля, когда наконец-то прибыли тяжелые осадные орудия и собрался весь наряд. Остатки светового дня и добрую часть ночи, под городскими стенами ставились укрепления, в которых прибывшие большие орудия устанавливали за 'турами' на предназначенные им места. На следующее утро наконец заговорили все орудия русской армии. Свыше трехсот орудий разного калибра били по стенам Нижнего, Верхнего замков и задвинских посадов. Ядра частенько перелетали стены и крушили городские постройки. В это же день, 6 февраля, произошло первое серьезное столкновение противоборствующих сторон. Стрельцы стрелецкого головы Ивана Голохвастова подожгли 'башню над Двиною' и кинулись на приступ. Атакующим удалось захватить башню и войти 'в острог'. Но к концу дня, не получив подкрепления, по причине невозможности его подвести из-за бешеного огня с городских стен, стрельцы были выбиты из занятой ими башни. В этот день московские войска понесли первые серьезные потери, погибли при постановке с продвижением укреплений и в бою за 'башню над Двиной' почти три десятка человек, в том числе и атаман донских казаков Подчерков. Гарнизон города сумел отбил первую попытку частного штурма южного, приречного угла укреплений Великого посада. Не зря Полоцк считался сильной крепостью, славился своими укреплениями и представлял собою крепкий орешек для осаждающих. В городе было порядка тринадцати-четырнадцати тысяч гарнизона и местных служилых людей с городским ополчением, а также достаточно большой, для данного времени, артиллерийский арсенал. Даже само московское командование признавало мощь городских стен, не говоря уже о замковых: 'острог крепок... ров вкруз острога от Полоты и до Двины реки делан крепок и глубок...'. Поэтому первая неудача вполне объяснима. Соответственно и оргвыводов по командирам проигравшим штурм не было.