Проснуться живым - Ричард Пратер

Если капитан Сэмсон приставил за мной слежку — а я не исключал такой возможности — то чужой номер дал бы мне маленькое преимущество. Да, я нарушил закон. И, направляясь по шоссе к Беверли-Хиллз, я думал, что с такого пустяка мог бы начать карьеру преступника.

Дом Дейва Кэссиди был красивым двухэтажным зданием на Роксбери-Драйв в Беверли-Хиллз. Я подъехал по аллее к воротам — части стальной ограды, тянувшейся параллельно Роксбери, — и двинулся дальше вокруг участка.

Доктор Бруно не только дал мне адрес Дейва Кэссиди, но и описал его жилище, включая ворота с прямыми стальными остриями, которые Дейв установил месяца четыре назад. Некоторые противники эровита узнали, что здесь проживает Кэссиди из компании Кэссиди и Куинса, друг и помощник сексуального чародея Бруно, и их группа почти сразу же начала пикетировать дом. Когда они устали от дежурства, другая маленькая группа, очевидно командированная Армией спасения, начала бить в барабан на лужайке и петь про Новый Иерусалим. Это доконало Дейва, и он установил стальную ограду и ворота.

Я вылез из «кадиллака» и подошел к коробке с внутренним телефоном. Через полминуты в трубке послышался мужской голос:

— Алло.

— Мистер Кэссиди? Дейв?

— Да.

— Это Шелл Скотт. Вы заняты?

— Чертовски занят, но все равно заходите. — Послышался гудящий звук и щелчок. Две половины ворот медленно открылись внутрь. — Можете припарковаться сзади.

— Хорошо. — Я хотел положить трубку, но Дейв добавил:

— Я рад, что вы приехали, Скотт. Очевидно, док рассказал вам, что сегодня собрание «Граждан ЗА»?

— Да, он упоминал об этом.

— Многие из них сейчас здесь. Вам следует с ними познакомиться, Скотт, думаю, они вам понравятся.

— Отлично. — Я положил трубку.

Когда я въехал внутрь, ворота автоматически закрылись за мной. Подъездная аллея вела к задней стороне дома, где находилась большая зеленая лужайка, на которой стояло не менее дюжины машин. Я нашел свободное место, выключил мотор и вылез из «кадиллака».

Дейв стоял у задней двери. Он махнул мне рукой, а когда я подошел, заметил:

— От вас пахнет пламенем и серой. Добро пожаловать.

Я усмехнулся и пожал ему руку. Он указал на дверь и, когда я вошел, спросил:

— Есть новости?

— Да.

Миновав коридор и войдя в открытую дверь, мы очутились в маленькой комнате, очевидно служившей рабочим кабинетом Дейву Кэссиди. Кожаный диван и пара кресел, письменный стол, стены со светлыми деревянными панелями… В комнате царила приятная мужская атмосфера и ощущался запах трубочного табака.

Дейв сел за стол, а я занял место на диване.

— Прежде всего, — начал я, — нам следует коснуться вопроса подозреваемых. Помимо громил, похитивших вас и Бруно, и ряда других благочестивых и неблагочестивых личностей, есть новый подозреваемый, которого я не учитывал до сегодняшнего утра.

— И кто же это?

— Вы.

Глава 16

Дейв Кэссиди начал улыбаться, но улыбка застряла на половине, как будто ему на рот накинули невидимый крючок.

— Вы серьезно? — наконец осведомился он.

— Эровит в высшей степени ценный продукт, Дейв. По крайней мере, если его разрешат продавать свободно. Поэтому каждый, кто добудет формулу, сможет извлечь колоссальную прибыль. Вот вам и мотив для похищения и даже убийства.

— Не вполне вас понимаю.

— До сегодняшнего утра я думал, что вы знаете формулу. Но теперь мне известно, что целиком ее знают только Бруно и его дочь, а вы знакомы только с основным составом — без добавок Бруно.

Кэссиди, казалось, расслабился и «снял улыбку с крючка»:

— Понятно. Очевидно, док наговорил вам о всяких тайных ингредиентах, добавленных прямо на заводе? Я кивнул. Кэссиди откинулся назад, забросив ноги на стол.

— Я давно знаю дока, — все еще улыбаясь, продолжал он, — и понимаю его лучше вас, Скотт. Но вы достаточно с ним пообщались, чтобы понять, что он… о'кей, если я скажу «эксцентричный»?

— Для меня о'кей.

— Ну, прежде всего, док человек высокой порядочности — честный, надежный и так далее. Он может возражать против законов, правил, некоторых предписаний ПЛА, но не станет их нарушать. Иными словами, он не станет представлять в ПЛА одну формулу, а потом производить и продавать продукт по другой.

— Бруно говорил мне, что он всегда что-то добавляет и что точный состав известен только ему и Дру.

— Еще бы. Мне он говорил то же самое. Док хочет, чтобы мы думали, будто он подливает в состав какой-то редкостный эликсир и таким образом делает из формулы тайну. Быть может, док пытается уберечь нас от искушения, а возможно, он в самом деле не доверяет никому — даже мне. — Дейв вынул из кармана трубку и протянул руку к круглой банке с табаком. — Разумеется, док и Дру знают полную формулу эровита. Но ее знаю и я, и Пищевая и лекарственная администрация, в которой служит немало людей.

— Вы имеете в виду, что Бруно ничего не добавлял к…

Дейв махнул рукой и усмехнулся:

— Нет, он добавлял по галлону темно-коричневой жидкости в каждый бак на заводе, где хранилась жидкость такого же цвета. Обычно он делал это ночью, когда кроме него и меня там никого не было. Но, по-моему, он просто добавлял эровит к эровиту. А может, черную патоку в дистиллированной воде. Если доку нравится считать, будто я верю, что он проделывает какие-то чудеса алхимии, то мне какая разница?

— Вы можете это доказать? Дейв нахмурился:

— Не понимаю.

— Вы можете доказать, что жидкость, которую Бруно добавлял в баки, ничем не отличалась от их содержимого?

Дейв задумчиво пожевал нижнюю губу, потом покачал головой:

— Пожалуй, нет. Во всяком случае, не сразу. Никогда не думал, что мне это понадобится. Я усмехнулся:

— Я не говорю, что вы должны это делать, Дейв. Но вы смогли бы это доказать в случае необходимости?

— Возможно, если бы я проделал один чертовски сложный анализ… — Он посмотрел на меня. — Может, да, а может, и нет. Некоторые из ингредиентов эровита представляют собой гомеопатические средства, биохимические субстанции, клеточные соли. Если в них что-то есть, мы не можем определить, что именно и в каком количестве. Во всяком случае, с оборудованием, доступным нам сегодня.

— Что вы имеете в виду, говоря, «если в них что-то есть»?

— Ну, возьмем гомеопатическую субстанцию — гиперикум, арнику, любое животное, растительное или минеральное вещество, используемое в гомеопатии. Сила его действия характеризуется числом и буквой — X, С или М. Например, Aurum metallicum IX — кстати, это металлическое золото — означает, что одна частица золота тщательно смешана, растерта в порошок или, как говорят гомеопаты, разбавлена девятью частицами молочного сахара, таким образом возникает соотношение один к десяти. Возьмем одну частицу этого Aurum metallicum IX и смешаем ее еще с девятью частицами молочного сахара, тогда мы получим Aurum metallicum 2Х, а это, не забывайте, не один к двадцати, а один к ста. Сделаем это снова и получим 3Х — один к тысяче. Таким образом, Aurum metallicum 6X — это одна частица золота на миллион частиц молочного сахара, а 12Х — одна на триллион. Когда вы дойдете до 40Х или 60Х, то получите то, что врачи называют «серединой нуля» или «коротким концом ничего». Дойдя до 100Х, вы заменяете его на 1C — это одно и то же. 1 °C или 5 °C воспринимаются уже с трудом. Ну а когда вы добираетесь до М, то это уже только для любителей теоретизировать насчет бесконечно малых величин.

— Похоже, для них великоваты даже молекулы и атомы.

Дейв кивнул.

— Вы попали в точку.

— Но что толку в лекарстве, где практически ничего нет?

— Именно этот вопрос задают гомеопатии современные медицина и наука. Практически гомеопаты утверждают, что чем меньше материальной субстанции присутствует в лекарстве, тем больше оно эффективно.

— Вы что, Дейв, подшучиваете надо мной? Он улыбнулся:

— Не совсем. Существует много доказательств, поддерживающих заявления гомеопатов, но вы не найдете их в медицинских журналах. Я ведь говорил о материальной субстанции, Скотт. По мнению гомеопатов, в процессе разбавления сама сущность или вибрация вещества — его дух, как сказал бы док Бруно, — передается его носителю. И, снова цитируя дока, так как наука еще не в состоянии взвесить и измерить душу человека, не удивительно, что она не может открыть дух или сущность гомеопатических лекарственных средств.

Беседа стала для меня чересчур отвлеченной.

— О'кей. Возможно, Бруно добавляет эровит к эровиту. Но если он добавил бы туда какую-нибудь «середину нуля», это изменило бы формулу, по крайней мере, заставило бы Бруно считать ее измененной?

— Доктор, безусловно, счел бы формулу измененной, и, говоря откровенно, я бы с ним согласился, даже если бы химический анализ не показал никаких отличий. — Дейв сделал паузу. — С точки зрения ПЛА, — если, скажем, некоторое количество высокоэффективного гомеопатического вещества было растворено в дистиллированной воде — оснований для беспокойства не было бы, так как анализ показал бы только воду и молочный сахар. Но не думаю, что док пошел бы даже на это. Он бы счел такой поступок бесчестным.