Адепт и гадалка - Сергей Сергеев

— У вас есть уверенность, что нам удастся избежать участи Черникова?

— У меня только надежда, что правильно разработанный и чётко выполняемый наш совместный план не позволит повторить таких ошибок, — быстро ответила Маша.

— План уже разработан?

— Нет. Я же сказала"… наш совместный план". Есть контуры, есть прошлые наработки — всё это позволит нам выработать его.

— Нам двоим?

— Да. Рогалёва привлекать нет смысла. Он может и не согласиться, — разъяснила Мария и добавила, — а других кандидатур просто нет.

— Опять пошли повторы, я уже недавно слышал о шахматном турнире на две персоны, — Андрей вспомнил о Гарёве его приятеле, но развивать воспоминания далее не стал, а спросил лишь, — когда приступим?

— Мы уже приступили, — пошутила она, — обсудив кандидатуры исполнителей.

— Понятно. Следующим шагом, надо полагать, будет обсуждение концепции, — поддержав её настрой, произнёс Хрусталёв и тут же добавил, — кстати, коллега, а каково ваше ФИО?

— Антонова Мария Анатольевна, — впервые представилась она.

— "АМА", — изрёк Андрей, — а моё — "ХАВ". Проект, значит, назовём "Амахав" или "Хавама" — не звучит, однако.

— Гадалка и военный, устраивает, — включилась в игру Мария Анатольевна.

— А что, оригинально, преодоление трудностей начнём совместно и с простых антипатий к словам, — неожиданно для самого себя согласился Андрей Викторович.

— Вы что, серьёзно, — встрепенулась она, — зачем нам вообще какие-то названия?

— Ладно. Я просто пошутил.

— С планом поступим так, я набросаю черновик на бумаге и передам на осмысление вам. Затем вы выскажите свои соображения. Идёт?

— Это, смотря, что вы под планами имеете в виду. Если план проекта, то больше двух пунктов я здесь не наблюдаю: первый пункт — обучение, второй — само исполнение. А вот если учебный план, тогда можно в письменном или электронном виде и более развёрнуто.

— Вы уже самостоятельно отвечаете на свои же вопросы, и как вы недавно выразились "опять пошли повторы", что свидетельствует о неэффективности нашей беседы, — произнеся это, Мария подошла к правому книжному шкафу и открыла стеклянную дверку.

— "Пора заканчивать", — поймал скан Андрей и встал с кресла.

Откуда-то сверху из глубины пространства между стоящими книгами и полкой над ними хозяйка извлекла конверт. Закрыв дверцу, послышался щелчок магнитных держателей, она повернулась к Хрусталёву и, протянув правую руку с конвертом, произнесла: "Аванс". Хрусталёву пришлось сделать пару шагов, чтобы очутиться рядом с ней. Боковым зрением он увидел две фигуры в стёклах шкафа, но внимание было сосредоточено на предмете в её руке.

Андрей узнал конверт и был уверен, что знает и сумму денег, скрываемых за белой непрозрачной бумагой, поэтому, не открывая его, взял и положил во внутренний карман пиджака, поблагодарив при этом Марию. "План по электронке получите", — ответила она на благодарность, и впервые обратила внимание на то, как он был одет. Сочетание пиджака с джинсами, ей не понравилось.

Андрей почувствовал её недовольный взгляд, и, повернувшись к стёклам, стал демонстративно себя рассматривать. Отражение в стекле — это не отражение в зеркале, оно не даёт полной реалистичной картины, а лишь чёткие заретушированные контуры. Но иной раз, сподобивший прищурившемуся художнику, стоит осматривать свой силуэт в полутонах, тогда не замечая мелких деталей, видишь фигуру в целом. В данный момент Андрей наблюдал своё отражение, похожее на не до конца развёрнутое эскимо. Огромный бесформенный пиджак свисал мятыми и неровными краями над палками ног, обтянутых джинсовой тканью. Длинные полы скрывали ягодицы, и это смотрелось, мягко говоря, несуразно. Переведя взгляд выше, он увидел лицо сорокапятилетнего мужчины без вредных привычек, неизмученного ни чрезмерным употреблением "нарзана", ни курением на ночь для лучшего сна. Оно не постарело раньше времени, не отяжелели веки и мешки под глазами, глубокие морщины не прорезали лоб, но всё равно, от многолетнего бритья оно потеряло лоск, и молодо уже не выглядело. "Да — вот это поважнее пиджака будет", — пронеслось в голове, и, постеснявшись своих же мыслей, он поискал глазами Марию. Удивился, когда обнаружил её у двери, стоящей в ожидании. Молча, не поднимая глаз, он торопливо проследовал к выходу из комнаты.

Глава 8

Лес. Солнечный день. Много зелени, трава высока и не позволяет рассмотреть кроны деревьев. Он пытается поднять голову, но не может, только травинки и мощные стволы в ракурсе его обзора. Вдруг появляется чувство, надо что-то делать, и тогда она снова посмотрит на него сверху вниз своими лучистыми глазами, и ему станет легко-легко, как в детстве, и он поднимется над травой и деревьями и полетит. Да, вот в траве земляника, она любит землянику. Он собирает землянику в пластиковый стакан, сделанный из пэт-бутылки, спешит, ползает на коленях. Надо успеть, пока она не ушла. Горстями ссыпает ягоду уже в глубокую фарфоровую чашку, и она всё не наполняется и не наполняется. И тут, заглянув внутрь чашки, он обнаруживает, что та полна, и ягоды лежат горочкой, а некоторые, не удержавшись, скатываются и падают куда-то вниз. "Пора, пора", — гонит его мысль, и он поднимается с колен и бежит. Неожиданно проваливается в яму и падает, земляника рассыпается по траве, он спешно собирает её обратно в чашку. Но там, вдруг, оказывается вместо ягод лесной мусор: жёлтые травинки и чёрно-коричневые, похожие на торфяник, комья земли. Всё — не успел. Заныло, затянуло в левой части груди, ниже сердца, выше живота. Закружилось всё в сером туманном вихре и исчезло.

Алексей заметался по подушке и проснулся, провёл рукой там, где сердце. Оно испугано колотилось, но уже начинало затихать. Вытирая простынёй холодный пот с лица и шеи, он поднялся на согнутой в локтевом суставе правой руке над подушкой и подумал: "Что это было?" Сознание быстро возвращалось к реальности, и до него дошло — сон. Алексей старался вспомнить и пережить то, что с ним происходило во сне, но сновидения всё ускользали и ускользали куда-то, и он не мог их зацепить и воспроизвести. В конце концов, осталось лишь одно ощущение, что он куда-то не успел, и оно было неприятным. "Опять кинут, — подумал он, растолковывая сон, — с землёй на "Сакковакки" надо поторопиться".

Опершись на правую руку, он сел на краю софы, откинул от себя махровую простынь и поставил босые ноги на палас. Приятный освежающий поток воздуха стелился понизу и обволакивал ступни. Повернув голову вправо в сторону окна, он обнаружил отрытую форточку. "Что за зима, спишь с открытой форточкой и под простынёй, — раздражённо мыслил он, глядя уже на деревянные оконные переплёты, — и правильно, что не стал ставить пластиковые окна, сейчас бы пришлось всё окно открывать, а спать зимой с открытым окном — это уже, извините, для наших краёв нонсенс".