Потери и находки - Вера Чиркова

Прежде чем уйти от дерева, где они оставляли коней, Инквар открыто брызнул на ладонь зелья, отгоняющего любых хищников, и погладил животных по шее, провел рукой по груди и ногам. Теперь можно возвращаться за ними, не боясь увидеть растерзанные туши, даже голодный и по-весеннему худой мишка не учует в них добычу.

Потом Инквар так же спокойно добавил на ладонь зелья и провел сначала по горлу и голове рыжей, а потом — Дайга.

— А себя? — подозрительно принюхиваясь, буркнула Лил и не сдержалась, съязвила: — Интересные зелья возят в карманах медогоны!

— Так приходится зелье покупать. У нас, видишь ли, в соперниках хозяева леса ходят, если им запах понравится, то на первое тебя сжуют и твоим медком заедят, — с готовностью ответил старик на ожидаемый вопрос. — А я и так теперь пахну сильнее всех.

Дайг стрельнул в девчонку насмешливым взглядом и шагнул следом за искусником в кусты. Каплю зелья, позволяющего видеть ночью почти как днем, старик выдал ему тайком, и теперь потемневший было день начинал постепенно светлеть, словно повернул вспять.

Почему искусник не захотел поделиться ценным зельем с рыжей, воин не знал, однако спрашивать не стал. Стало быть, были у того какие-то свои причины, но зла ей он точно не желал, в этом Дайг мог бы поклясться.

Зато Инквар хорошо помнил, как уверенно действовала Лил той ночью, и намеренно не стал открывать ей все свои секреты. Конечно, на ремесло медогона можно списать очень многое, но если знать цены на зелья и мед да уметь считать, можно быстро понять, какие терпит убытки старик, покупая те флакончики, которые достает из карманов.

Инквар двигался по светлеющему лесу тем особым бесшумным шагом, которым ходят лишь охотники за осторожным пушным зверем, и принюхивался к легкому встречному ветерку. Тот приносил все усиливающийся запах дыма, закипающего мяса и какой-то пряной приправы.

Вдыхая эти простые и такие естественные на привале ароматы, искусник мысленно благодарил своенравную богиню удачи, повернувшую ветер в их сторону. И одновременно хмурился и все сильнее спешил, тревожась за узников.

Бандиты всех мастей имеют обыкновение после того, как хлебнут для согрева винца и плотно закусят, вспоминать о забавах, и только от жадности и нрава их вожака зависит, позволит ли он дружкам портить товар или начнет развлекаться первым.

Спуск в овраг возник у самых ног как-то внезапно, просто кончилась молодая травка и с тихим шорохом покатились вниз по глинистой осыпи мелкие комочки почвы и мусор. Искусник поморщился, оглянулся и подал знак телохранителю.

— Чуть дальше будет пологий склон, там мы выйдем почти на старое кострище, — подойдя, шепнул тот еле слышно, и Инквар, понимающе усмехнувшись, покорно свернул в ту сторону.

Значит, он не ошибся, и Дайг действительно знаком с житьем ночников не понаслышке. Но это его дело, у каждого есть прошлое и свои секреты, и не всегда хочется вспоминать их, а тем более вытаскивать на суд почти незнакомых людей. Важнее другое — насколько это прошлое отпустило Дайга и не захочется ли ему вернуться… причем не с пустыми руками? До сих пор воин не дал ни одного повода для сомнений, показывал себя только с лучшей стороны, но это вполне может быть хорошей игрой. Искусник и сам давно живет под чужими личинами и прекрасно знает, как плотно со временем прирастает к собственной, глубоко спрятанной сущности взятая на время маска.

Чужая рука легонько коснулась его плеча, и Инквар мгновенно замер, настороженный и напряженный, как хищник перед броском. Потом осторожно повернул голову и рассмотрел лицо спутника, делавшего ему вполне понятные тревожные гримасы. Убедившись, что старик его понял, Дайг неслышно сдвинулся в сторону, и Инквар рассмотрел присевшую на краю осыпи Лил, упорно таращившуюся в ту сторону, откуда приходил запах варева.

Невольный стыд резко обжег щеки искусника, и он поспешил стиснуть зубы, чтобы не зашипеть от досады. Давненько ему не приходилось так ошибаться, и это было очень плохо. Выходит, чересчур долго он задержался в удобном доме Хангильды, раз утратил способность договариваться с любым человеком и заранее продумывать все мелочи, какие смогут помочь выполнению задуманного.

Мог бы и девчонке предложить зелье ночного видения, и не важно, как много она смогла бы угадать по этому жесту. Все равно ему уже поздновато волноваться о сохранении тщательно подготовленной легенды. Как ни обидно, но очень скоро ее придется менять, слишком уж интересной и запоминающейся личностью стал вдруг невзрачный старикашка в потертом зипуне.

Инквар жестом остановил воина, неслышно скользнул назад, к рыжей, присел рядом и осторожно дотронулся до ее руки. А в следующий миг летел спиной в кусты, отброшенный с такой силой, какая найдется не у каждого молотобойца.

— Ты что творишь?! — зло зашипел возникший рядом с девчонкой Дайг, шагнул к искуснику помочь встать, и в этот миг, взрывая ночную тишину и плетью ударяя по ушам, из ущелья донесся тонкий, истошный, многоголосый визг.

Словно стадо свиней обнаружило перед собой нечто очень жуткое и разом завизжало от страха.

— Бегите туда… — задыхаясь, как от быстрого бега, еле слышно выдохнула девчонка. — Им надолго не хватит!

— Дура бестолковая, — с чувством рыкнул на нее телохранитель и прыгнул прямо на осыпь.

Инквар всего пару секунд смотрел, как тот головокружительными прыжками несется вниз, затем шагнул к краю и помчался за ним.

Они вломились в росшие у подножия осыпи кусты с шорохом и треском и, не обращая никакого внимания на этот шум, полезли сквозь переплетение колючих ветвей. Визг тем временем не прекратился, но стал намного разнообразнее. Теперь это была смесь рыка разъяренных зверей, отчаянных воплей погибающих людей и грязной ругани заядлых кабацких драчунов.

— Дайг, — окликнул напарника Инквар, доставая очередной приготовленный фиал, — это ускоряющее зелье. Не самое сильное, но справиться с ними хватит. Но не забудь, потом нам нужно будет надежное место, хоть несколько часов поспать.

— Давай, знаю я такое место, — почти выхватил пилюлю разгорающийся огнем предстоящего боя воин и без раздумий бросил ее в рот.

Пожевал, запил глотком воды из фляжки и, не оглядываясь больше, ринулся через ветви туда, где не прекращался непонятно чем вызванный шум.

Инквар зеркально повторил все его движения и через несколько мгновений уже стоял на краю продолговатой полянки, протянувшейся вдоль берега мутноватого ручейка.

Картина, представшая перед его взором, слегка изумила и весьма порадовала. На вытоптанной земле между костром и дорожными сумами валялись миски с разлитой похлебкой и грубые ложки, походный топор, пара кинжалов и несколько ломтей хлеба. Между ними поблескивали безалаберно разбросанные разномастные украшения, вне всякого сомнения, сорванные вгорячах и совсем недавно являвшиеся защитными амулетами. А по берегу ручья тянулся рядок коленопреклоненных мужчин в дорожной одежде, непрестанно изрыгающих проклятия и что-то ожесточенно полоскавших в воде. Взгляду Инквара открывался откровенный вид на их задранные вверх, обтянутые потертыми штанами задницы, и эта слаженность превращала действия бандитов в какой-то загадочный ритуал поклонения воде.