Добро пожаловать на Марс! (сборник) - Блиш Джеймс Бенджамин

Наконец, настал день, когда они сумели с частичным успехом, донести свой вопрос до Дохмна. Они нарисовали кратер, на вершине которого Наннет изобразила нечто напоминающее солнце с лучами. От него она протянула две линии в противоположных направлениях, в которых мог находиться радиомаяк, изобразив их точками на песке. Затем, показав на точки, Наннет прижала ладони к оттопыренным ушам, словно прислушивалась, и постаралась издать звуки, напоминающие вой маяка.

Уши Дохмна, обычно прижатые к голове, встали торчком, и он выпрямился, глядя на рисунок, будто встревожившись. Затем нагнулся, небрежно начертил ножом огромный круг вокруг рисунка — обычный знак, что он не хочет, чтобы рисунок какое-то время стирали. Потом он развернулся и убежал, хотя до его обычного ухода оставался еще час.

Дольф и Наннет остались ждать — больше им нечего было делать, — и примерно через полчаса Дохмн вернулся. К громадному раздражению. Дольфа, он принес глушитель. Дольфу оставалось лишь надеяться, что он сумеет убедить кошку вернуть его обратно, потому что его не манила мысль о повторном подъеме на гребень.

Но Дохмн не слушал Дольфа. Положив глушитель на песок возле рисунка, он начертил рядом с ним три черты. На каждой черте нарисовал солнце, а на последней — снова Lacus Solis. Затем он взял глушитель и положил его прямо в центр новой карты.

Настала очередь взволнованного Дольфа. Он провел линию от своего рисунка до рисунка Дохмна, указал на них, затем на кратер, а потом изобразил пантомиму ходьбы. Песчаная кошка что-то прорычала, затем повторила пантомиму Дольфа, идя такой жеманной походкой, которая была бы просто смешной, если бы не вся важность ее значения. Дольф кивнул. Кошка кивнула в ответ.

— Это означает то, что я думаю, что означает? — прошептала Наннет.

— Очень надеюсь, что так, — ответил Дольф, — Я все еще не уверен, что он знает, для чего этот глушитель, но он явно видел нечто подобное раньше и сказал нам, сколько идти до той штуки: три дня.

— И еще, — добавила Наннет, — он готов отвести нас туда. Но осмелимся ли мы на такой поход?

— У нас нет другого выбора, — сказал Дольф. — С его помощью, мы можем этот поход совершить.

14. Когда умирает мечтатель

Как только в них укрепилось решение отправиться в такой поход, Дольф и Наннет начали готовиться к нему. В перспективе чего-то нового, каких-то неизвестных, возможно, радикальных изменений в их существовании, заставило их ветхий домик казаться еще более запущенным, а оазис — ловушкой.

Но прежде, чем они посмели бы рискнуть отправиться в пустыню, нужно было проделать громадный объем работ. Стало ясно, что они должны взять с собой всю еду, всю воду и все запасы эликсира, всю одежду и постельные принадлежности — а также батареи, бинокль, глушитель Дольфа, палатку и прочие мелочи типа ножа или карты. Причем лагерь нужно было разбирать осторожно, чтобы они могли вернуться и наладить тут прежнее хозяйство, поскольку была возможность, что их поход окажется бесплодным. И с равной степенью стало очевидно, что они не могут унести все вещи на себе, даже с помощью Дохмна.

Единственным решением были сани, если удастся убедить Дохмна помочь их построить. Наннет сделала несколько рисунков и чертежей, и песчаная кошка согласилась. Осталось лишь построить сани, но на это нужно было решиться, поскольку пришлось разбирать пристройку ради древесины.

Наконец, когда все было закончено, сани оказались платформой в семь футов в длину и два в ширину, со скошенным носом и поручнями по бокам. Поручни должны помогать затащить их на стенку кратера, а так же чтобы пассажирам было за что держаться потом. Груз они пока закрепили по всей длине саней, но впоследствии его предстояло переместить на корму.

Затем нужно было из чего-то создать ремни безопасности и хомут для Дохмна, чтобы давило ему на плечи, а не перекрывало трахею. Песчаная кошка вытерпела примерки вроде бы с любопытством, и Дольф с гордостью любовался результатами своей работы.

— Аккуратненько и даже со вкусом, — заметила Наннет.

— Интересно, почему римляне не додумались до такого? — спросил Дольф, — Тогда бы их волам было нужно трудиться вдвое меньше. Почему-то хомут не был изобретен вплоть до Средневековья.

— Может, именно потому римляне нуждались в таком количестве рабов?

— Это мысль, — кивнул Дольф, — Я не помню, чтобы Гиббон упоминал об этом. А теперь мне интересно, из чего мы сделаем пряжки?

— Я умею вязать скользящие узлы, — сказала Наннет, — Кстати, ты мне напомнил. Если мы часть вещей переложим на плечи Дохмна, то тащить сани на гребень будет гораздо легче.

— Легче для нас, но не для него, — возразил Дольф, — потому что он будет помогать поднимать сани. Но если он не откажется, мы можем соорудить ему вещевой мешок. Он пригодится ему в дальнейшем.

Несмотря на постоянное эмоциональное напряжение, они работали над подготовкой к походу упорнее, чем над чем-либо другим, начиная с первых дней пребывания на Марсе. Они становились все мрачнее из-за перспективы отъезда их от того, что привыкли называть домом, несмотря на все его неудобства. К тому же, оба были убеждены, что нельзя оставлять ничего важного, что может обнаружиться, лишь когда будет слишком поздно. Из-за этого, несмотря на усталость, они оба долго не могли заснуть, прикидывая в голове, что еще может понадобиться, так как весь дом они не могли взять с собой.

В последний день перед отбытием Наннет настояла, чтобы они не делали ничего, только отдыхали. Она придумала нелепую историю о том, почему мышь Эльфрида завалила экзамен на звание доктора философии в Гарбагинге, лишь для того, чтобы провести время. Дольф заснул прежде, чем история закончилась, и, похоже, Наннет последовала его примеру. На рассвете, после песчаной бури, они отправились в путь. В глубине души обоих терзал вопрос, вернуться ли они когда-либо сюда, но никто не спросил об этом вслух. Бледные солнечные лучи позади них ползли вниз по террасам к пустому, полуразобранному дому.

С помощью песчаной кошки, подъем на гребень кратера занял лишь день, и на следующее утро маленькая экспедиция смогла уже начать свой путь по пустыне. Дохмн тянул сани, один человек ехал на них, другой шел рядом пешком, а когда он уставал, они менялись местами, по типу арктических экспедиций, которые они видели в кино давно и в другом мире. Сани скользили по мелкому песку и пыли так же легко, как по снегу, а песчаная кошка, казалось, была неутомимой.

Дольф предполагал, что их маршрут пойдет по дну мощного канала Тот-Непентес, который проходит между их оазисом и Аравией, и, следовательно, северо-восточнее Lacus Solis. На карте расстояние выглядело достаточно коротким, чтобы на второй день они достигли канала. Фактически, они пройдут полпути по обширной долине, на которой Большой Каньон выглядел бы простой царапиной на оконном стекле, прежде чем их застигнет ночь.

Несмотря на более высокое атмосферное давление на этом пути ниже «уровня моря», ночь была ужасна вне всякого воображения. Они не пережили бы ее, если бы не добавочное тело от песчаной кошки, — Дохмн растянулся на песчаной насыпи, в которой они закопались, и фактически заполнил большую часть палатки. Сначала это раздражало Дольфа. Хотя он и был уверен в доброжелательности Дохмна, но соседство с превосходной машиной смерти, о которой они почти ничего не знали, не могло не нервировать. Однако, Наннет приняла его с готовностью и даже с некоторым удовольствием, будто инопланетное чудище было каким-то гигантским плюшевым медвежонком. Но все обошлось, они выжили ночью и утром проснулись не замерзшие насмерть и не съеденные.

Дно канала оказалось теплым по марсианским стандартам, но по плотному ковру лишайника сани двигались тяжелее. Но это неудобство до некоторой степени компенсировало то, что здесь они еще раз смогли накопать льда, в котором нуждались. Дохмн выполнил эту задачу за пять минут, подняв целый фонтан песка.