Путь качка - Сара Ней

class="p1">Наконец, поворачивается ко мне лицом.

— Ты везешь меня в лес, чтобы убить?

Я смеюсь.

— Вряд ли.

— Потому что ты мог бы использовать этот гигантский грузовик как идеальный способ отвезти мое мертвое безжизненное тело неизвестно куда. — Чарли несколько раз нажимает кнопку блокировки и разблокировки, проверяя ее на движущемся автомобиле.

— К счастью для тебя, я бы не хотел пачкать сиденья твоей кровью.

Чарли слегка хмыкает.

— Где мы, черт возьми, находимся?

— Какой сейчас месяц?

— Октябрь? — Она выглядит встревоженной моим вопросом на ее вопрос.

— Какой праздник приближается?

— Эм… Хэллоуин?

Я снова смеюсь.

— Уверена в этом?

— Просто скажи, куда мы едем! — Теперь она нетерпелива.

— Видишь вон ту вывеску? — Мы вот-вот проедем мимо гигантской деревянной вывески в форме тыквы, воткнутой в землю посреди уже убранного кукурузного поля.

— Ага-а-а…

— Вот туда мы и направляемся.

— Тыквенная ферма?

Не могу смотреть ей в глаза, не зная, как она будет реагировать.

— Ага.

— Ты везешь меня на тыквенную ферму?

— Ага.

Я замечаю, как Чарли снова смотрит в окно.

— Хм.

Наклоняю голову.

— Что значит «хм»?

— Это значит… хорошо. Мило.

Мило. Мы постоянно произносим это слово.

— Ты так думаешь?

— Да. Я… — Она опускает глаза на свои голые ноги. — Я жалею, что не надела джинсы, но это будет весело!

Затем Чарли делает то, что делают девушки, когда взволнованы, — хлопает в ладоши. Хлопает несколько раз, достает телефон и делает снимок, когда мы въезжаем на ферму. Пыль поднимается столбом позади нас, когда мы сворачиваем на гравийную дорогу.

— О боже, посмотри на этот кукурузный лабиринт, — охает она. — О, боже мой, — у нее перехватывает дыхание, — Джексон, мини зоопарк!

Дерьмо.

Черт, черт, черт.

Честно говоря, все, что я планировал сделать, это прокатиться на возе с сеном и захватить пару тыкв. Не планировал гладить козлят, кормить телят и прочее дерьмо.

Но.

Черт возьми, Чарли выглядит такой взволнованной.

Умилительной.

— Джексон! Смотри! Мы можем обмакнуть яблоки в карамели или набить наше собственное пугало. — Она смотрит на меня через плечо. — Мы ведь можем это сделать?

Как будто я могу ей отказать.

— Это воз с сеном? — Она практически подпрыгивает на своем сиденье, когда мимо проезжает воз с сеном, полный людей, с оранжевыми тыквами на коленях. — Мы тоже прокатимся?

— Ага.

Мне требуется еще несколько минут, чтобы найти приличное место для парковки, не слишком далеко от входа и развлечений. Не хочу, чтобы Чарли шла пешком большое расстояние и вывихнула лодыжку на этой неровной дороге, полной выбоин. Не то чтобы я был бы против нести ее, но все же… это было бы потому, что она поранилась, а не потому, что я пытался быть романтичным.

Я знаю, что такое растяжение связок, и это чертовски отстойно.

— Может, тебе стоит надеть куртку, прежде чем мы выйдем.

Девушка подчиняется, натягивая джинсовую ткань, и улыбается мне, как только выполняет задание.

— Все готово.

Чарли такая милая и сияющая, веснушки на ее переносице сегодня яркие, кончик дерзкого маленького носика так и просится, чтобы к нему прикоснулся кончик моего пальца.

Вскоре мы встаем в очередь к прицепу. Я забираюсь позади Чарли, держа руку у нее на пояснице на случай, если она опрокинется назад. Приземляемся задницами на тюке сена. Трудно не почувствовать трепет, когда наши бедра соприкасаются от толчка телеги. Трудно не почувствовать шевеление в паху, когда Чарли опускает ладонь на внутреннюю часть моего бедра, чтобы удержаться, когда воз попадает в выбоину на дороге, заставляя нас врезаться друг в друга.

Девушка смеется, держась за меня — бонус, который я не учел, когда планировал это свидание.

Прицеп останавливается, красный трактор резко въезжает на стоянку, его водитель дает нам инструкции, как выбрать тыкву, где подождать, когда мы ее найдем, и сколько она будет стоить.

Чарли делает селфи с поднятым вверх пальцем, вытянув губы в поцелуе.

Иисус.

Даже это восхитительно.

Я бреду туда, где она стоит, уже нависая над тыквой среднего размера со смехотворно длинным стеблем.

— Я нашла свою.

— Прошло только две минуты. Уверена, что не хочешь еще немного побродить?

— Нет. Это мой парень.

Ее парень. Тыква с длинным толстым стеблем.

Типичная женщина.

— Не хочешь ту, что побольше?

— Нет. — Она один раз упрямо дергает головой. — Я настроена на эту. Размер — это еще не все. Бывает маленький, но крепкий. Посмотри на этот стебель! Я могу разрисовать его, или украсить блестками, или надеть на него бант… — Ее взгляд обшаривает землю. — Тебе нужно выбрать свою.

Я знаю, но не тороплюсь, потому что кому какое дело до тыквы.

За исключением того, что Чарли выжидающе смотрит на меня, и я буду чувствовать себя как разочаровывающий ее осел, так как это причина, по которой мы сюда приехали.

Это была моя идея.

Это и тот факт, что я хотел произвести на нее впечатление, но не смог бы этого делать, отведя ее в бар колледжа, или в кино, или на концерт группы, куда абсолютно все в кампусе ходят на свидания.

Делаю пару шагов влево и указываю на кривобокую тыкву на земле.

— Как насчет этой?

Чарли закатывает глаза.

— Подумай хорошенько.

Как, черт возьми, мне думать о выборе тыквы-переростка? Это была такая плохая идея.

— Хорошо. — Снова показываю пальцем. — Вот эта?

Моя спутница морщит нос.

— Слишком неровная. К тому же, вся в грязи.

О, боже мой.

— Выглядит хорошо.

Чарли осматривает её, затем снова качает головой.

— Нет.

— Чья это тыква? Не твоя. Так почему бы тебе не позволить мне разобраться с этим?

— Потому что ты просто указываешь на случайные тыквы. Разве ты не хочешь, чтобы это что-то значило?

— Что-то значило? Это тыква.

— Знаю, но когда мы вернемся к тебе домой, чтобы вырезать их, разве ты не хочешь…

— Стоп, стоп, стоп, — перебиваю я. — Вернемся ко мне домой, чтобы вырезать их? Притормози, Шарлотта.

Она наклоняет голову и скрещивает руки на груди. Намеренно.

Дерьмо. Я знаю этот взгляд. Видел его раньше у своей мамы. Чарли собирается упрямиться, и сомневаюсь, что в этом споре я выиграю. Нет, если она твердо решила вернуться ко мне домой, что, похоже, так и есть.

— Мы не можем вырезать их у меня дома, — настаиваю я, пиная камень носком коричневого кожаного ботинка.

Ее руки все еще крепко скрещены на груди, волосы развиваются от попутного ветерка.

— Почему нет?

— У меня нет ножей.

— О боже, заткнись, — смеется она. — У тебя есть ножи.

— Нет. Никаких ножей.

Она рассматривает меня несколько мгновений, оценивая хитрую ухмылку, приклеенную к моему лицу, оглядывая меня с головы до