Искатель. 2009. Выпуск №04 - Журнал «Искатель»

Для человека, никогда не работавшего с отчетностью, бухгалтерский баланс является китайской грамотой. Между тем Лизе как-то в школе пришлось помогать бухгалтеру, и поэтому она знала, что баланс — это отображение финансового состояния хозяйствующего субъекта на определенную дату. Она пролистала до конца отчетность и подняла глаза на главного бухгалтера.

— Если можно, поясните мне эти цифры из баланса, хотя бы в общих чертах. Что такое «прочие дебиторы» на сумму четыреста пятьдесят миллионов рублей и краткосрочные вложения — на сто пятьдесят миллионов?

Любовь Гурьевна улыбнулась.

— Четыреста пятьдесят миллионов рублей по статье «прочие дебиторы» — это те деньги, что испарились вместе с первым генеральным директором Гореховым. Вместо них мы имеем заявления в милицию, акты, объяснительные записки, возбужденные уголовные дела против прежнего руководства и кучу мороки, но только не живые деньги.

— То есть вы хотите сказать, что именно этухумму умыкнули мошенники со стройки?

— Именно, четыреста пятьдесят миллионов! А сто пятьдесят миллионов — это остаток, он лежит в банке на депозите. Положен под проценты. Их в любой день можно снять, если, конечно, сам банк не накроется. А то, что на основных средствах, — это легковые автомобили и наше офисное здание. А на счете незавершенного строительства отражены уже произведенные нами затраты. Они подлежат списанию по окончании строительства. Их пока немного. Это все, что мы сделали. Вот и вся наша финансовая картина на сегодняшний день, если не влезать в детали. Сто пятьдесят миллионов на депозите, четыреста пятьдесят миллионов на счете недостач и потерь, я их пока провела как прочие дебиторы.

— Значит, Пройдоха Горохов — прочий дебитор! — усмехнулась Лиза.

Сам собою напрашивался единственный вопрос, который интересовал, наверно, не только Елизавету Беркут, но и всех остальных заинтересованных лиц. Если живых денег осталось сто пятьдесят миллионов рублей, то хватит ли их на постройку дома? Этот вопрос и задала Лиза. Главный бухгалтер, ни минуты не задумываясь, ответила:

— Нам надо построить дом площадью чуть более двадцати тысяч квадратных метров. Себестоимость квадратного метра в ближнем Подмосковье порядка двухсот пятидесяти долларов. Если перемножим двадцать тысяч на двести пятьдесят долларов, то получим как раз искомые сто пятьдесят миллионов рублей. У нас они есть.

Любовь Гурьевна продолжала задумчиво вслух рассуждать:

— Честное слово, так и возникают подозрения, что кто-то умный оставил нам сто пятьдесят миллионов. Дом на них еще можно как-нибудь построить, но вот прибыли уже не получишь никакой. Так что я не знаю, кто подставил наших учредителей. Есть подозрения, но к делу их не пришьешь. Поехали в банк, а по пути заскочим в нотариальную контору.

А Лиза подумала, что главный бухгалтер знает больше, чем говорит. И хочется ей поделиться тайной, и страшно одновременно. Снова рой мыслей закружился у Дизы в голове. Мозаичное панно финансовых и строительных дел постепенно начало приобретать реальные контуры. Что ж, уже одно то радовало ее, что остатка денег хватит на строительство. Значит, если все и дальше пойдет удачно, можно будет со временем праздновать новоселье. Теперь ей осталось только уточнить список будущих жильцов, и, если с ним не будет никаких проблем, тогда с песнями и вперед. Когда они вместе с Любовью Гурьевной выходили из офиса, Лиза спросила ее о списке жильцов, почему его нет в офисе?

— Есть, но не весь. Нет того, что у Семена Фасонова, у риелторской фирмы «Гранд-жилье».

— А не было ли там какой-нибудь хитрости?

— Была, — главный бухгалтер согласно кивнула, — все так делают. Деньги можно получить сегодня, а на наш расчетный счет внести только завтра. А в это время с ними поиграть. Если суммы большие и срок, в течение которого они находятся в твоем распоряжении, достаточный, чтобы их покрутить, то можно выкрутить вполне приличные проценты. За год, например, по минимуму может набежать десять процентов. Прикинь, какая это будет сумма со ста пятидесяти миллионов?

— То есть вы хотите сказать, что «Гранд-жилье» с опозданием вносил деньги на наш расчетный счет?

— Ничего я не хочу сказать. Ты спросила, я ответила.

Лиза задумчиво шла к машине. Получается, что директор банка в настоящее время пользуется деньгами жильцов-инвесторов, а до этого их успела покрутить риелторская фирма. Надо будет поднять договор и посмотреть проценты по депозиту, подумала Лиза, а то, может быть, он под такой мизерный процент положен, что и разговаривать о нем не стоит?

Бедные будущие жильцы, знали бы они, кому деньги отдали!

— Но строить обязательно будут?! — полувопросительно, полуутвердительно сказала Лиза.

— А куда им и нам деваться? Построить дом — это единственный вариант всем сухими выйти из воды. Сто девяносто восемь инвесторов, если их обмануть, из-под земли достанут и Помпея, и Фасонова, и Нестора Сахно. Терпение скоро у народа лопнет.

— А разве уже не лопнуло?

Лиза имела в виду убийство генерального директора Капецкого Николая Ивановича. Ведь первое, что приходит на ум, когда строительная фирма не выполняет своих обязательств, это обвинить в убийстве возмущенных обманутых будущих жильцов. Любовь Гурьевна промолчала в ответ. Перед тем как сесть в машину, она дала Лизе один короткий совет:

— Елизавета, я смотрю, ты неглупая девочка. Послушайся умного совета, не копай слишком глубоко. Твой предшественник Капецкий, я думаю, погорел на этом.

Что имела в виду главный бухгалтер, Лиза не успела спросить. Они садились в машину с предупредительно открытыми Мыколой дверцами. Водитель вовсю старался показать свое усердие. Когда они выехали за ворота, Лизе впервые за день пришла неожиданная мысль о том, что за всеми заботами и хлопотами она напрочь забыла об опасности, грозящей ей как генеральному директору. Ну и слава богу. Интуиция подсказывала, что бояться нечего.

У нотариуса очереди не было, и они сразу заверили новые карточки с образцами подписей. Нотариус, молодая симпатичная блондинка, имела отличную память.

— В течение двух лет у вас уже четвертый директор, — сказала она Любови Гурьевне.

Та многозначительно улыбнулась:

— Через три дня снова приду! Пятый будет!

«Странно, — подумала Лиза, когда они вышли из нотариальной конторы. — Я всем на фирме сказала, что меня поставили на неделю, и вдруг главный бухгалтер заявляет, что через три дня придет новый директор. Откуда у нее такая информация? Спросить или нет?» Лиза решила промолчать. Если главбух просто обмолвилась — это одно, а если она каким-либо образом причастна? Посоветовала же не копать слишком глубоко.

Лиза решила, как куртку, застегнуть на молнию душу. Хотя это же натуральный шизофренический бред — подозревать каждого человека в совершении преступления. Не может Любовь Гурьевна быть причастна к убийству. Иначе она не предупреждала бы ее быть поаккуратнее с языком.

— Я ещё хотела бы заехать в риелторскую фирму «Гранд-жилье», — сказала Лиза водителю. — Вы, Мыкола, довезете меня туда, а то я город плохо знаю?

— Они с банком рядом сидят! — успокоила ее главный бухгалтер. — Только ты сначала зайдешь к Помпею и попросишь его поставить резолюцию на заявлении жены Капецкого.

Она протянула Лизе написанное от руки заявление на материальную помощь.

— Она разве приходила? — удивилась Лиза.

— О господи, я сама от руки его написала! Кто ее почерк знает? Подпишет Помпей, и можно будет снять деньги с расчетного счета.

— А где их еще можно взять?

Главный бухгалтер посчитала, что информация, которую она сейчас сообщит Лизе, не составляет никакой тайны, тем более криминала.

— Обычно, если нам нужна была наличка в больших размерах и мы ее не могли провести по балансу, то в этом случае учредители давали нам ее из своей кассы. У Николая Сахно несколько магазинов, он нам свою неучтенку и передавал. Кстати, запомни, — строго сказала главный бухгалтер, — он обычно расписки просит.

— А на что нам нужна эта неучтенка?

— Ты ордер хочешь в инспекции получить или нет?

— Хочу! — сказала Лиза.

— Если хочешь, чтобы его вообще дали или дали быстро, придется раскошеливаться! — главный бухгалтер мрачно улыбнулась. — Неужели ты думала ордер бесплатно получить?

— Я, конечно, не такая наивная, как вы думаете, — сказала Лиза, но меня местные масштабы буквально во всем поражают. У вас не дома, а дворцы; у вас не машины, а квартиры на колесах; у вас здесь берут взятки напропалую и никого не боятся. В той деревне, из которой я приехала, жизнь, конечно, не мед, но и ваша жизнь — не сахар. Ходишь по городу и, как на скотном дворе, все время боишься измазаться. И сколько ни бережешься, все равно наступишь ногой куда-нибудь не туда.