Газета Завтра 409 (40 2001) - Газета Завтра Газета

УНЫНИЕ

По зиме ли, по весне

Сердце стало биться,

Как в тумане-полусне,

И не слушается мне,

И не говорится.

Свет в глазах, как полусвет,

Дышится уныло.

В мире радостей и бед

Никаких порывов нет,

А ведь сколько было!

Что за тягостный недуг,

Что он предвещает?

Нет ни радостей, ни мук,

И друзей застольный круг,

Нет, не воскрешает.

Полуболь и полугрусть

С песней полуспетой.

Не горю и не стремлюсь,

И не к ясности тянусь,

А за сигаретой.

Нет ни пыла, ни огня,

Ни огня, ни пыла.

Что за мрак средь бела дня?

Неужели жизнь меня —

Раз — и разлюбила?

В ПЕРЕДЕЛКИНЕ

В речке Сетуньке ни карасика,

А посмотришь — душевный вид.

Поле, рощица, дачка классика

В три окошка сюда глядит.

Переделкино. Самый краешек.

А эпохи ветра туги.

Брошу в тихую заводь камешек, —

И пошли, и пошли круги.

Поминаете? Представляете,

Как пошли они к берегам,

А потом, а потом по памяти

Да по нынешним смутным дням.

По кладбищам пошли, по пасекам,

По московской ночной пальбе.

И, конечно, по даче классика

И по строчкам, и по судьбе.

Как читали его! Как ахали!

Как ломились на вечера!

Пели песни его и плакали...

Это было почти вчера.

А теперь все вокруг спокойненько.

Что напишет — лежит вчерне.

Ни издателей, ни поклонников,

Все осталось в былой стране.

Он из этой беды не вырвется,

Он минувшему смотрит вслед.

И в окне вечерами видится

Тусклый, сгорбленный силуэт.

* * *

Жизнь бушует, кипит, колобродит,

Только сутью по кругу идет.

И извечно мужчина уходит,

А любимая женщина ждет.

И чем мужества больше в мужчине,

Тем и ближе прощания срок,

Тем и легче возникнуть причине,

Что уводит его за порог.

Мир огромен, неясен, непрочен,

И судьбою уже решено:

Только женщине, любящей очень,

С этой болью смириться дано.

Шар земной словно вздрогнул и замер,

И дорога уже началась,

И большими, как небо, глазами

Наши милые смотрят на нас.

И глядишь в эти ясные очи,

И как будто теряешься в них.

Только очень любимые, очень,

Объяснений не ждут никаких.

[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]

Геннадий Ступин МЕЖДУ ВРЕМЕНАМИ (Из цикла “Последние сонеты”)

МАРТ 2001 ГОДА

В этом голом сером мире

Меж зимою и весной

Дикий ветер ледяной

На стальной рыдает лире.

И в разорванном эфире

Над простертою страной

Свет сияет неземной

Все бездоннее и шире.

И зияющей цифири,

Пустоты межвременной

Веет в воздухе делирий...

Мреет в свете мир иной

На всесветном русском пире

Между миром и войной.

* * *

Между временами

Время не идет —

Пустота корнями

Человека рвет.

Памятью и снами

Дух еще живет —

Плоть уже тенями

По миру несет.

Век или мгновенье

Длится явь ли сон

До иль после лет...

Смерть иль воскресенье:

Между всех времен —

Вечный черный свет.

* * *

То ли в дыму, то ли в тумане

Луна, красна, воспалена,

Напоминает о Мамае...

И, нами тайны лишена,

Уж не колдует и не манит,

А чем-то нам грозит она...

И призрачная тишина

Все тягостней в своем обмане,

В крови звенит, напряжена,

Сжимает будто бы в облаве...

И оглушает вдруг она

Ударом сердца, как в обвале...

Судьба для нас ясна едва ли,

Но ясно, что — предрешена.

* * *

...И снегирь живой сидел

Между голыми ветвями

Перед самыми глазами,

И как в детстве я глядел...

Алой грудкою горел

Между серыми домами

И седыми небесами

И землей, где снег белел...

Но порхнул и улетел,

И опять, хоть плачь слезами,

Мир потух и опустел...

Птичка Божия, пострел,

Прилетай хоть временами,

Навещай, не брезгай нами...

* * *

Червонным золотом облил закат

Пустынную окраину и рощу,

И на заброшенность свою не ропщут

Они — в блистанье золотых заплат.

И ночи бархатный укроет плат,

И жизнью, коей нет бедней и плоше,

Жить в темноте спокойнее и проще —

Когда ничей того не видит взгляд.

И вот уж звезды ясные горят,

Ночной зефир с ветошкою лопочет...

А там и утру взор бессонный рад...

О, превращений бесконечный ряд...

Как будто вечность лишь о том хлопочет,

Чтоб скрасить нам невидимый наш ад.

* * *

Душа все одиноче, чище, выше,

Животной оскорбленная грызней,

Которая все злобней и грязней —

Душа от жизни все свободней дышит.

Земля все отдаленнее и тише,

И небо мне все ближе и ясней,

И реже воздух, и дышать трудней,

И на земле никто меня не слышит.

И, молча плача по родной земле,

Без слез по брошенной рыдая жизни,

Я в разреженной выси — как в петле.

И на моей никто не выпьет тризне.

Но что я в горнем свете — не во мгле

Умру — спасибо Богу и Отчизне.

* * *

Летайте, вечные вороны,

И падай, падай, вечный снег —

Пусть скоро мой погаснет свет,

Мои отбудут похороны.

Дома, березы... Как влюбленный

Смотрел на вас я столько лет,

Что в вас останется мой след,

Навек незримо впечатленный.

Как ты, впечатлена во мне,

Моя окраина родная,

Мне будешь сниться в вечном сне,

Так и тебе я буду, знаю,

Все мниться в этом вот окне,

Покуда длится жизнь земная.

* * *

И опять младенец, первенец снег

Народился наземь с небес.

И притихли говор, и плач, и смех,

И огонь, и грохот желез.

И хожу я, не поднимая век,

Изнуренный страстями бес,

Всех смирней и тише и легче всех,

Страшный век свой забыв и вес.

О, простейшее из земных чудес!

Свет светлейший моих очес,

Изо всех вернейшая вех.

Народишься ты и Ступина без.

Но когда глаза распахну навек,