Призраки коммунизма - Владимир Бойков

Скрипнула дверь. В комнату вошёл человек, весь такой нарочито приветливый, разодетый в чёрную гладкую одежду и с петлёй на шее.

— Идите за мной, — сказал человек. — Доставлю вас к самой границе.

— Ишь, ты! — поразился и обрадовался Сява. — Испугались нашего Слова Правды.

На улице перед дверью стояло железное чудовище.

— Залезайте! — скомандовал чёрный.

Беглецы испуганно попятились.

— В таракане не поеду, — запаниковал Культя.

— А если он нас сожрёт? Схавает? — завякал Сява. — Или вам так и надобно? Мы в него залезем и… кранты? Нет уж. Помилуйте.

— Если пойдёте пешком, требуется пройти дезинфекцию.

— Что такое?

Человек задумался.

— Водичкой вас обрызгают. Как дождиком.

— Зачем?

— Вши у вас, блохи. На собак наших перекинутся — проблемы будут.

— Ладно. Вшей уничтожить — это даже неплохо. Давай свою дезинспекцию!

— Эгей, — заговорил Сява после душа. — Разве так вшей уничтожают? Смешно. Даже потешно. Уж я-то знаю, как вшей надо убивать. Знаю настоящие способы, испытанные… Можно, например, намазать голову глиной, подождать, пока засохнет, а потом отбить эту глину палкой. Вместе с волосами, конечно, но и со вшами. Больно, зато надёжно… Можно развести на моче крысиные какашки и вмазать в череп. Тоже хороший способ… Можно сбрить волосы осколочком стекла и перебить вшей на черепе камушком… Можно… Много чего ещё можно, много есть верных способов, но дехсинспекция — не способ. Эта водичка, видимо, на ихних насекомых рассчитана, на вечно голодных. Полудохлых. В этом обществе чистогана, надо понимать, и вше не разгуляться. Не то, что у нас. Верно?

Все важно покивали в знак согласия.

— Вам туда, — человек в черном указал рукой на север.

— Сами знаем.

— А это вам в дорогу. Питание. Тут всего понемногу, но на первое время хватит. — Человек передал Кнуту большой полиэтиленовый мешок.

— Что там? — спросил оживившийся Сява. — Картошки?.. Тыквочки?..

— Картофель, кажется, есть. Хрустящий.

— А крысы? Опарыши?..

У человека задёргался глаз. Он приложил руку ко рту и поспешил удалиться.

— Ясное дело — хорошей пищи пожадничали. Скупердяи. — Попрошайка состроил недовольную гримасу. — А вообще-то пора бы и поесть…

— Еду надо экономить, — сказал Кнут.

— Сейчас главное — силы подкрепить. А то совсем ослабеем. А может, и зачахнем. Ты как считаешь? — Попрошайка сунулся к Культе.

— Да, пожалуй, поесть было бы неплохо.

— Вот именно, неплохо. Даже необходимо. Сейчас не поедим, потом сильнее захотим, да уже поздно будет. От этого общества любых неприятностей можно ожидать. Любых гнусностей. И подлого коварства.

— Что ж, — согласился Кнут. — Будь по-вашему. Только от посторонних глаз надо бы укрыться.

7

Беглецы спрятались в первых же попавшихся на пути кустах и расселись в кружок. Кнут вывалил содержимое пакета на траву. Разочарование путников превзошло их самые худшие опасения.

— Вода ржавая, — скривился Сява, откидывая соки и лимонад. — А это что такое? — Он схватил жестянку с консервами. — Нарисована рыба. Но в железе. — Поднёс к глазам, потряс. — Булькает. А как открыть?

— Насмехаются, — скорчился Культя.

Попрошайка разорвал пластиковый пакет с картошкой. Попробовал.

— Вроде, съедобно.

Все дружно захрустели.

— Плохая еда, — огорчился Сява. — Баловство. Зачем было засушивать картошки?

— Это чтоб все слышали, что ты ешь, — догадался Культя. — Уже не спрячешься. Тотальный контроль над населением!

Попрошайка воровато огляделся.

— Трр, — сказал Бяка.

— Глядите, фантики! — взвизгнула Вася.

В одном из бумажных пакетиков лежало несколько десятков конфет.

— Кажется, это та самая дрянь, которая не съедается. — Сява развернул одну, пощупал. — Нет, вообще-то. Эта больше на засохшую какашку похожа. — Понюхал. — А запах другой. Незнакомый.

— Брр, — сказал Бяка.

— Лучше не пробуй, — бдительно посоветовал Культя. — Ещё сдохнешь чего доброго. Волоки потом твой труп в Коммунизию. Ты же не захочешь, чтобы откормленными на тебе крысами капиталисты наслаждались?..

Попрошайка всё-таки лизнул. Сморщился. Конфеты выкинули. Фантики припрятали.

— Ай, капиталисты! — воскликнул критик, вытаскивая колбасу. — Ну, мерзавцы. Они, что, совсем нас за людей не считают? Чтобы мы стали есть такое?!

— Что я говорил, брр, — сказал Бяка.

Вася покраснела. Культя размахнулся и забросил колбасу подальше. Хлеб вообще никто есть не смог. Всех пугала его ноздреватость.

— Гриб какой-то, — предположил Сява. — И, наверняка, ядовитый.

— Да, большие грибы не бывают съедобными, — согласился Культя. — К тому же они имеют свойство каменеть.

— Возьмут и окаменеют в брюхе, — поддакнул Сява.

— А, может, эти твари, — Кнут мотнул головой в сторону, — того и желают? Чтобы мы тут все сдохли.

— А мы картошки слопали, — схватился за живот Культя.

— Точно, слопали, — передёрнулся Сява и выпучил глаза. — Ой, сейчас сдохну.

Все уставились на него с недоверием, но и с некоторым страхом.

— Нет, похоже, не сдохну, — через минутку усомнился Сява. — Не сдохну, даже если постараюсь.

— Перестань всех пугать, — рыкнул на него Кнут.

— Послушайте, — вклинилась в разговор Вася, — если бы они хотели нас отравить, то не стали бы насмехаться. Положили бы хорошие продукты, а не всякую гадость…

— Действительно, — порадовался Кнут, — и как это мы не догадались?

Быстро пересмотрели остальное.

— Ух, ты!..

— Да-а…

— Во, дают!

— Мрр…

— Ну, капиталисты!

— Жуть…

— Ну, мерзавцы!

— Хрр…

В кусты полетели баночки с кофе, йогурты, пакетики с мармеладом, плитки шоколада.

— Опять гриб какой-то. Культя понюхал сыр. — Пахнет плесенью.

— Плесень есть нельзя, — предупредил Сява.

Покончив с провиантом, товарищи посмотрели друг на друга.

— В связи со свалившимися на нас происками, открываем Партсобрание, — не разжимая челюстей, процедил Культя. — Слово предоставляется Коммунисту Сяве.

Попрошайка вскочил, принял большевистскую позу и заскрипел зубами. Кусты зашевелились. Бормоча что-то нечленораздельное, на поляну вышел человек. Отхлебнул из бутылки, скользнул пьяным взглядом по беглецам. Покачался, сосредоточился, присмотрелся — увидел колбасу, схватил её и ломанулся прочь.

Коммунисты дружно ахнули.

— Брр, — содрогнулся Бяка.

Находчивый Культя тут же предложил:

— Требуется срочно отловить этого пролетария и выпытать у него…

— Военную тайну?

— Вряд ли он её знает. Но кое-какие сведения и секреты — возможно.

— Бить будем? — спросил наивный Кнут.

— Ты что! Это же наш классовый товарищ!

Пьяница расположился неподалеку. Откусывая большие куски, он запивал их малюсенькими, но частыми глотками. Заметив приближающихся людей, спрятал колбасу и бутылку за спину.

— Я её не украл, я её нашёл, — забормотал пролетарий. — Не верите?

— Верим, верим, — заулыбался Культя.

Пьяница пригляделся к подошедшим, успокоился.

— На, куси, — предложил он Сяве.

— Как ты можешь это есть? — ужаснулся попрошайка. — Я не брезглив, но существуют же и какие-то пределы нравственного падения личности…

— Несчастный человек, — пожалела пьяницу Вася.

— А чего? — удивился человек. — Вкусная. Нам в приюте копченой не дают.

— Чем же вас там кормят? — елейным голоском спросил Сява.

— А-а-а, — сморщился пьяница. — Дрянь всякую дают. Кашу дают. Суп диетический. Пюре да сосиски.

— Сиськи?! — ахнула Вася и потемнела лицом.

— Их заставляют поедать трупы, — судорожно прошептал критик.

Попрошайка одной рукой схватился за вставшие от ужаса волосы, а другой придержал отвалившуюся челюсть.

— Меня сейчас стошнит, — Кнут покашлял, покряхтел, с трудом успокаивая бунтующий организм.

— Держитесь, товарищи. Не все трудности ещё пройдены. — Культя потряс поднятым вверх кулаком. — Нам нельзя сейчас поддаваться эмоциям. Нельзя расслабляться. Мы должны с честью выдержать все испытания. Правда горька, она страшнее наших предположений, но надо зажать волю в кулак, стиснуть зубы и идти вперед. Иначе пропадём.

— Пойдём с нами? — предложил Сява пьянице.

— Куда это?

— В Коммунизию. Там тебе не придётся питаться этой мерзостью, никто не заставит тебя там поедать сиськи.

— Я, конечно, псих, — заговорил их новый знакомый, — но не до такой же степени. У вас там, говорят, ворон хавают?

— Что ворон. Знал бы ты, какие у нас вкусные крысы…

— А опарыши…