Мальчишник. Райское наслаждение - Рощина Наталия

Итак, проглотив намек Лады, я незаметно для окружающих втянула живот, распрямила плечи и пошла рядом с чудом природы по имени Лада Шпак искать виновника события. По ходу дела мы рассматривали картины очередного городского дарования по имени Тарас. Меня радовало, что мы с ним знакомы. Это давало возможность избежать формальностей. Помню, как нас пригласили в мастерскую — святая святых всех творческих личностей. Тарас не мог и представить, что я так быстро скажу «да», причем — за нас обеих. Но Лада вдруг усмотрела в этом шаг к постели, а это в ее планы не входило.

До сих пор я думаю, что подруга преувеличивала. Никто не собирался посягать на нашу девичью честь. Мы поразили воображение талантливых художников, двух творческих личностей, Тараса и его друга Леонида, настолько, что они решили увековечить нашу красоту в своих работах. Они были прозорливее, чем я. Нужно было довести дело до конца. Потому что в сравнении с той нашей встречей я набрала лишних килограммов пять, и теперь сама ни за что не согласилась бы на роль натурщицы. Пусть говорят, что время стройных худышек прошло. Пусть утверждают, что пышка — символ времени. Тем хуже для меня, потому что я странным образом застряла между стройными и толстыми. Не золотая середина, а нечто «ни то ни се».

— Здравствуйте! — Тарас спешил к нам, протягивая руки. Это выглядело несколько театрально, но глаза его светились неподдельной радостью. Мне не хотелось считать его поведение наигранным.

— Здравствуй, здравствуй! — Лада легонько сжала его руку, едва прикоснулась щекой к щеке, как бы целуя его, но в то же время опасаясь оставить след губной помады.

— Здравствуй, поздравляю. Все замечательно! — как можно убедительней, произнесла я. Я не лгала. Работы Тараса полны жаждой жизни, поиском новых цветовых решений. Это картины, которые пишутся в особом состоянии души, которое известно творческим натурам. Даже мне, едва скользнувшей глазами по полотнам художника, мне, обремененной грузом собственных неразрешимых проблем, было ясно, что выставка — его победа. Шаг, сделанный в сапогах-скороходах. Еще бы немного везения: талант, трудолюбие плюс удача — это моя личная формула благополучия и светлого будущего.

— Вам понравилось? — переводя благодарный взгляд с меня на Ладу, Тарас суетливо жал нам руки.

— Ты молодец! — Лада поспешно схватилась за сумочку. До того аксессуар, дополняющий совершенный образ моей подруги, сиротливо болтался на плече, но теперь был взят в качестве средства для занятия рук. — Талантище!

— У тебя все получилось! — добавила я.

— Минутку! — Тарас неожиданно покинул нас, но лишь для того, чтобы принести по бокалу шампанского.

Лада подарила ему одну из своих обольстительных улыбок. Парень совсем смутился. Мы подняли бокалы.

— За твой талант! — сказала Лада, победно оглядывая нас. Со стороны могло показаться, что именно она — виновница торжества, она принимает знаки восхищения и даже снисходит до того, чтобы обращать на них внимание.

За нами наблюдал Леонид. Мне показалось странным, что он не захотел подойти к нам. Напротив, я видела, что он делает все, чтобы не оказаться в зоне нашего обитания. Он соблюдал то расстояние, когда не возможен даже обмен приветствиями. Я проявила настойчивость, поймала его ускользающий взгляд. Улыбнулась, кивнула, ожидая ответной реакции. Она была до нельзя скучной: натянутая улыбка, приветственный взмах руки. Хорошо. Я утешилась тем, что мне досталось больше, чем Ладе. Хоть в чем-то должно проявиться мое преимущество над подругой.

Вдруг меня понесло. Не заманив в свои сети Леонида, я решила отыграться на Тарасе. Это было подло, нечестно, но в меня словно черт вселился. Я знала, что в этом состоянии болтаю без умолку. Неожиданно для себя выдала емкий, эмоциональный спич о необходимости поддерживать молодые дарования. Даже заверила, что мой муж — тоже ценитель прекрасного, обязательно приложит все усилия, чтобы помочь таким талантам пробиться. Такое со мной бывает редко. На этот раз исключительно из-за волнения, бушующего в моей истерзанной душе.

Кажется, моя речь произвела впечатление не только на виновника мероприятия. Я добилась своего. Мы с Тарасом обменялись поцелуями в щечку. Он покраснел, заволновался. Мне было приятно осознавать, что хоть одному человеку я подарила надежду. Правда, я была щедрой за чужой счет, но ведь Лева — мой муж. Он всегда и во всем соглашается со мной. Чтобы доставить мне удовольствие, он учредит фонд и сделает меня почетным председателем. Мысленно я унеслась из выставочного зала на церемонию вручения премии за вклад в развитие культуры в стране.

— Василиса, Лада, я вам так признателен! — Тарас извинился и нехотя нас покинул. Сегодня все хотели хотя бы несколько минут с ним пообщаться. И он спешил уделить внимание другим гостям. Я читала в его глазах, что он бы с большим удовольствием провел это время в нашем обществе, но нужно соблюдать правила игры.

Едва Тарас отошел, Лада осторожно взяла меня за локоть.

— Это что с тобой такое? — прошептала она, глядя по сторонам. Казалось, она не хочет, чтобы нас кто-то услышал.

— Ты о чем? — Я выпила шампанское залпом, чего никогда не позволяла себе. Но меня мучила жажда, такая же сильная, как и ночью. Я вдруг со страхом посмотрела себе под ноги, боясь наступить на булавку для галстука. Словно из-под земли возник официант с подносом. Я поставила пустой бокал и взяла другой.

— Ты что это не умолкаешь, словно трещотка? — возмутилась Лада. — Ты хоть помнишь, какую чепуху несла?

— Чепуху? Быть того не может, — смеялась я. — Приедет Лева и непременно учредит благотворительный фонд в поддержку молодых дарований. Назовет его «Новые имена». Разве, по-твоему, это чепуха?

— Как оригинально, а главное, как Лева-то обрадуется!

— Он щедрый человек.

— Меценат — это звучит гордо, — скривилась Лада. — Только это не о Лузгине. Всем известно, что он заработал капитал именно потому, что не влезал ни в какие авантюры и считал каждую копейку! Почему бы ему вдруг стать другим, а? С чего бы это ему помогать всем и каждому? Только потому, что у его женушки язык без костей?

Я ошарашено смотрела на Ладу. По-моему, она была в ярости. Последний раз я видела ее в таком состоянии, когда она разводилась со своим третьим мужем. В третий раз сменив фамилию, из Лады Чалой моя подружка снова превратилась в Ладу Шпак. И Лада нападала на меня так, как на своего мужа, изменника и предателя. С чего бы это? Лада — женщина эмоциональная, но когда дело касалось меня, она всегда была тонкой, деликатной. Бывали и исключения, разумеется. Наверное, именно такой случай имел место сегодня. Мое настроение, и без того мало радужное, стремительно ухудшалось. Вместо ожидаемой поддержки умственного просветления, я получила неожиданную, взбучку, в которой сквозила мысль: «Вася, ты дура!» Кому бы это понравилось?

Мне вдруг показалось странным, что подруга говорит о моем муже так, будто знает его лучше, чем я. Лучше, чем я… Подозрение, однажды возникшее, снова обрело видимые очертания. И эти очертания подозрительно напоминали точеный силуэт с идеальной талией, стройными ногами, роскошной белокурой гривой и хищным, запредельно красивым лицом и голубыми глазами. Пришла очередь Лады защищаться. Я понимала, что сейчас обрушу на нее всю негативную энергетику, которая накопилась у меня с прошлой ночи. К моим недавним проблемам, требовавшим вмешательства Вари, прибавилась отчаянная, беспомощная ревность. Ведь это Лада познакомила меня с Лузгиным. Это она захотела, чтобы у нас с ним завязались какие-то отношения. Она была так активна, так напориста, чтобы заставить меня увидеть в нем самое лучшее. Ей это не сразу удалось, но Леве пришлось поработать над собой, чтобы однажды я посмотрела на него другими глазами, правда, однажды он сказал:

— Не попасть под ее обаяние невозможно…

Что он имел в виду? Конечно же, он — жертва ее красоты, ума, сексуальности. Они явно были близки. Разве можно не захотеть Ладу? Для этого нужно быть слепым импотентом, лишенным слуха и осязания. Только в таком варианте я исключала фактор желания у мужского пола при встрече с Ладой. Лузгин был настоящим мужчиной. Он не мог не видеть, что я не выдерживаю сравнения с лучезарной Ладой. То, что она так активно выступила свахой, должно было меня насторожить, но я так привыкла быть ведомой, что не придавала значения многим вещам. Мое доверие было абсолютно слепым. Пришла пора расплаты.