Последний меч Силы - Дэвид Геммел

– Мне все равно, чего он добивается, – прошипел Гвалчмай. – Но за это он умрет. Клянусь!

– Боюсь, тебе его не одолеть, – сказал Откровение, отошел к дальней стене и золотым камушком провел вдоль нее черту – мимо двери, вдоль северной стены и так вокруг комнаты, пока не замкнул ее.

– Теперь поглядим, – сказал он.

– Почему ты вернулся?

– Я думал, что возвращаюсь испросить у Утера прощения. Но теперь мне кажется, меня привел Источник, чтобы я защитил короля.

– Будь он… жив… он бы убил тебя.

– Быть может. А быть может, и нет. Сходи за своим мечом, Гвалчмай. И за доспехами. Они тебе скоро понадобятся.

Гвалчмай молча вышел, а Откровение придвинул к ложу стул и сел. Почему король был захвачен? Молек не стал бы тратить такую мощь только ради того, чтобы подвергнуть врага мучениям. А для подобного ему пришлось заметно истощить свой Сипстрасси. Значит, он чего-то добивался – чего-то, стоящего такой потери магии. И тело – зачем оставить его жить.

Откровение посмотрел на короля. Доспехи были инкрустированы золотом, шлем украшали корона Британии и римский Орел. Нагрудник в греческом стиле с вычеканенным символом Медведя. Юбка в медных бляхах, кожаные гетры, высокие сапоги с медными наколенниками для защиты при столкновении лошадей во время атаки. Ножны инкрустированы драгоценными камнями – подношение богатого купца в Новиомагусе, сделанные по меркам Великого Меча Кунобелина.

Было мучительно думать, что Меч Силы попал в руки Вотана. Некогда Меч принадлежал Кулейну, и он смотрел, как его сотворили из Сипстрасси чистого серебра – редчайшей разновидности магического Камня, в сотню раз более могучей, чем золотой камушек Пендаррика. Вотан и без Меча был достаточно могуч, но с ним… какие силы на земле смогут ему противостоять?

Дверь открылась, и вошел Гвалчмай в полном вооружении с двумя короткими мечами в ножнах на правом и левом бедре. Следом вошел Прасамаккус с изогнутым луком для конного боя и колчаном, полным стрел.

– Счастлив, что вижу тебя снова, – сказал Откровение.

Прасамаккус кивнул, прохромал к стене и положил там лук и колчан.

– Почему-то, – сказал старый бригант, – мне не верилось; что прыжок с обрыва тебя убьет. Но когда ты не вернулся…

– Я отправился в Мавританию на африканском берегу.

– А королева?

– Осталась в Бельгике. И умерла там несколько лет назад.

– Такое страшное безумие! – сказал Прасамаккус и протянул руку. Откровение пожал ее с благодарностью.

– Значит, ты не питаешь ко мне ненависти?

– Я ни разу в жизни никого не ненавидел. А если бы и решил начать, то не с тебя, Кулейн. Я был там, в ту первую ночь, когда Утер познал Лейту в краю Пинрэ.

После принц – он тогда был еще принцем – рассказал мне, что в тот миг, когда он вознесся на вершину счастья, Лейта прошептала твое имя. И он не мог этого забыть… воспоминание разъедало его душу, как неизлечимая язва. Он ведь не был плохим человеком, ты знаешь, и пытался простить ее. Беда в том, что раз ты не можешь забыть, то и простить не можешь. Я сожалею, что королева умерла.

– Все эти годы мне не хватало вас обоих, – сказал Откровение. – А Викторин? Где он?

– Утер послал его в Галлию обсудить с Вотаном договоры, – сказал Гвалчмай. – Месяц от него нет никаких вестей.

Откровение промолчал. Прасамаккус придвинул стул к ложу и сел.

– Когда они явятся? – спросил он.

– Думаю, сегодня ночью. Может быть, завтра.

– А откуда они узнают, что тело живо?

– Я попытался добраться до души Утера. Там был Вотан, и на меня набросилось его чудовище. Вотан поймет, что я проследил нить жизни Утера, и они направятся по ней сюда.

– Сумеем ли мы их остановить? – негромко спросил старый бригант.

– Попробуем. Расскажите мне все о том, что увидели, когда нашли короля бездыханным.

– Он лежал во дворе, – сказал Гвалчмай. – Рядом валялся труп жуткого чудовища с распоротым брюхом – и ты не поверишь, с какой быстротой его труп разлагался. К вечеру остались только кости и смрад.

– И больше ничего? Только труп чудовища и король?

– Да… нет… Рядом с телом лежал гладий. Одного из стражей.

– Гладий? Его там обронил телохранитель?

– Не знаю. Я спрошу.

– Не откладывай, Гвал!

– Но какая в этом важность?

– Если им воспользовался король, то, поверь мне, это очень важно.

Гвалчмай вышел, и Прасамаккус и Откровение направились вместе к круглому парапету северной башни и обвели взглядом холмы, окружающие Эборакум.

– Такая зеленая, такая красивая земля! – сказал Откровение. – Узнает ли она время без войны хоть когда-нибудь?

– До тех пор, пока тут обитают люди, нет, – ответил Прасамаккус, опустился на выступ в стене, чтобы дать отдохнуть хромой ноге, и плотнее закутал щуплое тело в зеленый плащ – ветер был очень холодным. – Я думал, вы, бессмертные, не старитесь, – заметил он.

Откровение пожал плечами.

– Всему наступает свой срок. А как Хельга?

– Она умерла. Мне без нее пусто.

– А дети у тебя есть?

– У нас родились сын и дочка. Мальчик умер от красного поветрия, когда ему было три года, но дочка выздоровела. Стала настоящей красавицей. Сейчас она носит под сердцем и надеется, что родит мальчика.

– Ты счастлив, Прасамаккус?

– Я жив… и светит солнце. Мне не на что жаловаться, Кулейн. А ты?

– Думаю, я получил все, что хотел. Скажи, от Мэдлина нет вестей?

– Никаких. Они с Утером расстались несколько лет назад. Не знаю, как и почему, но началось тогда, когда Мэдлин сказал, что его магия не может обнаружить, где спрятались вы с Лейтой. Утер решил, что он не хочет помочь, храня верность тебе.

– Он ошибся, – сказал Откровение. – Я воспользовался своим камнем, чтобы укрыть нас.

Прасамаккус улыбнулся.

– Но не от собаки. Я сожалею, что пустил ее по следу. Лучше бы нам вас не находить. Но Утер был моим королем и моим другом. Я не мог предать его.

– Я не виню тебя, мой друг. Только жалею, что вы не продолжили поиска, когда мы спрыгнули с обрыва.

– Но почему?

– В пещере ждал сын Утера. Лейта родила в пещере, и младенец остался жив.

Лицо старого бриганта побелело.

– Сын? Ты уверен, что он – Утера?

– Это бесспорно. Он вырос у саксов. Они нашли его рядом с сукой и назвали его Даймонссоном. Стоит тебе его увидеть, и никаких сомнений у тебя не останется. Он – вылитый Утер.

– Надо привезти его сюда. Он должен стать новым королем.

– Нет! – резко сказал Откровение. – Он еще не готов. Ничего не говори Гвалу и никому другому. Когда настанет время, его признает сам Утер.

– Если король останется жив, – прошептал Прасамаккус.

– Мы здесь, чтобы он жил.

– Два дряхлеющих воина и бессмертный, пытающийся умереть? Не самая грозная сила в Краю Тумана.

Гвалчмай вернулся как раз, когда солнце закатывалось за горизонт, и Откровение с Прасамаккусом присоединились к нему в покое короля.

– Ну? – сказал Откровение.

Седовласый кантий пожал плечами.

– Телохранитель говорит, что его меч, когда накатился туман, был в ножнах, но когда он проснулся, меч лежал рядом с королем. Что из этого?

Откровение улыбнулся.

– Из этого следует, что Утер убил чудовище простым гладием. Какой ты сделаешь вывод?

Глаза Гвалчмая блеснули.

– У него не было Меча.

– Вот именно. Он знал, зачем они явились, и спрятал Меч там, где они не могли до него добраться. А потому они захватили его живым… чтобы пытать.

– Можно ли пытать душу? – спросил Прасамаккус.

– Даже легче, чем тело, – ответил Откровение. – Вспомни внутреннюю боль, которую испытывал после смерти любимой. Разве с ней сравнится боль от телесных ран?

– Что мы можем сделать, Кулейн? – прошептал Гвалчмай, глядя на неподвижное тело короля – короля, которому служил четверть века.

– Сначала мы должны защитить тело, затем найти Меч Силы.

– Он может быть где угодно, – сказал Прасамаккус.

– Хуже того, – заметил Откровение. – Он может быть чем угодно.

– Не понимаю, – сказал кантий. – Меч это меч.

– Его сотворили из Серебряного Сипстрасси, самого мощного источника силы, известного в древнем мире.

Его силой мы построили Врата, установили стоячие камни, проложили прямые дороги, которыми вы пользуетесь и сейчас. Благодаря ему мы оставили Древние Пути, протянувшиеся через многие области, соединяя места сосредоточения магии земли. По желанию Утера Меч мог стать камушком, или деревом, или копьем, или цветком.

– Так что же мы будем искать? – спросил Прасамаккус. – Можем ли мы отправить рыцарей Утера во все края на поиски цветка?

– Где бы он ни находился, Магия Меча даст о себе знать. Скажем, он – цветок. Тогда в том краю растения станут пышными, как никогда прежде, хлеба начнут созревать раньше, исчезнут болезни. Рыцари должны будут искать такие вот свидетельства.

– Если он в Британии, – сказал Гвалчмай.

– Будь его найти легко, – резко оборвал Откровение, – Вотан быстро завладел бы им. Но подумай вот о чем: в распоряжении Утера был лишь миг, чтобы спрятать Меч. Вы оба знали короля, как никто другой. Куда, по-вашему, он отправил бы его?