Королевство белого золота (СИ) - "ClemSSB"

Я сняла завесу с собственных крыльев, Элладан хищно улыбнулся. Орис при помощи своих воинов поднялся на ноги и достал нож, опасно поигрывая им, воины за его спиной не разделяли рвение своего генерала.

- Сколько ты потратишь времени и жизней, прежде чем хоть кто-то в Ефраде отдаст тебе их добровольно? А ты знаешь, народ у нас здесь упрямый и следует традициям.

Я замолчала, ожидая реакции. В голове звучал голос отца, который говорил, что я вытерплю все испытания. Он знал, что меня ждет и какое я приму решение. Единственно верное.

- Я предлагаю заключить уговор. Я отдаю тебе свои крылья прямо сейчас, а ты сразу же уходишь из Ефрада со своей армией. Не убив, не покалечив и не забрав с собой никого больше и оставив все в целости. И не ты, ни твои последователи больше никогда не ступят на земли Ефрада со злым умыслом.

- Не смей, - послышался сзади голос Тии, но я выставила руку в сторону, повелевая ей замолчать.

- И, конечно же, оставив твоего верховного правителя здесь? Это все?

- И его ты тоже оставишь здесь, - я кивнула в сторону Ориса. – Наш уговор не будет противоречить вашему уговору. Он просто не доживет до того момента, когда сможет стать королем.

Орис рычал как загнанный зверь, оглядываясь по сторонам. Его разведчики старались отойти от его, но кольцо воинов Оксуса вокруг не давало им это сделать. Высокая фигура Элладана приблизилась ко мне, на сером лице играла улыбка.

- Ты можешь умереть, ты знаешь? – тихо спросил он.

Я кивнула. Если я не умру от потери крови, меня будут должны казнить, если это потребует кто-то. Поэтому в любом случае мне не выжить.

- Тогда ответь мне еще на один вопрос. Если твои крылья не принесут мне желаемого, где мне искать новый источник силы?

- Элладан, твоя армия огромна, твои новые воины вырастают и обучаются быстрее, чем рождается ребенок фейри. В твоих руках один из сильнейших древних богов. Не мне тебе говорить, что ты сильнее любого двора и королевства на большой земле.

Элладан согласно кивнул и подал знак своим воинам, те незамедлительно сжали свое окружение вокруг Ориса и его приверженцев. Тамлин начал приходить в себя и, кажется, слышал наш разговор. Он вырвался из ослабевшей хватки воинов Ориса.

- Значит, заключим уговор.

Элладан вытянул свою бледную руку с черными наручами, я сжала ее своими пальцами, ощутив обжигающий холод. Эффект от этого уговора был не таким, как от уговора с Тамлином. Я ощутила, как холодная пронизывающая тьма проникает в самое сердце, оставляя там невидимый никому отпечаток.

- Я не настолько бездушен, как ты считаешь, - практически шёпотом проговорил Элладан, отпуская мою руку. – Я дам тебя пару минут попрощаться.

Элладан отошел в сторону и подозвал одного из своих командиров похожего внешне на него. Я бросилась к Тамлину, лежавшему на земле и пытавшемуся подняться. Ощупав его тело, я не нашла угрожающих жизни ран. Его зеленые глаза прояснились, теперь он смотрел на меня с тревогой.

- Зачем ты это сделала? – тихо прошептал он, пытаясь снять с рук путы.

- Я должна была, Тамлин. Это был единственный выход, отец знал об этом с самого начала.

- Если ты умрешь, я не смогу жить дальше, - выпалил он, веревки были сняты, он сел.

Как будто не существовало вокруг нас полчищ врагов, как будто время замерло. Пальцы Тамлина прошлись по моей щеке. Я смотрела в его зеленые глаза и плакала, понимая, что это конец.

- Если ты не сможешь, все будет напрасно. Вернись в свой двор, Тамлин, верни ему былое великолепие, стань достойным правителем своего народа. Ради меня, пожалуйста.

Я не успела поцеловать его или обнять на прощание. Грубые руки капитана Элладана подняли меня на ноги и поволокли в сторону. Тиа пыталась остановить капитана, но тот грубо ее оттолкнул. Я кричала ей, чтобы они ничего не предпринимали, что я сама выбрала свою судьбу.

Элладан может и не был бездушен, но был очень жесток. Капитан притащил меня на центральную площадь, бросив прямо у фонтана. Я ощущала на себя сотни глаз жителей Ефрада, которые с замиранием сердца смотрели на целое представление. Капитан разорвал тонкую ткань платья на спине, будто бы оно мешало ему видеть мои крылья. Я слышала, как лязгнул металл меча о ножны, как он взмахнул острым орудием, а потом страшный хруст разделил мою жизнь на до и после. Красная пелена застилала глаза, я кричала до срыва голоса, царапала ногтями белый камень фонтана, вода в котором окрасилась в красный. После второго удара я уже ничего не чувствовала силы покинули меня, я поняла, что все закончилось, когда мое безвольное тело рухнуло на каменную плитку, а ноги капитана стали удаляться, оставляя за собой кровавую дорожку. Кажется, я умирала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

========== 21. ==========

21.

Я горела изнутри. Дышать было трудно, глаза были открыты, но я ничего ими не видела. Мечась в страшной агонии, я слышала обрывки бессвязных слов, чувствовала, как чьи-то руки дотрагиваются до меня, разливая по всему телу новые волны боли. Я кричала много и страшно, как умирающий зверь. Казалось, крик не мог принадлежать мне. А потом я провалилась в небытие, где боль отступала. Я плыла в склизком беспамятстве, не чувствуя ничего кроме темноты.

Сознание вернулось резко, будто я вынырнула из воды, жадно глотая ртом воздух. Сначала мне показалось, что я нахожусь в кромешной тьме. Но потом глаза привыкли, и я с ужасом осознала, что нахожусь в тюрьме. Я не умерла, но можно ли это было считать счастьем.

Я сидела в дальней клетке, в которой запирали Тамлина. Лежала я на холодном полу, прикрытым сухой травой, на подобии тонкого матраса. На мне было все то же белое платье, испачканное кровью и грязью. Попытавшись сесть, я ощутила приступ боли и вскрикнула, укладываясь обратно на бок. Сколько дней я могла быть без сознания?

- Пришла в себя? – насмешливый знакомый голос послышался откуда-то из соседней клетки.

Присмотревшись я увидела очертания фигуры Ориса. Он выглядел изможденным и уставшим. С него был полностью снят военный доспех, он сидел в тонких брюках и обычной рубашке. Такой роскоши как матрас у него не было, он сидел на голом полу, облокотившись на решетку.

Я не стала ему отвечать, предпринимая вторую попытку занять вертикальное положение. Новая волна боли, сильнее первой, заставила меня сжать зубы, но продолжить поднятие. Спина горела, я чувствовала, как поджившие ткани на спине от каждого моего движения расходятся.

- Я бы тебе не советовал. Твоя спина больше похожа на кровавое месиво, лекарь уже вторые сутки бьется, чтобы ты пришла в сознание, и вот… - тон его был все таким же насмешливым, будто бы мы сидели за завтраком и обсуждали какие у нас планы на вечер. Но нет, мы оба сидели в темной темнице и ждали, когда нас казнят за предательство.

Я села, ухватившись грязными пальцами за решетку, чтобы удержать равновесие. Мне было страшно смотреть за спину. Боль достигла своего апогея, мой стон вперемешку с всхлипом разнесся по большому помещению тюрьмы.

- Я серьезно, продолжишь в том же духе, до казни не доживешь, - тон Ориса сменился на несколько озадаченный.

- А ты очень расстроишься, если наши головы не покатятся одновременно с плахи? – зашипела я.

- Не скажу, что очень. Я больше расстроюсь, что не увижу поражение на лице твоего брата.

Я скрежетнула зубами, сдерживая новый порыв застонать.

- Значит, ты знала, что он жив?

- Конечно знала, кретин! – оскалилась я, пытаясь найти положения, где больно меньше всего.

Повисло молчание, Орис обдумывал, чтобы сказать еще. Эта черта была в нем всегда: если ему было плохо, он хотел сделать еще хуже все вокруг.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Знаешь, Фейт, не появись здесь Тамлин, все могло бы быть совсем по-другому.

- Неужели? – из последних сил, буркнула я.

- У меня был другой план, - лишь бросил он.

Я была настолько обессилена, что не могла даже злиться. Пальцы разжались и отпустили решетку, я упала на бок, вновь закричав от боли, пронзившей все мое тело. Я потеряла сознание.