Золотая сказка - Tvoi Dyrdom
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это истина. Ты не должен был забывать её. Никогда, — Нира при поддержке Ричарда подошла к валуну и прикоснулась к нему. — Доверься и впусти прошлое обратно. Оно слишком долго ждало в забвении.
С каждым словом Ниры, глаза Ура становились всё яснее. Они теряли каменную оболочку, покрывая себя живыми слезами. Валун с благоговением слушал девушку, будто бы ему напоминали давно забытую чудесную сказку. Окаменевший гном изредка стеснительно перебивал девушку, чтобы расспросить о чём-нибудь поподробнее. Ричард вслушивался в их беседу и перед ним возникали удивительные образы, совсем не похожие на вечноосенний Лес. Шпили высотных башен касались облаков, шумели многолюдные улочки парящих городов, невиданной красоты диковинные существа бродили тут и там, поражая прохожих своим изяществом и грацией. Но Ричард так же заметил, что все эти истории Нира пересказывала, так, будто прочла всё из книг, а вот гном, казалось, видел всё это своими глазами. Что же случилось с этим дивным местом?
Ур и Нира беседовали бы так ещё очень долго, но холодок, идущий откуда-то из глубины Леса, напомнил им о Драконе. Где-то там, вдали, он искал очередной ведьмин круг, для своего жуткого ритуала. Неустанно. Неотвратимо.
— Паре… Ричард, — обратился окаменевший гном к юноше, почувствовав эту тревогу. — Тот топор — Мерглом, где он говоришь?
— У Ниры.
— Вы позволите, моя госпожа? — учтиво попросил Ур. Ричард не сомневался, что если бы гному не мешала его каменная оболочка, то в этот момент он бы постарался отвесить элегантный поклон.
Нира без лишних слов протянула валуну Мерглом.
— Отлично! Просто прислоните его ко мне, — нетерпеливо пояснил Ур. — Руки то уже совсем не слушаются, хе-хе, но знания имеются. Кое-чего, дорогие мои, я всё же ещё могу!
Нира послушна приставила топор к валуну. Мерглом от соприкосновения с камнем тут же засиял нежным серебристым пламенем. Оно шипело и бурлило, сверкая крохотными молниями.
— Да-а, давно я не ощущал то, что когда-то создал, — довольно протянул гном. — Знаешь, юноша, я ведь мог бы посвятить тебя в тайны искусства гномов, теперь, когда ко мне возвращается память. В твоих глазах исключительно нужный блеск. Но не время сейчас. Этот топор на вашем языке будет звучать как Ярость. Он заколдован нашей древней гномьей магией. И тот, кто владеет этим топором, сам того не замечая, никогда не остановиться, даже там, где кто-то другой давно бы уже сдался. Уверен, вы оба уже это ощутили. Но в Мергломе дремлет не одна сила. В нём полно многих тайн и секретов — главное знать, как с этим обращаться. С его помощью я смогу доставить вас двоих куда нужно намного быстрее. А судя по тревоге в глазах — вы оба очень спешите.
— Было бы прекрасно, Ур, — кивнула Нира.
— Так вы путь держите…
— К отцу, отправь нас к отцу, — тут же уточнила девушка и глянула на Ричарда: — Ты же не против?
— Конечно нет, — улыбнулся ей юноша.
— Тогда вам нужно лечь на листья и закрыть глаза, — деловито заявил гном.
— Зачем? — удивился Ричард.
— Истинное колдовство гномов соткано из тайн и секретов. Если его познает не посвящённый, всё волшебство исчезнет. Наша магия существует только пока окутана покровом неизвестности.
Ниру и Ричарда не нужно было упрашивать. Под вежливые объяснения Ура, пара с радостью рухнула в листья. Рука Ниры тут же обвила руку Ричарда. Юноша взглянул на девушку: её лицо было наполнено усталостью, но глаза светились звёздами, как и прежде. Нира смотрела на Ричарда и нежно улыбалась, покрепче сжав его руку. От жуткого властного образа не осталось и следа. Юноша почему-то вспомнил, как они лежали на той волшебной поляне и смотрели на невероятное полуденное солнце, которое светит так по-особенному только там. И Ричард был уверен, что девушка думает сейчас об этом вместе с ним. Песня Леса плавно проникала в их жизни, давая забыться и почувствовать, как расправляются крылья души. Но думать хоть о чём-то уже не было никаких сил. И Ричард медленно погрузился в приятную тьму сна….
Перед ним стоял Ур, жизнерадостный и рыжебородый, каким был до того, как стал камнем. Гном стоял в центре огромной мастерской, наполненной различными механизмами и станками. Здесь было всё: от громадных рычагов с насосами и раскалённых печей, до небольших столиков с замысловатыми увеличительными приборами для тонкой работы. Детали и шестерёнки не были бессмысленно разбросаны вокруг — каждый болтик играл важную роль в отточенной механической партии гигантского орга̀на.
«Если бы в мире существовал храм, где все бы покланялись механизмам — им бы была именно эта мастерская» — подумалось Ричарду. Вдруг двери в помещение шумно раскрылись, и внутрь толпами ворвались родичи гнома-валуна, все как один огненноволосые и полные счастья. Они окружили Ура в ярком хороводе и тот разрыдался, полный радости и тепла. Очередной проект был успешно завершён. Ур вновь превзошёл все мыслимые и немыслимые ожидания своим мастерством.
Лязг. Но что это?
Лязг. Нет — это не часть механической мелодии. Слишком грубо и чопорно оно ворвалось в сказочное звучание.
Лязг… Ричард понял, что не ослышался.
Лязг! Все родичи Ура вмиг пропали. Они были лишь мороком желанного прошлого.
Лязг!! Мелодия заскрежетала и развалилась на запчасти. Мастерская давно покрылась паутиной и пылью.
Лязг!!! Ур почти весь превратился в камень.
Из тёмных коридоров мастерской выплыла чёрная тень. Такая величественная и холодная, что все светильники рядом с ней вмиг затухли.
Это был он — рыцарь без своего доспеха. Дракон, лишённый чешуи, но всё ещё смертоносный и огнедышащий.
Тень нависла над окованным в камень Уром.
— Научи. Меня. Ковать, — грозно повелела тень.
— Вижу, ты уже выбрал свой путь, мой друг, — дрожащим голосом произнёс гном…
***
— Ричард, — нежный голос Ниры разбудил юношу. Он открыл глаза и улыбнулся, увидев склонившуюся над ним девушку. Ричард сидел у корней одного из идеально-белых деревьев, а Нира была рядом с ним, прижавшись к его плечу и поглаживая юношу по голове.
— Мы пришли.
— А куда подевался Ур? — оглядевшись по сторонам спросил Ричард.
— Ур отправился странствовать — на то он и Странствующий Валун. Но теперь он уже не такой как прежде. С ним всё хорошо, и он больше не забудет, кто он есть. Теперь в его странствиях
