Пигмалион и Галатея (СИ) - "ZelSa"

— Кто вы такие? — враждебно прошипела она.

Эта дерзость в ее голосе ему понравилась. Он слегка улыбнулся, и это раздразнило незнакомку еще больше. Она попыталась освободить руки, но это ей не удалось. Джеймс надежно привязал девушку к дереву.

— Нет, малышка, вопросы задаю, я. Кто ты такая?

— Белоснежка, ясно?

Джеймс рассмеялся, поражаясь находчивости девушки. Она была забавной. Особенно сейчас. С этой ее неприкрытой злостью она выглядела, как грозный котенок. Слишком правдоподобна была ее ярость, но девушка была хрупкой, чтобы воспринимать ее угрозу всерьез.

— А я злой лесник. Ты же не хочешь, чтобы я вырезал тебе сердце? — усмехнулся Джеймс.

— Позер, — презрительно фыркнула девушка и перевела взгляд на соривших недалеко от них Джаспера и Элис. Затем с интересом посмотрела на стоявших рядом с ними Беллу и Эмметта.

Джеймс с улыбкой наблюдал за ней. Он впервые позавидовал Эдварду, что легко читает чужие мысли. Ему сейчас хотелось знать, чем забита голова этой незнакомки. Ее оценивающий взгляд говорил о многом. О ее осторожной недоверчивой натуре. О сообразительности и жесткости.

— Вас не должно быть много. Она ошиблась, — пробормотала девушка.

— Что? — спросил Джеймс, пододвинувшись ближе.

И в этот момент девушка его ударила с такой силой, что от неожиданности он выругался. Но это не спасло незнакомку. В следующую минуту Джеймс повалил ее на землю. Их глаза встретились вновь. И в этот раз это стало для парня полной неожиданностью. В его тисках пленница оказалась уязвимой, что позволило ему как следует ее разглядеть. С неясной тревогой он подумал о том, что его беспечные дни сочтены.

========== Свадьба. Часть 1 ==========

Розали очень часто думала о смерти с той поры, когда осознала, что ее жизнь не меняется. Она не меняется. Не взрослеет и не стареет. У нее нет родителей, сестер и братьев. Когда поняла, что нигде не сможет прижиться и завести друзей. Единственным ее желанием было обратиться в пепел. Пару раз ей почти удалось исчезнуть, но Эсми каждый раз возвращала ее к жизни. В конце концов она дала той слово, что оставит свои попытки. Тогда ей было так стыдно. Стыдно, что своими попытками она причиняет Эсми боль. В то время Розали верила, что своим появлением она скрасила одиночество той. Теперь это перестало быть правдой. Розали не была желанным ребенком. Она была экспериментом, что едва ли можно назвать успешным. В любом случае они обе были разочарованы.

— Тебе нравится вино?

Розали улыбнулась. Ее уникальность была в том, что у нее все еще было многое от человека. Например, она могла есть. И хотела есть. Девушка сидела за накрытым столом напротив Карлайла. Он устроил ужин в честь их помолвки. Правда других за праздничным столом не было. Как и не было Эсми. Она уехала в сопровождении двух прислужников ее мужа. Розали была рада такому повороту событий.

— Никогда не пробовала ничего подобного, — смущённо пробормотала девушка.

Кто бы знал, что вековому вампиру так нравится невинность. Розали изображала из себя кроткую особу, и вампир этим наслаждался. Должно быть, столетия безнаказанных преступлений, крови, сделали его излишне самоуверенным. Или, возможно, он совершенно не умел чувствовать. Если бы вампир знал, какой урон причинила его невесте смерть любимого, он был бы осторожнее. Если бы он когда-нибудь чувствовал в душе скорбь, какую сейчас испытывала она, он стал бы более подозрительным. Но нет. Похоже, Карлайлом всегда двигали лишь инстинкты: жажда крови, жестокость и алчность. Собственный эгоизм затмевал разум. Иначе он услышал бы Эсми.

— Мне нравится смотреть, как ты ешь. Это так…

— Напоминает человека?

— И возбуждает, — добавил Карлайл. — Ты такая невероятная. Он говорил тебе об этом?

— Он?

Розали попыталась не выдать свои чувства. Оставить на лице улыбку мечтательной девицы. Ей было ненавистно это притворство. Казалось, даже то, что она сидит за одним столом с чудовищем, которое убило Эмметта, оскорбление его светлой памяти.

— Твой мальчик, — с презрением кинул вампир.

— Мальчик, — согласилась девушка, — знаешь, Эсми растила меня с мыслью, что меня ждет путь одиночки. А потом я увидела вас. Вашу с ней любовь. И взбунтовалась. Мне до сих пор очень совестно перед ней, но она обманула меня. Лишила меня нормальной жизни среди вас. Я запуталась. Эмметт был очарован мной, мне это понравилось. Он обещал, что я больше не буду одна, и я поверила. Мне правда казалось, что мы с ним станем, как вы с Эсми.

— Вот как, — хмыкнул вампир. Очевидно, он не очень поверил этой сентиментальной чуши. Но Розали еще не закончила.

— Знаю, я вела себя безрассудно. Устав от одиночества, я готова была поверить любому, кто заговорит со мной о любви. Бедная Эсми… Когда услышала о смерти Эмметта, я словно обезумела от горя. Как глупо, — девушка смущенно улыбнулась. Она опустила глаза, будто ей неловко говорить об этом. Расправила скатерть на столе. Розали делала все, что бы сделала смущенная и взволнованная девушка. Кроме того глаза, пылающие ненавистью, ее бы выдали.

— Правда? — спросил Карлайл, отпив что-то из своего кубка. — Ты уже пережила его смерть?

Кубок весьма убого и комично смотрелся в его руках. Пошлый намек на исключительность. Розали кивнула. Затем слегка улыбнулась. Все еще не поднимая на него глаза, девушка продолжила:

— Я хотела, чтобы меня любили. Может быть, это хорошо, что он умер сейчас. Люди стареют, умирают весьма мерзко. А Эмметт умер молодым и красивым. Умер влюбленным в меня. Он умер моим. А мне нравится, что некоторые вещи принадлежат только мне.

Наконец она подняла на Карлайла хищный взгляд. Это опьянило вампира. Розали была молодой и неопытной, но в то же время дерзкой и уверенной. Эти ее откровения раздражали и возбуждали его. Собственный триумф при мысли, что он так умело укротил ее, ослепил вампира.

Она была великолепна в этой полутьме. На ней было кроваво-красное платье, что облегало ее стройную фигуру. Волосы она убрала наверх, и он мог видеть ее хрупкую шею и чувствовать хоть и слабую пульсацию ее крови. Это завораживало его. Вампир поднялся и направился к ней. Ему хотелось прикоснуться к этой красоте. Овладеть ею. Он коснулся ее подбородка и притянул к себе.

— Твое сердце, — начал он, взглянув в ее глаза, — оно стало биться чаще. Ты говоришь ложь?

В глазах Розали мелькнул страх. Взгляд загнанного в угол человека только подтвердил его догадки.

— Да, — обреченно призналась девушка, — все неправда. Мне не жалко Эсми. Я ее ненавижу. Она прятала меня, теперь я знаю почему.

— Почему? — усмехнулся Карлайл.

— Я лучше ее, — горделиво кинула девушка.

В глазах сверкнул огонек. Что это? Высокомерие? Ему нравилось. Это натуральная злость. Женское коварство, самомнение, стервозность. Похоже, он рано приписал ее к скромницам.

— В самом деле?

— Я молодая, красивая и, что самое главное, я живая, — сказав это, девушка отстранилась.

Затем, не сводя с мужчины свой взгляд, поцеловала его холодную руку. Это поразило его. Он не мог отрицать ее слов. Она была куда лучше прежней любовницы. Ревнивая, зависимая Эсми никогда не занимала его мысли. Разве что ее преданность играла ему на руку. Ее стремление постоянно прислуживать было полезно, но он всегда искал чего-то большего.