На прорыв времени! Российский спецназ против гитлеровцев - Сергей Артюхин

Великая Отечественная Война, неразрывно связанная с историей советского народа, разрушила множество судеб и разбила огромное количество сердец. Но следует признать, что и свела она тоже множество самых разных людей.

Следует также отметить, что героизм советского солдата состоит, в том числе, и в том, что он зачастую попросту не осознает свои поступки таковыми, хотя иначе их назвать и нельзя.

Помнить про подвиг советского солдата, жертвовавшего всем ради Победы — это наш долг и святая обязанность. И не стоит об этом забывать.»

4 марта 1942 года

Вот уже семь месяцев, как Особая армия отсутствовала на фронте. Ситуация за это время несколько раз менялась, но не так, чтоб уж сильно. Полностью разгромить группу армий «Центр» советские войска так и не смогли, хотя третья танковая группа и была фактически уничтожена. Вытеснив немецкие войска в Польшу и Румынию, РККА не смогла продвинуться особенно далеко. Немцы дрались как сумасшедшие. Никак не хуже советских солдат. Чувствовали, наверное, что конец Тысячелетнего Рейха ожидается на первом (максимум втором) десятке лет существования.

С другой стороны, русские войска не атаковали со всем возможным ожесточением. Выбив фашистов со своей территории, и продвинувшись чуть дальше — в Польшу и Восточную Пруссию — Красная армия приостановилась. Зимняя кампания в планы советского командования не входила.

Зато входила в планы немецкого. Декабрьский удар фашистов на Варшаву едва не окончился катастрофой. Но, завязнув в уличных боях, и встретив ожесточенное сопротивление советских войск севернее города, немцы откатились назад. За тридцать четыре дня Варшавской бойни Вермахт потерял сто с лишним тысяч человек только убитыми, не говоря уже о раненых и попавших в плен. Для советской армии это тоже была не легкая прогулка. Потери исчислялись дивизиями и корпусами.

Но хуже всего пришлось мирным жителям польской столицы. Когда стало понятно, что город взять не получится, взбешенный Гитлер приказал его уничтожить. Геринг организовал нечто весьма похожее на Сталинградский конвейер смерти — чудовищную бомбардировку, превратившую относительно целый ранее город в груду развалин.

Правда, это весьма недешево обошлось Люфтваффе, еще больше приблизив момент захвата советскими летчиками абсолютного превосходства в воздухе.

Особая армия тем временем готовила в тылу армию возмездия. Первые ППС и пулеметы Калашникова (здесь ставшие пулеметом Дегтярева) появлялись именно здесь. Вообще, все лучшее шло сюда. Здесь обстрелянных и не очень командиров и солдат учили новой войне. С другой тактикой и другим оружием.

И пока одна армия сражалась на фронте, другая ковалась в тылу.

Тем временем на Востоке дела обстояли примерно также как и в реальности, — еще бы, если Императорская армия не напала на СССР, когда немец стоял под Москвой, то сейчас у них даже и мысли об этом не возникло. Что позволило Сталину несколько вольней распоряжаться сибирскими дивизиями.

Ну а японский флот атаковал Перл-Харбор как по расписанию, и даже утопил на авианосец больше — Лексингтон кажется. Потеряв при этом один из своих. Но в остальном… США объявили войну Японии, Германия — США, США — Германии. В общем веселье было на уровне прошлой заварушки.

Даже насчет ленд-лиза договорились. Правда, в несколько измененном виде относительно изначального варианта истории. Брали у американцев станки, грузовики и рации, алюминий. Ну и по мелочи там еще. За это Советский Союз обязался вступить в войну против Японии сразу, как разберется с немцами. Но не позднее лета сорок четвертого года. Так что все шло значительно лучше, чем должно было. Для СССР.

— Эй, майор, — оклик остановил Антонова, устало идущего с закончившегося инструктажа очередной партии солдат и офицеров.

Повернувшись, он увидел полковника Кормильцева, машущего ему рукой.

— Товарищ полковник.

— Майор, топай за мной, на новые машинки посмотришь.

— Полковник? — вопросительный взгляд уставшего Антонова получился откровенно злым.

— БМП местного разлива привезли. Тебе ж на них кататься, сразу увидишь, что к чему, — Кормильцев не обратил на выражение лица Антонова никакого внимания.

Это уже интересней. Владимир отправился вслед за полковником.

Первая местная БМП, названная «Лаврентий Берия», была весьма похожа на БМП-2. Из явно видимых отличий была, пожалуй, лишь длиннющая спаренная с пулеметом тридцатисемимиллиметровая пушка. Ну и некоторая тяжеловесность конструкции — все же основой служила сталь, а не алюминиевые сплавы.

— На вид неплохо, — Владимир заинтересовано осматривал «Берию».

— Ага. Только их пока немного будет. Сам понимаешь, первым делом ЗСУ и бэтээры.

— И когда их будут много делать?

— Черт его знает. Эти-то сделали по большему счету только для нас, да и то для того, чтобы нынешние танкисты учились с ними взаимодействовать. Кстати, видел, как товарищи танкеры на новых машинках рассекают?

— Позавчера смотрел, меня генерал Ледников позвал.

— Жалко, что местные с наших танков пушки скопировать не могут. Хотя и то, что у них есть тоже неплохо, по сравнению с немцами.

— И по сравнению с реальностью, надо отметить. — Антонов был весьма доволен увиденным им на полигоне. Самоходки и танки, довольно быстро спроектированные и сделанные, выглядели неплохо. ИСУ-152, действовавшие совместно с ИС-2 (здесь ставшим ИС-1) и модернизированными Т-34, реально не имели противников на поле боя. Конечно, при встрече с «Тигром» были возможны проблемы, но сколько их будет, этих «Тигров»? Да и когда еще…

— Эт да, — Кормильцев согласно кивнул головой. — Так что скоро мы фашистам врежем так, что только клочья лететь будут.

Особая армия еще осенью стала включать в себя не только две бригады из будущего. К ней добавилось несколько дивизий, пара бригад и дивизионов. И все эти части были чуть ли не единственными, куда поступало новое вооружение. Поскольку его было пока еще очень мало. В основном промышленность выпускала проверенную технику. С небольшими модернизациями, куда уж без этого. Исключения составляли разве что Судаевские пистолеты-пулеметы, пулеметы Дегтярева и еще немногие образцы.

Основная проблема была с выпуском автотранспорта. Сохранение в целом состоянии огромного количества заводов было явно в плюс Советской промышленности — грузовики сходили с конвейеров как пирожки. Но всего этого все равно было недостаточно и, даже несмотря на американские поставки, их жутко не хватало на фронте. Хотя ситуация постепенно исправлялась — в том числе и благодаря большому количеству трофейного автотранспорта…

Антонов присел на скамейку. Мимо маршировали молодые солдатики.

«Эти точно из необстрелянных», — подумал майор, глядя на их лица. Вдруг его внимание привлекла небольшая группа девушек в белых халатах, громко спорящих о чем-то. Владимир прислушался.

— Да точно я тебе говорю, надо ей одной сейчас побыть, — полная девушка подпрыгивала на месте так активно, словно пыталась взлететь.

— Ага, а она от горя на себя руки наложит, — вторая говорившая, высокая светловолосая женщина, выглядела совершенно спокойной.

— Не наложит! — еще одна из компании.

— Может и нет, а может и да!

Владимиру стало интересно. Встав со скамейки, он подошел к спорящим.

— Что за шум, а драки нет? — его приближение осталось незамеченным.

— Ой, — полная девушка мгновенно смолкла, с каким-то даже испугом глядя на майора.

В установившейся тишине лишь только светловолосая не растерялась.

— Товарищ майор, обсуждаем состояние своей подруги, старшего военфельдшера Лазиной. Часть из нас уверена, что надо ей сейчас побыть одной, часть — что наоборот, надо окружить максимальным вниманием.

— Чего с ней случилось? — у Антонова были смутные подозрения, но он решил все же проверить.

— Похоронка на ее брата пришла. А он у нее последний из семьи остался… то есть оставался. Вся остальная семья в Минске погибла. Так что теперь она одна из всей родни осталась.

— Ну и отчего спор? Сильно отреагировала?

— Да в том-то и дело, что нет. Спокойно так. Но как-то неправильно.

— Ладно. И где она сейчас? — Владимиру вдруг захотелось увидеть тихо страдающую девушку.

— В третьей казарме, товарищ майор.

— Хорошо. Я с ней поговорю. Как ее зовут-то?

— Настя… в смысле Анастасия, — голос светловолосой дрогнул, несмотря на внешнее спокойствие, она нервничала.

— Молодцы, что беспокоитесь о коллеге, — Антонов улыбнулся и добавил, — нечего на холоде стоять, идите вон, чаю в столовой попейте.

— Есть, товарищ майор!

Пройдя до казармы, Владимир остановился. Что он ей скажет? Что вообще можно сказать человеку, только что потерявшего последнего близкого? Постучав, Антонов зашел внутрь.