Современное постиндустриальное общество - природа, противоречия, перспективы - В Иноземцев

Затраты на производство нового знания оказываются несопоставимы с результатами его применения: весьма незначительные инвестиции нередко приводят к рождению огромного объема новых знаний об окружающем мире, в то время как попытки получить их с помощью крупных капиталовложений кончаются порой полным провалом. В условиях, когда знания и информация играют роль главного хозяйственного фактора, радикально изменяется процесс образования издержек производства. Несмотря на то, что материальные носители информации легко тиражируемы, люди, ею владеющие, остаются уникальными и невоспроизводимыми. Издержки по распространению материализованной информации весьма невелики и могут быть квантифицированы; в то же время ценность заключенного в носителях кодифицированного знания не может быть определена даже приблизительно, и это подрывает фундаментальные основы традиционных стоимостных оценок.

К такому выводу приводит рассмотрение данной проблемы с позиций как неоклассической теории факторов производства, так и трудовой теории стоимости. В самом деле: производство новой информации осуществляется путем переработки информации, ранее известной; иначе говоря, продукт имеет ту же специфическую природу, что и сам фактор. В этих условиях невозможно зафиксировать рыночную цену знания, заключенного в информации; следовательно неоклассическое определение вклада единицы фактора в издержки производства через его предельный продукт в денежном выражении теряет всякий смысл. С точки зрения трудовой теории стоимости существенными оказываются два факта: с одной стороны, становятся неисчислимыми издержки производства информации и знания, поскольку они рождаются в результате деятельности, которая не является одним из видов труда; с другой стороны. процесс тиражирования информационных продуктов не является воспроизводственным процессом в собственном смысле слова, и. следовательно, в принципе невозможно оценить затраты труда на воспроизводство блага, выступающие объективной стороной стоимостного отношения. Само это понятие становится совершенно иррациональным в условиях информационной экономики. С того момента, как тиражируемый объект перестает быть аналогом первоначального блага и становится его копией, проблема исчисления воспроизводственных издержек оказывается неразрешимой.

Итак. информация и знания - основные факторы постиндустриального производства - принципиально не могут быть объективированы вне владеющего ими человека, и тем самым проблема стоимости утрачивает свой экономический характер и становится проблемой социологической. Такой вывод косвенно подтверждается и тем, что попытки инкорпорировать вопросы информационного хозяйства в рамки современной экономической теории оказались, в целом, безуспешными.

До сих пор мы рассматривали объективные составляющие деструкции стоимостных отношений со стороны производства. Но наш анализ был бы неполным, если бы мы не коснулись субъективных качеств людей, занятых в современном производстве. В предыдущих лекциях мы отмечали, что в постиндустриальном обществе человек перестает быть субъектом труда как рациональной деятельности, результаты которой пропорциональны затраченным усилиям, и становится субъектом творческих процессов, значимость которых невозможно оценить в экономических категориях. Помимо того, что деятельность, связанная с применением и производством информации и знаний, имеет своим результатом невоспроизводимые блага, издержки производства которых не поддаются исчислению, сама она, будучи мотивирована внеэкономическими факторами, создает продукцию, характеристики которой отнюдь не сводятся к экономическим параметрам. Понятие стоимости, позволяющее соотносить актуальную потребность и средства, необходимые для ее удовлетворения, имеет смысл в ситуации, когда человек решает задачу преодоления внешних материальных обстоятельств. В той мере, в какой творчество - новый тип производственной деятельности - не определяется стремлением к удовлетворению материальных потребностей, оно не создает и не может создавать стоимость. Следовательно, объективные основы стоимостного отношения размываются также и по мере того, как теряет свое значение материально мотивированная деятельность.

Разумеется (и это важно подчеркнуть в ходе данной лекции), изложенный здесь материал имеет весьма схематический характер; рассматриваемые процессы доведены нами до их логической крайности. В реальной социально-экономической жизни они далеко не так обнажены и очевидны. Тем не менее ниже мы приведем ряд конкретных примеров, подтверждающих обоснованность таких схем. Пока же перейдем к анализу деструкции стоимостных отношений "со стороны потребления".

Деструкция стоимостных отношений "со стороны потребления"Роль полезностных оценок в формировании стоимостного отношения не менее важна и существенна, чем роль издержек производства. Сегодня, по мере усиления роли личностного фактора, полезность не только не утрачивает своего прежнего значения, но занимает особое место в ряду факторов, определяющих закономерности обмена деятельностью и ее продуктами.

Глубинная причина подобного положения дел заключена в характере деятельности современного человека. В экономическую эпоху, когда основной задачей людей оставалось обеспечение своего материального существования, производство не только противостояло потреблению как автономная сфера, но и происходило в условиях, когда фактически любое материальное благо имело полезность и могло быть потреблено если не его создателем, то другими членами общества. В этой ситуации полезность оставалась как бы фоном, а количественная величина стоимости определялась прежде всего издержками производства. В постиндустриальном обществе положение меняется: безграничная экспансия производства, предполагающая возможность его увеличения без пропорционального роста затрат труда и ресурсов, делает малозначимой кванти-фикацию издержек, тем самым передавая полезностым факторам определяющую роль в количественном измерении пропорций обмена. Таким образом, когда издержки по созданию того или иного блага перестают быть значимым фактором, способным ограничить масштабы его производства, главная роль в определении величины стоимости продукта закрепляется за его полезностными оценками.

Рассматривая деструкцию стоимости со стороны потребления, необходимо прежде всего обратить внимание на модификацию структуры потребностей, усложнение процессов потребления и все меньшую обусловленность таковых материальной стороной жизни человека. Не отказываясь от того, чтобы максимизировать удовлетворенность условиями жизни (это всегда было и останется целью любой осознанной деятельности), люди сегодня все более активно ищут и находят такую удовлетворенность вне сферы материального потребления. Определяя свои основные потребности и желания как всецело субъективные, человек впервые конституирует их именно как свои личные потребности, как свои личные желания, не идентичные потребностям и желаниям других людей не только в количественном, но и в качественном отношении. Это стимулирует быстрое развитие производства индивидуализированных и единичных продуктов, в максимальной мере соответствующих запросам конкретного потребителя. В результате имеет место то, что социологи уже сегодня отмечают как снижение субъективной ценности продуктов массового производства. Тем самым затрудняется определение стоимости как объективной категории: если прежде, в индустриальном обществе, индивидуальные потребности в материальных благах, сталкиваясь с ограниченностью их предложения, создавали и поддерживали состояние рыночного равновесия, то теперь потребности нового типа, формирующиеся на основе стремления личности к самореализации, не могут быть усреднены таким образом, чтобы во взаимодействии с усредненными издержками определять пропорции обмена.

Современные социологи отметили данный феномен, указав, что новое содержание полезности заключено не столько в универсальной потребительной стоимости продукта, сколько в его высокоиндивидуализированной символической ценности (sign-value). По их мнению, "постмодернистская культура... [не только] в большей мере способствует потреблению благ как символических ценностей, чем как потребительных стоимостей" Lash S. Sociology of Postmodernism. L., 1990. P. 40., но и изменяет сам характер потребления, которое Ж.Бодрийяр называет consumation в противоположность традиционному французскому consommation См.: BaudrillardJ. For a Critique of the Political Economy of the Sign // Baudrillard J. Selected Writings. Cambridge, 1996. P. 58. Феномен символической ценности, хотя и рассматривается как одна из форм проявления полезности, следующая за потребительной стоимостью, подразумевается как более сущностным, так и более глобальным. Развивая комплексное понимание символической ценности как категории, не только логически, но и исторически замещающей потребительную и меновую стоимость в качестве основного мотива производства, исследователи выделяют три стадии в процессе становления стоимостных отношений по признаку доминирования той или иной субстанции на каждой из них: натуральную, товарную и структурную - и отмечают возможность формирования основ четвертой. "На первой из них, пишет Ж.Бодрийяр, - господствовали натуральные отношения, и представления о стоимости возникали на основе естественного восприятия мира. Вторая базировалась на всеобщем эквиваленте, и стоимостные оценки складывались в соответствии с логикой товара. Третья стадия управляется кодом, и стоимостные оценки здесь представляют собой набор моделей. На четвертой, фрактальной стадии стоимость не имеет совершенно никакой точки опоры (курсив мой. -В.И.) и распространяется во всех направлениях, занимая все промежутки без какой бы то ни было основы... На фрактальной стадии не существует больше никакой эквивалентности - ни натуральной, ни всеобщей... В самом деле, мы не можем более говорить о стоимости" Baudrillard J. The Transparency of Evil. Essays on Extreme Phenomena. N.Y., 1996. P. 5.. Разделение потребительной стоимости и символической ценности достаточно широко признано социологами, но не получило должной поддержки среди экономистов. И то, и другое вполне объяснимо: современные философы рассматривают мотивы и цели человека как во все большей мере определяющие и потребление, и производство, а экономисты стремятся, как и ранее, объяснять складывающиеся на рынке уровни цен исходя из взаимодействия традиционных факторов и полагают, что любые изменения этих факторов ведут лишь к модификации стоимостных отношений, а не к их полному преодолению.