7 принципов построения семейного счастья - Валентин Бадрак

Действительно, отделение сексуальной сферы от семьи, несмотря на появление в современном мире все большего числа апологетов этой формы сосуществования пар, несет человеку самые большие из всех существующих рисков для достижения счастья и душевного равновесия. И дело не только в том, что в большинстве случаев эта форма неприемлема для одного из партнеров (союз Сартра и Симоны де Бовуар является совершенно невероятным исключением из правил). Главные угрозы устойчивости семьи несет в себе проникновение чужеродной энергетики внутрь пространства семьи. Эта энергетика, приходящая с мужским семенем, женским оргазмом или эмоциональным возбуждением, не является ни плохой, ни хорошей, но она всегда остается чуждой для существующей семейной атмосферы, как, например, морская среда губительна для речной рыбы.

Она меняет микроклимат, внутренний порядок, приводя к дисбалансу установившихся отношений, ревизии приоритетов. Случается, что иногда она стимулирует развитие семьи, но чаще всего приводит к стагнации и гибели душевности и нежности. Чаще всего вечные льды отчуждения замораживают еще некогда блистательный рай, в котором обитала слишком доверчивая пара.

Конечно, этот вопрос не просто отнести к однозначно решаемым. Что касается вытеснения эроса из семейной идиллии, эта категория скорее претендует на сугубую индивидуальность. Можно было бы с пеной у рта отстаивать неприкасаемость семейной спальни, если бы не множество историй, утверждающих приемлемость обратного. И хотя идеалом отношений скорее можно считать семейную жизнь Николай и Елены Рерих, нельзя с пуританской непримиримостью матроны поджимать губы и игнорировать такие исторические эпизоды, как многолетняя успешная связь Перикла и Аспазии, Сальвадора Дали и Галы, Дмитрия Мережковского и Зинаиды Гиппиус, Жан-Поля Сартра и Симоны де Бовуар. Потому стоит отнести этот вопрос к сугубо индивидуальному решению пары; главное, чтобы оно принималось двумя людьми, а не одним.

Отношения каждой пары, пренебрегающей принципами моногамии, довольно разноплановы, однако их всех отличает разделение секса и любви. Как любовь может содержать или не содержать сексуальные отношения, так и сами сексуальные отношения не обязательно относятся к области любви. Карен Хорни с присущей ей шокирующей откровенностью идет еще дальше, отмечая, что «требование верности выдвигается не из любви – это вопрос престижа». Более того, из ее психоаналитического миропонимания фактически следует, что использование болезненных для одного из двоих «стражей брака» типа материнской установки выглядит менее привлекательно, ибо внутренняя жизнь супругов малоинтересна.

Полигамные влечения имеют под собой четкие психологические и социальные основания и, в этом твердо убежден автор, никак не связаны с гипотезой, будто полигамное стремление мужчины является его биологическим влечением оплодотворить как можно больше самок, руководствуясь бессознательным стремлением обеспечить продление рода или даже вида. Развитие цивилизации дало немало убедительных доказательств того, что, во-первых, полигамные устремления существуют и у женщин, а во-вторых, у обоих полов они имеют развитие в силу притупления системы сдерживаний и противовесов, развития в обществе ложных ориентиров и фальшивых стереотипов – другими словами, вследствие внедрения в общество альтернативных систем ценностей и особенно расплывчатости контуров такого понятия, как нравственность и этика личности. Развитие противозачаточных средств и снятие сексуальных блоков глобальной системой информации вместе одержало сокрушительную победу над ранее убедительными факторами сдерживания: семьей, религией, общественной моралью и силой государства.

«Нас повергает в смятение тот факт, что мы не способны отделить животную страсть владеть, подобно животному, телом другого животного от семейной, а затем исторической генеалогии», – замечает Паскаль Киньяр, один из наиболее значительных писателей Франции начала XXI века. Правда исследователя в том, что семейный эротизм часто остается незавершенным, нереализованным, принесенным в жертву, в соответствии с представлениями одного из двоих, более могущественным целям. В сущности, «интеллектуальная кость», ловко брошенная Киньяром, порождает все тот же извечный вопрос о том, правомерно ли разделять семью и секс. Нельзя не признать, что семейная эротика может развиваться по нескольким направлениям, каждое из которых будет оставаться противоречивым и, может быть, даже неприемлемым для определенной части людей.

Первая версия, причем самая распространенная у успешных пар и вполне вписывающаяся в идеологию построения счастливой семьи, связана со вторичностью сексуальной сферы. Иными словами, «недовоплощенность» интимного мира может сублимироваться в иные влечения, совместное движение к духовной или иной цели. Сила первой версии во взаимной ответственности партнеров, а также в неодолимом стремлении к более высокой цели. Если эти факторы присутствуют в жизни двух людей, то чувственные наслаждения неизменно оказываются на втором плане. Среди счастливых браков больше всего как раз таких, которые выбирают эту модель интимных взаимоотношений. Причем вовсе необязательно, что секс в таких семьях связан исключительно с продолжением рода. В то же время риски первой версии связаны, прежде всего, с тем, что вытесненные сексуальные желания одного из двоих, если они в какой-то момент жизни под воздействием определенных раздражителей станут непреодолимыми, могут привести к ослаблению семейных уз. Еще одна угроза заложена в «неполной сублимации» либидиозной энергии, что может стать основой психического дискомфорта для одного из членов союза.

Вторая версия предполагает, что пара может больше акцентировать внимание на интимных отношениях, экспериментируя в этой области, пробуя все, что может быть интересно для двоих, все, что вписывается в диапазон приемлемости. Как и в первом случае, в таком подходе есть свои риски. Главным, пожалуй, стоит считать само место секса в жизни семьи. Если секс занимает главенствующую роль в семейных отношениях, то при всей реализованности этой сферы сама пара получает неоспоримое свидетельство отсутствия или отставания своих духовных ценностей. Для молодых людей тут, казалось бы, нет ничего страшного, но если в течение определенного времени страсть не сдвинет с условного пьедестала их совместно сформированную систему ценностей, закономерным станет их остывание друг к другу, скрытый или явный поиск новых партнеров для все большего усиления чувственной экспрессии. Отказ от духовной доминанты еще более опасен, чем вытеснение сексуальных влечений; совместная жизнь таких людей рано или поздно начнет терять первозданный смысл, ради которого семья и создается. Еще более непростым кажется попытка расширения традиционных представлений о сексуальных наслаждениях, например путем привлечения к семейным отношениям третьего человека, вовлечения семьи в получившее распространение во второй половине XX века свингерство (обмен партнерами во время совместного полового акта). Человечество уже проходило это в ранний дохристианский период (оргии) и вследствие ослабления прежде всего семейных уз оказалось на грани вырождения.

Как чрезвычайный диапазон эротизма Древнего мира, так и шокирующие результаты сексуальной революции XX века убедительно доказали, что интимная гармония партнеров не является результатом страсти либо применения утонченной техники. Она вытекает из психологической гармонии и совпадения мировоззрения, когда пара, если так можно выразиться, смотрит в одну сторону. Отнюдь не случайно о счастливых парах говорят, что через много лет совместной жизни супруги становятся похожими друг на друга. Более того, все чаще то тут то там раздаются пока еще одиночные утверждения существования миссии любви каждого. Так, еще в начале XX века Василий Розанов написал: «Мы рождаемся для любви. И насколько мы не исполнили любви, мы будем томиться на свете. И насколько мы не исполнили любви, мы будем наказаны на том свете».

Само понятие сексуальной гармонии подразумевает вовсе не удовлетворение друг другом в течение короткого периода страсти (это доступно многим), а поддержание искреннего эмоционального интереса друг к другу в течение всей жизни. Страсть вспыхивает быстро и внезапно, подобно молнии, но молния не может быть длиною в жизнь. Если внутренний мир каждого вертится на собственной орбите, сексуальное притяжение быстро иссякает. Секс становится механическим, а внутри пары возникает отчуждение – самое страшное и самое разрушительное ощущение. Удел же счастливой пары – совместное развитие, движение рука об руку. Секс для такой пары подобен пылающему огню во время всеобщего похолодания или прохладному купанию в то время, когда окружающий мир задыхается от жары. По-настоящему счастливая пара самодостаточна, поэтому истинно любящие способны научиться наслаждаться друг другом, понимая желания партнера. У таких людей оргазм партнера всегда вызывает ликование, потому что являет собой отметку совместного, общего счастья.