Последнее наступление Гитлера. Разгром танковой элиты Рейха - Андрей Васильченко

К тому моменту стало ясно, что советское командование осознало в полной мере ту опасность, в которой оказалась расколотая надвое 4-я гвардейская армия. Об этом говорит хотя бы тот факт, что на помощь ей был перекинут 133-й стрелковый корпус, но при этом положение со снабжением боеприпасами оставалось катастрофическим. Дело в том, что во время стремительного броска передовых отрядов «Мертвой головы», во избежание их прорыва на другой берег, по приказу Толбухина были разрушены понтонные мосты у Дунапентеле и Дунафёльдвара.

Хельмут Беккер, командир танковой дивизии СС «Мертвая голова»

Несмотря на это обстоятельство, генерал Ваффен-СС Гилле приказал 1-й танковой дивизии продвигаться не на запад, а в северо-восточном направлении, чтобы захватить окрестности Вали. К тому моменту IV танковый корпус СС перенес свой штаб в Йенё (местечко, расположенное в 12 километрах на восток от Берхиды).

Во второй половине дня 1-я танковая дивизия ослабила свое наступление на Секешфехервар. Но советским войскам не суждено было расслабиться. С наступлением темноты на их позиции обрушились силы 23-й танковой дивизии. К тому моменту 1-я танковая дивизия была уже южнее города — проводилась перегруппировка танковых сил. Командир дивизии генерал-майор Тунерт с согласия командования IV танкового корпуса СС должен был атаковать Секешфехервар с юга, нанеся по советским позициям концентрированный удар в неожиданном месте. Кроме всего прочего, данный маневр значительно сокращал протяженность линии фронта, которую приходилось удерживать дивизии Тунерта. Как ни странно, немцам эта тактическая затея удалась.

Но в то же время их положение в Пилишских горах было далеко от идеального. Наступление I кавалерийского корпуса на Бичке и Мань откладывалось еще на день. Делалось это для того, чтобы «дождаться ослабления противника в результате собственного продвижения на отрезке между Дунаем и Веленце». Генерал Балк одобрил в качестве очередной даты наступления 22 января. Тем временем в Будапешт стали поступать боеприпасы. Только в ночь с 21 на 22 января в город было доставлено 117 тонн грузов. В итоге в 19 часов 25 минут генерал Вёлер в докладе Гудериану оценивал результаты этого дня как «весьма продуктивные». В качестве особой заслуги наступавших частей назывался срыв попытки 5-го советского кавалерийского корпуса создать усиленный рубеж обороны. Но в действительности генерал спешил с выводами. Его доклад никак не подкреплялся конкретными данными «с мест». К тому моменту повод для оптимизма могла дать только радиограмма, пришедшая из дивизии СС «Мертвая голова», о том, что ее разведывательный батальон смог достичь окрестностей речушки Вали. Но это отнюдь не значило, что эта территория уже была взята немцами.

Разочарование ожидало Вёлера на следующий день, когда уже в другой радиограмме из «Мертвой головы» подтверждалось, что действительно были достигнуты окрестности Вали, но дивизии не только не удалось взять расположенный на ее берегах населенный пункт, но даже проникнуть в него. Сообщения из дивизии «Мертвая голова» приходили скудные, а потому не всегда ясные. Но Вёлер предпочитал не отказываться от собственной оценки развития битвы. Он решил, что пришел тот самый долгожданный момент, когда в дело должен вступить I кавалерийский корпус. В наступлении его должны были поддерживать шесть батальонов мотопехоты, которые были усилены 40 бронетранспортерами. При этом он отдал приказ венгерским гусарам, дабы те начали очередное наступление в Вертешских горах. При этом венгры должны были наступать и на канале Шио. Предполагалось, что наступление даст возможность перекинуть разведывательный танковый батальон из этих мест на север, что должно было помочь скорейшему деблокированию Будапешта. Но где-то в глубине души Вёлер понимал, что все эти попытки обречены на провал, а потому запросил у Гудериана «силы оперативного реагирования». Гудериан пообещал предоставить их 25 января. Как и полагалось на вечернем телефонном совещании, Вёлер доложил в Верховное командование сухопутных войск свое видение оперативно-тактических задач на завтрашний день:

1) Дивизии СС «Викинг» и «Мертвая голова» при поддержке ударной группы 1-й танковой дивизии должны были продолжать наступление к Вали.

2) «Мертвая голова» должна была создать оборонительный рубеж на подходах к Дунафельдвару, где концентрировались постоянно прибывающие советские части.

3) Активное наступление венгерских частей в районе канала Шио должно было решить проблему со снабжением частей на передовой.

4) Секешфехервар должен был быть взят в ходе наступления, предпринятого в двух сторон (с юга и запада) частями 1-й и 23-й танковых дивизий.

5) В зависимости от развития ситуации под Вали планировалось начало наступления I кавалерийского корпуса.

При всем этом 2-я танковая армия получила приказ как можно быстрее, «невзирая на риск», начать наступление на Капошвар. По мере продвижения вперед 2-я танковая армия впервые натолкнулась на болгарские части — это было явным подтверждением того, что советское командование подтягивало к Шио силы, чтобы бросить их на север, ударив по правому флангу наступающих немецких танковых дивизий. Но при этом не исключалось, что свежие части могут быть брошены и на штурм Будапешта.

Конец наступления, по словам Вёлера, должен был наступить несколько дней спустя, когда в дело вступила бы «пара пехотных дивизий». В вопросе получения пехотных дивизий он хотел рассчитывать на Гудериана. Тот же не стал обнадеживать Вёлера, заявив, что их переброска во многом зависит от общей ситуации на Восточном фронте. Но при этом он предполагал убедить Главнокомандующего на юго-востоке предоставить пару данных дивизий. Забавность ситуации заключалась в том, что группа армий «Ф» подчинялась не Верховному командованию сухопутных войск, а его конкуренту — Верховному командованию Вермахта. То есть Гудериан хотел одновременно и не ослаблять Восточный фронт, и добиться победы под Балатоном за счет своих «конкурентов».

Но это были всего лишь планы. И когда они могли стать явью, было совершенно непонятно. К тому же на северном берегу Дуная немецкое командование ожидал очередной «советский сюрприз» — подготовка наступления конников Плиева. Почти ночью генерал Грольман в разговоре с генералом Венком мог лишь констатировать: «Крушение на севере может стоить нам всей битвы за Будапешт». Чтобы не оказаться зажатыми на этот раз в советские «щипцы», армейская группа Балка была вынуждена передать один из своих корпусов 8-й армии.

«Температура -6 °C. Местами пасмурно, видимость средняя, а местами безоблачно, даже ясно. Состояние дорог неизменное».

День начался с того, что штаб группы армий «Юг» ждало огромное разочарование относительно немецкого наступления на Валь. В адрес эсэсовских дивизий звучат едва ли не открытые обвинения:

«В течение первой половины дня выяснилось, что вчерашние радиограммы передовых отрядов IV танкового корпуса СС о том, что после прорыва вражеской обороны они достигли окраин населенного пункта Валь и намереваются развивать наступление, а также утренние радиограммы о том, что они продвигаются к Эрчи, Валю и Ракересттуру, относятся лишь к незначительным разведывательным группам. Только разведывательному батальону 5-й танковой дивизии СС „Викинг“ удалось продвинуться в Валь северо-восточнее деревни Сент-Петер и создать рубеж обороны».

Но данный тактический успех вряд ли мог сравниться с ожиданиями того, чтобы танки уже вошли в Валь. Упреки в адрес эсэсовских танкистов были понятны. Но, с другой стороны, в штабе группы армий «Юг», видимо, услышали только то, что хотели услышать. В сообщениях из дивизии «Мертвая голова» не сообщалось ничего иного, кроме как о приближении к окраинам населенного пункта Валь обыкновенных разведывательных групп, а вовсе не мощных разведывательных танковых батальонов.

Сообщения в течение того дня поступали очень редко. Но даже из этих редких, отрывочных сведений не вырисовывалось картины, дающей повод для оптимизма. Эсэсовским дивизиям было не до наступления, они с трудом могли отражать советские атаки (в данной ситуации вообще было сложно сказать, кто атаковал, а кто контратаковал). Балк и Вёлер были вне себя от гнева. Они направились к Гилле на командный пункт IV танкового корпуса СС. При этом сам Вёлер планировал перенести штаб группы армий «Юг» в Зирц (расположенный в 30 километрах на север от Веспрема), чтобы оказываться в расположении наступающих частей, не тратя лишнего времени. Позже он вспоминал: «Балк воспринял это мое намерение едва ли не как личное оскорбление». Прежде чем продолжить данный сюжет, рассмотрим общее положение IV танкового корпуса СС в районе боевых действий.