Пока небеса молчат - Регина Грез

в городе и высокие цены на еду. Признался, что недавно взял в дом третью жену, а вторая недавно родила и всех-то надо кормить. Шадар сочувственно вздыхал и обещал хорошо расплатиться за комнаты.

– Деньги будут через два или три дня.

– Ты знаешь, я ведь в долг не даю – дело хлопотное, но тебе поверю. Тебя я знаю давно, ты надежный человек. И Аллах тебя хранит.

Женщина с любопытными глазами взяла меня за руку, чтобы увести внутрь дома. Я испуганно оглянулась на Шадара, и тот устало кивнул:

– Иди с ней, тебя покормят и покажут, где можно отдохнуть. Позже увидимся.

Я шла по узкому коридору с большим волнением, о чем только не передумала за несколько минут – вдруг Шадар хочет избавиться от меня, оставит в чужом доме и снова исчезнет.

Женщина опустила платок, и я увидела, что мы почти ровесницы, тогда решила заговорить первой.

– Я – Мариам, а как тебя зовут?

Она виновато покачала головой, а потом ответила:

– Я – Эмель, плохо понимаю саржистанский. Совсем мало говорю.

– Дай мне воды, пожалуйста. Пить… пить…

Коридор выходил на соседний дворик, который, видимо, и был частью женских покоев. Эмель подала мне кувшин с разбавленным гранатовым соком, а сама принялась качать ребенка, потом вынула его из коляски, стала кормить грудью, ласково что-то приговаривая.

Все это время я неприкаянно сидела на скамье, покрытой вытертым ковром, наблюдала, как две девочки примерно трех и пяти лет лепят из глины посуду. Босые ножонки их были перемазаны и подолы длинных рубашек тоже в грязи, а тут еще братик притащил на веревочке измученного котенка, и девочки с визгом кинулись его отнимать.

Вечером мне удалось помыться, Эмель подливала в бочку горячую воду и на корявом саржистанском рассказывала про себя. Вакид взял ее второй женой за невысокую плату, поскольку она из бедной семьи, а вот на молоденькую Хаиму пришлось здорово потратиться, зато теперь ночи Вакид проводит только с ней, на других сил не остается, но это не совсем плохо.

– Я могу спокойно спать с дочкой, а потом снова буду нравиться мужу. Когда младшая жена будет ходить с животом. Хи-хи…

Старшую в доме – сорокалетнюю Сабху Эмель немного побаивалась, но уважала.

– Никогда не придирается по пустякам. И мужчина ей совсем не нужен, она рада, что муж забавляется с младшей, говорит, я немало потрудилась на спине, пусть теперь другая натирает на лопатках мозоли.

Эмель смеялась, а мне становилось еще тоскливей. Даже обильный ужин со сладким десертом не прибавил радости и покоя. Когда ночью в мою комнату пришел Шадар, я не могла удержаться от упреков.

– Зачем ты меня сюда привел? Тут клетка, тюрьма, нельзя одной выйти на улицу. Телевизор нам нельзя смотреть. В доме кроме Дарама никаких книг, Эмель читает по складам, а младшая жена и вовсе неграмотная. Ей всего пятнадцать лет, она в мячик еще хочет играть и в куклы… В городе каждый день стреляют, дома взрываются, а что со мной будет, если тебя убьют? Четвертой женой к Вакиду не пойду, лучше умереть, чем такая жизнь.

Боялась, что Шадар опять посмеется или начнет ругаться, плакала тихо, в глазах будто насыпан песок, в горле першит. Зачем я ему больная нужна?

– Да-а-а… протянул Шадар, – от такой жизни ты скоро зачахнешь, долго нельзя здесь оставаться. Но придется потерпеть, у меня возникли небольшие проблемы.

– Уедем! Прошу тебя, уедем отсюда.

В этот миг я готова была в одной рубашке кинуться ему на шею, лишь бы согласился скорее покинуть Махраб.

Шадар поцеловал меня с лоб, как ребенка, потом вытер слезы с моих щек, я чувствовала, какие жесткие у него пальцы – каждый день приходится сжимать оружие.

– Мне предложили не ту работу, на которую я рассчитывал. Некстати конкурент появился – денег почти не просит, зато обещает сделать много. Подозрительный человек, я бы ему не доверился, но Хабир меня очернил перед Мясником. Не может простить, что отказался тебя в Хамсуше отдать. Вот что бывает, когда между мужчинами встает красивая женщина. Некоторые готовы забыть святое военное братство.

– Не поверю, чтобы ты называл братом этого головореза! – прошептала я.

– Ты меня плохо знаешь, – так же тихо сказал Шадар, зарываясь лицом в мои волосы.

Не давая опомниться, он опрокинул меня на постель и рванул ворот рубашки, стал жадно целовать открывшуюся грудь. Я дрожала и пыталась прикрыться, потом собралась с духом, оттолкнула его и крикнула:

– Ты мне не муж! Не смей.

– Тише! – приказал Шадар. – Завтра найду святошу, который нас соединит перед Богом, раз тебе это нужно. Больше ждать не хочу.

Я думала, он сразу уйдет, но нет… нет! Шадар снял с пояса ремень и несколько раз ударил меня по голым ногам. Потом сделал совсем немыслимое, стал целовать мои ступни, громко постанывая, водил ими по своему лицу, брал в рот и прикусывал пальцы, – я зажала рот подушкой, чтобы не кричать, казалось, он сошел с ума и теперь мы оба погибнем.

Мужчина здесь господин, а я бесправнее собаки. Напоследок он сорвал с меня рубашку и стал хлестать ею, не так больно, как унизительно.

– Запомни, кому ты принадлежишь! Навсегда запомни, Мариам! Я научу тебя слушаться. Я тебя воспитаю.

Собаки порой рвутся с привязи, а ведь я человек. Ухватилась за край мятой рубашки и дернула ее на себя, прошипела в перекошенное лицо Шадара:

– Рассчитаюсь с тобой за все! Отравлю, достану нож и зарежу. И сама спрыгну с крыши, никому не дамся.

Он тяжело дышал, разглядывая меня при скудном свете коптящей лампы, потом хрипло проговорил:

– С одного удара человека трудно убить, а ты и не знаешь, куда лучше колоть. Ну, поживешь со мной, многому научишься. Спи, любимая. Завтра договорим.

Я бросила ему в спину проклятье, меня трясло, как в лихорадке, сейчас я была готова на любой страшный поступок. Куда бежать? Где искать посольство Саржистана? Наверно, все убрались из страны – трусы проклятые! Знать бы, где русские… Можно просить у них защиты, но как… как добраться…

Не смогла уснуть до рассвета, а там уже пополз в щели аромат кофе, запищали во дворе дети, заплакала малышка Эмели. Надо встречать новый день с больной головой.

* * *

До обеда мы с младшей женой Вакида раскатывали тесто на катламу. Я старалась показать, что умею работать быстро и аккуратно. Тетя Хуса всему меня научила – лепешки получились тонкие, почти прозрачные. Я смазывала их растопленным маслом и раскладывала начинку –