Неподдающаяся - Ольга Мяхар

Я бросилась к нему, но врезалась в невидимую стену запрета и с визгом отскочила назад, дуя на обожженную кожу и крича от боли.

- ТИХО!

От неожиданности я замолчала, сидя на камнях и удивленно на него глядя.

- Вот так.

После этого он, что-то бубня себе под нос, начал стирать рукой линии пентаграммы на одном из ее лучей. Как только стер достаточно, чтобы я смогла выйти, я тут же выпрыгнула наружу, снова опалив руки и левую ногу о границы прохода.

Рррррррр, больно.

Рухнув на камни и скуля, я принялась осторожнс дуть на ожоги, пытаясь зализать их.

- Больно? - Он присел на корточки рядом.

- Отойди, пока я еще себя контролирую,- злобно предупредила я.

Но он бесцеремонно взял меня за руки, с силой их разогнул и что-то прошептал. Тут же через его руки к тело начала вливаться приятная прохлада. Я удивленно замерла, с удовольствием чувствуя, как боль уходит и остаются тишина и покой. Приятно.

- Так лучше?

Я что-то проворчала и попыталась освободиться. Он как-то странно на меня посмотрел, сжимая руки с такой силой, что чуть не переломил. А потом резко отпустил, вставая и делая шаг назад.

- Поднимайся, нам долго придется идти обратно и город, где меня наверняка встретит твой ненаглядный Рисс.

Я заворчала, но повиновалась. Кольцо поблескивая на его пальце, и этого было достаточно, чтобы временно сделать меня очень послушной.

- Умница. А теперь вперед.

Он прошел немного, шагов тридцать, и потерял сознание, рухнув на камни прямо у моих ног. Я остановилась, глядя на него и не понимая, что делать дальше. На развалины уже накрывала безлунная ночь. Ни одной из семи лун сегодня не будет на небосклоне, а это значит, что вся нечисть вылезет из своих нор и пойдет объедаться на весь следующий лунный месяц. И оставаться на открытом пространстве, да еще и с беспомощным Иллом, мне сейчас крайне не хотелось.

А пришлось.

Присев рядом с ним на корточки и положив когтистую руку на горячий лоб, я попыталась определить его состояние.

Хреново, организм был сильно истощен. Складывалось ощущение, будто его специально довели до такого состояния, попросту не давая пищи и воды. Да еще и последние силы были потрачены на вызов и мое лечение. Странно.

Я огляделась и попыталась вспомнить все, что длинными вечерами за чашкой чая говорил мне кот о вызовах.

Помнится, я расспрашивала его о том, возможен ли повторный вызов. На что он мне сказал, что для этого нужны три компонента: проклятое место за сутки до безлунной ночи, огромная магическая энергия и тот идиот, который туда сунется и после этого оставит беспомощным на растерзание повторно призванному духу, явно находящемуся не в самом лучшем настроении.

Короче, я думала, он не решится. Я ошибалась.

И сейчас все силы организма Илла были на пределе. его бросало то в жар, то в холод, энергии не хватал о ни на что, да еще и бил откат от заклинания. А ведь он еще и отдал мне последние силы на лечение. Зачем, спрашивается? Самому бы пригодились.

Послышался тихий шепот. Илл что-то пытался сказать, явно переходя в стадию бреда.

Я из любопытства наклонилась, пытаясь разобрать, что он там шепчет. Острый слух выловил всего одно слово:

- Ишша.

Я угрюмо посмотрела на него. Ну и что теперь делать? Если брошу его здесь, переждать ночь в каком-нибудь более или менее безопасном месте, то к утру найду обглоданный скелет и колечко, легко с него снимающееся. Зачем я буду ему помогать? Я ведь не ненормальная.

- Ишш-ша…

Я зарычала, а он вновь и вновь продолжал повторять мое имя, что-то ища рукой на камнях возле себя.

- Ишш-ша. Ишша…

Я осторожно дотронулась до его руки и удивилась тому, как крепко он сжал мою ладонь. Веки его дрогнули, и он задышал относительно ровно. И что теперь прикажете делать? Что?

Все равно спасать я его не буду! И все тут.

Через полчаса, злая и уставшая, я бежала по лесу, держа Илла на закорках и огрызаясь на преследующих нас монстров. Нечисть огрызалась в ответ и завывала так, что хоть мертвых выноси. Меня так и подмывало ввязаться в хорошую драку, чтобы впредь знали, на кого можно, а на кого нельзя разевать свою грязную пасть. Но груз за спиной не давал остановиться, заставляя стискивать клыки и лишь предупреждающе рычать.

Когтистые ноги легко переносили тело с камня на камень, с уступа на уступ. Иногда попадались деревья, но в их ветвях копошилось столько всякой дряни, выползшей из ближайших разломов и трещин, что останавливаться не хотелось категорически. Эти разрозненные деревья гордо именовались лесом.

Тоже мне лес.

Нос уловил легкий запах человеческого жилья. Я принюхалась и резко свернула влево. Оп-па! Обрыв.

Я резко с разбегу оттолкнулась от края, прыгая вперед и стараясь вытянуться в полете. Илл за спиной очень этому мешал. Неужели не допрыгну? Пальцы с силой вонзились когтями в край, вторая рука удерживала норовящего соскользнуть в пропасть хозяина. Я с силой забросила его наверх и попыталась подтянуться сама.

Угу, как же. В ногу впилось что-то колючее и явно ядовитое, с такой силой дернув меня вниз, что когти не выдержали и с жутким скрежетом пробороздили камень, заставляя меня повиснуть на волоске. Я взвизгнула и попыталась второй ногой врезать по чертовой колючке, однако ногу сдавило еще сильнее, дробя кости и заставляя кричать от боли.

Ну нет, хватит! Заклинание само сложилось в голове, а свободная рука уже чертила его в темноте, предположительно над тем местом, где находилась нечисть. Ярко вспыхнул иероглиф, мою ногу отпустили, и что-то с диким воем жахнуло вниз. Я с трудом вскарабкалась на уступ и подползла к Иллу. Он тяжело дышал и снова был в жару. Я не знала, что предпринять, а тьму вокруг уже снова расцвечивали фонари красных и желтых глаз. И все это рычало и повизгивало в предвкушении знатной трапезы. Я молча сращивала кости ноги, сидя рядом с Иллом и глядя во тьму. Еще есть время уйти. Одной. Бросив хозяина.

Я поморщилась.

Если бы была умной - давно бы сидела в тепле и уюте. Ладно.

Тьму безлунной ночи пронзило тихое утробное рычание. Сверкающие странным светом глаза обжигали ненавистью. Гибкий хвост извивался у ее ног, оплетая лодыжки. Она стояла, гордо выпрямившись и презрительно глядя на низших существ, посмевших посмотреть в ее сторону, поднять свои гнилые глаза на ту, перед которой должны были ползать, поджав хвосты и скуля от ужаса.

Нечисть неуверенно взвыла, рыча и скалясь. Блеснули белоснежные клыки в широкой улыбке. Когти бесшумно вышли во всю длину, и она прыгнула, уже в полете выбирая жертву и улыбаясь в предвкушении битвы. Ей было весело, и чистый мелодичный смех влился в вопли и визг убиваемых монстров.