Цивилизация каннибалов - Борис Диденко

Среди женщин, в отличие от мужчин, хищные особи относительно более многочисленны, определенно существует заметный дисбаланс, «перекос» в эту сторону. Но особенно распространена (до некоторой степени благодаря именно этому «перекосу») хищная ориентированность женщин. Конечно же, как уже говорилось, женская хищность имеет несомненный опосредованный характер, по своему происхождению она является наследственно приобретенной (что-то наподобие врожденного сифилиса по структуре своего происхождения), всего лишь «неумышленной производной» от адельфофагических эксцессов. Но тем не менее, в своем внешнем оформлении женская хищность трансформировалась практически в те же самые формы, что и у мужчин: авторитарность, жестокость, алчность, коварство. Кроме того, отдельные существенные черты хищного поведения присущи и нехищным женщинам.

Неким «смягчающим вину обстоятельством» является то, что значительная часть хищной энергии женщин сублимировалась в русло материнского инстинкта, усилив функцию сбережения детей, в частности, продлив у всех женщин материнскую любовь до смертного часа… С той, правда, разницей, что хищные женщины могут и ненавидеть своих детей, и нередко – смертельно. Достаточно вспомнить недавнее «чисто американское убийство», когда некая заокеанская мамаша из-за боязни потерять любовника утопила вместе с застрахованным автомобилем своих малолетних детей, так же деловитопредусмотрительно застрахованных.

Необычайно существенно и еще одно отличие – именно в отношении жестокости. Женщины трех видов значительно уступают в этом качестве хищным мужчинам, хотя и превосходят в нем нехищных мужчин, а один вид – женщинысуггесторы превосходит (!) всех мужчин в жестокости. Кроме того, женщинам всех четырех видов в той или иной форме и степени присуща такая их знаменитая черта, как лживость, понимаемая женщинами как свойство несомненно позитивное. Кокетство, наигранная таинственность, «заинтриговывание» – самые безобидные ее проявления.

Таким же общим для всех женских видов свойством, помимо лживости, является их внушаемость. В этом своем качестве они тоже существенно превосходят мужчин, среди которых внушаем лишь диффузный вид, а у неоантропов внушаемость может проявляться в виде легковерия, вскорости корректируемого. Кстати, внушаемость женщин легко объясняет, с учетом отмеченной ранее церебрально-сексуальной «цепной передачи», и повышенную эрогенность у них такого органа чувств, как слух: «женщины любят ушами». Еще одна немаловажная видовая особенность женщин состоит в том, что различие между диффузницами и неоантропичками имеет у них разительный характер, в отличие от плавного смыкания нехищных мужчин. Это обстоятельство, собственно, и явилось основным доводом в пользу выделения неоантропического вида в самостоятельный, но правильнее, по-видимому, было бы считать его всего лишь подвидом (хотя и «авангардным») диффузного вида.

Два основных фактора и определяют видовую принадлежность женщин: степень (и форма) авторитарности и тип эрогенности.

Палеоантропический вид (ныне уже относительно малочисленный) – это авторитарные женщины с весьма активным (по терминологии сексопатологов «клиторальным») сексуальным поведением. Активны они также и в социальнобытовом плане. Сюда дополнительно входит садистская и активногомосексуальная прослойка женщин, являющаяся, как это будет разъяснено далее, гибридной, но по поведению она весьма схожа с «чистокровной» частью вида. По тем же поведенческим характеристикам сюда же следует включить также и тех женщин других видов (это уже – «случайный компонент»), чьи матери в пренатальный период (во время беременности) подвергались воздействию мужских гормонов.

Представительницы этого вида (так же, как и их «попутчицы») в детстве не играют в куклы, в дальнейшем проявляют интерес к чисто мужским профессиям и занятиям, к административной карьере. Зачастую они бывают грубыми и бесцеремонными, и, как правило, не подвержены женской стыдливости. Они похожи на тех женщин, которых Эверет Шостром [11] выделяет в самостоятельный тип: у него это женская разновидность Хулигана, ЖенщинаПила, а Отто Вейнингер [30] именует подобных особ «мегерами».

В России такие особи чаще всего встречались до самого недавнего времени, в «доперестроечный, застойный» период среди продавцов конфликтных отделов магазинов, таких, например, как приснопамятные винно-водочные. Но особенно много палеоантропичек насчитывалось в те времена среди начальства среднего (нижнего номенклатурного) звена – партийного, или же на уровне каких-либо мелких директоров: овощных баз или небольших предприятий невразумительных производств, выпускавших загадочную, ни к чему не пригодную, да и не используемую нигде продукцию, но зато – в больших количествах. После начала «перестройки» они почти исчезли с глаз долой, уйдя в политику (тут их иногда еще видно) и, по большей части, в /около/преступный бизнес.

В нашей стране, в сравнении с другими (европейскими) странами, таких женщин в относительном выражении больше. Повышенная численность в России женщинпалеоантропичек (но особенно – поведенчески им подобных) как бы компенсирует (ущербным, правда, образом) недостаток в ней суперанималовмужчин. И таким образом, к тому печальному, но своеобразному факту, что Россия – «страна дураков», добавляется и дополнительная ее характеристика, как страны «бабьей», или, другими словами, это – общество с феминной направленностью протекания в нем всех социальных процессов: от политических до бытовых. «Бабьи бунты» можно в общем считать российской спецификой: стихийные (т.е. без хищного начала и руководства) акции протеста здесь обычно начинают женщины.

[Прибавление. Вообще воспроизводство дураков у нас, и впрямь, поставлено на поток. Конечно, на этом сказалось подавляющее численное пnревалирование здесь диффузного вида. Но главную ответственность за интеллектуальную поляризованность русского общества, несет прежде всего язык. Русский народ почти так же, как в известном анекдоте про всемогущего Бога и «неподъемный» для него камень, создал непосильный для себя язык: предельно неупорядоченный, в котором на одно правило столько исключений, что невольно возникает вопрос, а есть ли правило. Поэтому многим он оказывается не под силу, что непосредственно и сказывается на уровне мышления. Как указывает Н.Н.Вашкевич [17], «Темный, неорганизованный, алогичный язык приводит к тому, что интеллект русского этноса поляризуется. В обществе становится много дураков, но и много умных. Беспорядочный и хаотичный, трудный и этимологически непрозрачный, он вносит такую же неорганизованность и в мышление. С другой стороны, лишенный жестких шаблонов он не навязывает своих шаблонов и на интеллектуальную деятельность, что обеспечивает широту и нестандартность мышления»].

Именно эти обстоятельства и определяют в значительной степени образ жизни населения: ленивый, но с уникальной способностью к трудовому подвигу, бездумный или же с заоблачными мечтаниями, нерасчетливый, но зато подчас – с интеллектуальными свершениями. И ко всему еще – склочный быт; причем склочность эта всегда проявляется не по существу дела (психологически это совпадает с распространенным явлением: «сгонять злость на посторонних»). А суррогатная женская компенсация привела к тому, что все здесь, в этом обществе, делается кое-как: «мы, русские, вообще, 'коекаки'». Фигурально выражаясь, русская женщина, будучи абсолютно не в состоянии заставить своего безынициативного, но и малоуправляемого мужчину (или же не имея даже и такого) сделать что-либо, берется за это дело сама. Конечно же, чаще всего это происходит опосредованно: она, скажем, нанимает для нужного дела негодного мастера, плохого специалиста (не понимая этого), ну и естественно, что результаты – если они и есть – не впечатляют. Очень похожая ситуация складывается в женских тюрьмах, когда за неимением мужчин некоторые женщины берут на себя их сексуальные функции, это всегда хищные женщины, чаще именно палеоантропички.

Второй хищный женский вид – суггесторный. Это численно весьма «представительный» вид; к тому же он является и авангардным, как бы «задает тон»: т.е. вырабатывает женский менталитет. Вкупе с ориентирующимися на него диффузными женщинами, этот хищный, суггесторный вид составляет количественное большинство во всех т.наз. цивилизованных странах, подвергшихся женской эмансипации. (Лишь Россия, понятно, и в этом плане составляет дежурное исключение – для себя естественное, привычное). Это тоже авторитарные женщины, но с выжидательной («вагинальной») сексуальностью. «Сила женщины – в ее слабости» – эти слова Карла Маркса целиком и полностью применимы именно к этим женщинам: представительницам хищного, суггесторного вида. Внешне – мягкие, женственные, чувственные, зачастую – хрупкие, все из себя чуть ли не воздушные, такие женщины способны на любое притворство, на какую угодно подлость и даже – на преступление (как, опять-таки Марксов, капитал при прибыли в 300%!), ради достижения своих целей – по преимуществу, весьма и весьма далеких от какой-либо нравственной коррелированности.