Крепостной (СИ) - Злотников Роман Валерьевич

— Как ты сказал — показуху?- удивился Николай. А потом радостно улыбнулся.- Так и сделаем!

— Обязательно!- кивнул Даниил.- Если, конечно, Ваше Высочество не будет ходить по дворцу, опустив нос и на всех злиться. Тем более, что для «показухи» у нас, благодаря Кутайсову, уже всё отработано. Достаточно вытребовать ту роту измайловцев, что уже подготовлена — и вперёд по гарнизонам. Готов к путешествию-то?

— А то!- восторженно выдохнул Николай.

— Ну, тогда давай думать как к твоей матушке с идеей подкатывать будем.

— Под как?- удивился Николай. М-дам… что-то бывший майор расслабился. Словечки из будущего попёрли. И это ещё хорошо, что он того языка, на котором внуки разговаривали, не знает. Всякие там «кринж», «краш», «мэйт», «свайп» и всё такое. А то вообще бы спалился…

Мастерские при воспитательном доме, оказывается, уже были, но запустить их работу в нужном направлении удалось только через три месяца. Несмотря на то, что Данилка с Николаем не только продумали, но и прорепетировали разговор, а также подгадали момент, когда «государыня» находилась в наиболее благодушном настроении — первой её реакцией был отказ. Слава богу, не категоричный — а то шансов совсем не осталось бы… маменька просто отмахнулась и велела Николаю не забивать себе голову подобными вещами и прилежно учиться. Так что потребовалось ещё несколько «подходов», прежде чем им удалось-таки попасть в Воспитательный дом и ознакомиться с мастерскими. Ну что сказать… лучшее, что можно было сказать об этих мастерских — это то, что они были. Всё остальное было матерным. Во-первых, здесь почти не было не только станков по металлу, но и обыкновенных слесарных верстаков. Основной станочный парк представляли станки по дереву. Инструментарий тоже был заточен под это направление. Зубил, напильников, ножовок по металлу и кусачек практически не имелось. Набор инструментов был представлен, в основном, долотами, стамесками, рубанками, фуганками да коловратами и всем таким прочем. Кузня так же была оборудована весьма скудно. Вагранки же не было совсем… Плюс контингент воспитательного дома оказался тот ещё. Как выяснилось, в воспитательном доме оставляли только самых болезненных и квелых деток, а наиболее здоровых передавали на попечение государственным крестьянам. Так что особенных мастеров тут не водилось… Отчего юные Великие князья вновь впали в уныние, и Данилке пришлось вспоминать все армейские приёмы мотивирования подчинённых на великие свершения. Ну, с учётом того, что он и близко не был для мальчишек командиром.

Однако, мало-помалу, дело наладилось. Николаю удалось убедить матушку расширить и переоснастить мастерские, в чём значительно помогло то, что она и сама не брезговала поработать на станках, а затем, месяца за полтора получилось разработать пулелейку со сменными губками, выдающую с одной заливки свинцом по четыре пули приемлемого качества. После чего, юные Великие князья совместно провели очередную сложную интригу, закончившуюся разрешением императора устроить после Пасхи новый показ расширительной пули войскам Санкт-Петербургского гарнизона, на который были приглашены командиры дивизий, полков и батальонов не только из частей, дислоцированных в столице и ближайших окрестностях, но и из Ревеля, Новгорода и Гельсингфорса. Главным организатором, по старой памяти, опять был поставлен генерал Кутайсов, которого, кстати, тоже удивило то, что после столь успешного показа… а он реально был успешным, потому что по его итогам молодого генерала, даже, наградили, всё намертво встало. Так что он с удовольствием воспользовался полученным предложением и снова деятельно принялся за дело.

В процессе подготовки выяснилась одна шокирующая подробность — оказывается, едва ли не главным тормозом в продвижении новой пули стал воспитатель Великих князей, не поленившийся лично посетить практически всех, от кого зависело это самое продвижение, и убедить их в том, что и матушка-«государыня», и сам император вовсе не заинтересованы в продвижении данной пули в войска, и что весь состоявшийся показ — всего лишь этакая игра, которую император разрешил из жалости к младшему братику… Зачем он это сделал — оставалось загадкой. Разъярённому Николаю, прискакавшему к воспитателю разбираться с подставой, тот что бы то ни было объяснять отказался, заявив, что сделал это исключительно для их с братом пользы, а чем закончились разборки с участием «государыни» — братьям никто не сообщил. Но отношения между юными Великими князьями и их воспитателем это испортило напрочь. На «триумвирате», состоявшем из Николая с Михаилом и включенного в его состав волей Великих князей Данилки, было решено на этот раз воспитателя не прощать и воздать ему сторицей… Что выразилось в том, что Матвею Ивановичу при каждом удобном случае поминали «предательство русских воинов», которых в результате едва не увенчавшихся успехом действий генерала «точно погибло бы куда более, чем станет ныне». А начавшиеся через некоторое время попытки генерала хоть как-то объяснить свои действия — напрочь отвергались.

Как бы там ни было — новое представление прошло отлично. Без дураков. Даниил оценил это не столько по вполне себе ожидаемым восторженным отзывам, но и по тому, что после окончания действа молодого генерала окружило множество офицеров, интересующихся тем, где можно приобрести пулелейки на новые пули и нельзя ли как-нибудь вытребовать себе в полк несколько унтеров-измайловцев в качестве инструкторов для их освоения. Подобное было тем более лестно, потому что подобный интерес высказывали офицеры победоносных полков буквально вот только что разгромивших давнего врага России — Швецию… Вернее, формально война пока ещё не была закончена — переговоры о мире ещё шли вовсю, но боевые действия практически прекратились.

После чего Николай с Михаилом были официально приглашены на аудиенцию к императору, который выразил им своё благоволение. Ну а Николай, воспользовавшись этим, подсунул брату-императору план по продвижению пули в войска. Так что дело, мало-помалу, пошло…

В июне Николаю с Михаилом после очередной серии интриг, в которых они с помощью Данилки уже немного наблатыкались, удалось получить у maman разрешение отбыть с ротой измайловцев и генералом Кутайсовым на представление новой пули (которую все уже потихоньку начали называть «николаевской») войскам московского гарнизона. Поначалу «государыня» и слышать об этом не хотела, но когда мальчишки, взамен, пообещали прекратить третирование генерала Ламздорфа, который к тому моменту уже дважды обратился к государыне с прошением об отставке со своего поста воспитателя юных Великий князей — так его достала устроенная ими травля, она слегка пошла на попятный, заявив, что травлю Матвея Ивановича они прекращают немедля, она же, взамен, оставляет решение на волю сына-императора. Императора же удалось убедить аргументом, что успех сего деяния работает на заметное повышение авторитета семьи императора в глазах общества. Мол, даже её юные представители горячо радеют за державу и не покладая рук трудятся над всемерным возрастанием её силы и могущества. Этот посыл был рассчитан на то, что чем заканчивается неприятие императора обществом — всей их семье намертво впечаталось в память на примере их собственного отца. И он-таки сработал.

Ну а к августу Николай с Данилкой добрались до Дунайской армии. Контрабандой. Поскольку изначально удалось договориться, что Николаю с охраной, в качестве которой выступали те самые измайловцы, разрешено доехать только до Киева и не верстой южнее. Но при подъезде к Калуге у генерала Ламздорфа прихватило почки, вследствие чего он был вынужден прекратить путешествие и остановиться на лечение, а молодого Кутайсова в Киеве получилось склонить к авантюре. Во многом, кстати, вследствие того, что, несмотря на то, что Матвей Иванович, вроде как, по-прежнему продолжал исполнять обязанности воспитателя, и братья действительно прекратили его травлю, восстановить прежний авторитет в глазах своих воспитанников он так и не сумел. Так что во время путешествия до Москвы и организации показательных стрельб именно Николай играл во всей их многочисленной команде первую скрипку, лично обсуждая все проблемы с Кутайсовым, а также пару раз отдав измайловцам приказы напрямую, минуя Ламздорфа, который, вроде как, являлся главным. И генерал-лейтенант это проглотил… Но только в отношении старшего из братьев. Михаила, не смотря на все его жуткие страдания и горячие просьбы, отправили домой. Везти к воюющей армии сразу двух юных Великих князей Кутайсов отказался категорически.