Менуэт святого Витта, Властелин пустоты - Александр Громов

Его немного мутило, от голода кружилась голова, и сердце временами принималось стучать как сумасшедшее. Ничего… Уже скоро. В лагере этот хлюпик забудет о своем позоре, начнет пространно и снисходительно отвечать на вопросы и вовсю распавлинит перья — грудь колесом, хвост зенитной пушкой. Достаточно не напоминать о его нытье — и он по гроб жизни будет благодарен тому, кто впервые дал ему почувствовать себя мужчиной, а не штатной единицей в хозяйстве Стефана…

— Интересно, они нас видят? — спросила Вера.

Парус хлопнул. Вера вцепилась в шкот, пытаясь поймать угасающий порыв. Питер осторожно развернул в воде лопасть весла. Парус на мгновение надулся и вновь вяло заполоскал. Ветер стих.

— Вряд ли. Смотри, где солнце. Им блики мешают.

— А в оптику? Со светофильтрами?

— В оптику — да. Так ведь надо знать, что мы возвращаемся, специально высматривать. Кому это надо — Лоренцу?

— Он там не один!

— Ты бы потише, — предостерег Питер. — Он чуткий.

— Лоренц? — натянуто пошутила Вера.

— Да что ты заладила!

Еще час плыли молча, лишь в носовом отсеке шевелился Йорис, которому было жестко сидеть, да Вера временами тихонько охала, потревожив руку. Парус еще не совсем обвис; едва заметный ветерок все-таки подталкивал лодку.

На середине озера зыбь разгладилась, спокойная вода казалась еще более темной и как будто маслянистой. Питер часто оглядывался — смотрел на след за кормой. Теперь он жалел, что не пошли берегом. Где бы ни был водяной слон, наверняка он уже почуял добычу. Скоро ветер совсем стихнет, а через два-три часа начнет темнеть. Быть может, перед самым закатом опять ненадолго задует, а вот ночь будет просто отвратительно тихая, с ясным небом без луны и звезд, с далеким бесполезным светляком фонаря на тупом носу «Декарта»… В такие ночи на озере иногда возникают странные и опасные течения, поднимающие на поверхность фосфоресцирующий ил. Незаметные днем, они способны за ночь отнести лодку куда им вздумается.

Что толку в бессмысленных прогнозах. Водяному слону понадобится совсем немного времени, чтобы пересечь озеро в любом направлении. Рано или поздно, придется рискнуть и взяться за весла. Нет ничего глупее, чем быть сожранным в двух шагах от цели.

Питеру случалось видеть водяного слона и в ста, и в тридцати шагах от лодки. Отчаянный Дэйв, лучший пловец в лагере, единственный из всех рисковавший заплывать на глубину, однажды был атакован, но сумел спастись. Правда, озеро штормило, а в шторм водяной слон плохо чувствует добычу. Да и часовой на башне не подвел — Стефан потом наказал его за излишний расход стрел.

Питер знал, кто виноват. Фляжка с темной жидкостью из неприметной лощины за водоразделом, где в круглых ямах чавкает и шевелится горячая грязь, а нефть сама бьет фонтанчиками из земли, где не растет даже лишайник и трудно дышится, — эта фляжка лишила его ума. Он все же нашел то, ради чего стоило затевать бесчисленные экспедиции, — рано или поздно это должно было случиться. Он непростительно ошибся, поверив в свою счастливую звезду. Но фляжка была не виновата.

«А ведь, пожалуй, кое-кому там, в лагере, придется туго, если мы не вернемся…»

Он поймал себя на том, что едва не высказал эту мысль вслух. Нельзя. Не мысль даже — мыслишка. Глупая, ненужная. Нет ничего хуже бесцельного ожидания: что-то такое теряется там, внутри, неуловимое, очень важное, без чего нельзя жить.

— А вдруг он умер? — ни с того ни с сего спросил Йорис.

— Кто?

— Ну слон… Он ведь живой. Он ведь может когда- нибудь умереть просто так, от старости?

— А вдруг за нами с Земли прилетят? — серьезно сказал Питер. — Ты бы лучше на себя надеялся. И на нас вот с Верой.

— Умер-шмумер, — фыркнула Вера. Она бодрилась.

Парус вяло шевельнулся и повис тряпкой. Брошенная в воду щепка уплывала назад так медленно, что, глядя на нее, хотелось плакать. Прошло полчаса, прежде чем она скрылась из виду.

Солнце опустилось ниже; в воздухе посвежело. Восточный берег, казалось, стал ближе к лодке, чем западный. А может быть, только казалось.

От неподвижного сидения ныло все тело.

— Тихо! — сказал Питер.

Он с бесконечной осторожностью вынул весло из воды. Стало слышно, как с изогнутой лопасти срываются капли.

— Он где-то здесь.

— Ты его чувствуешь? — шепнула Вера. Ей мешала сосредоточиться тупая боль в руке, и она в растерянности вертела головой, оглядывая поверхность воды.

— Я не чувствую. Я знаю.

— Под нами?

— Нет… Бродит.

Весло уже лежало на дне лодки, и Питер сжимал пику. Медленно-медленно лодку разворачивало носом на юг. В полном молчании текли минуты. Неожиданно Йорис громко всхлипнул.

— Тихо, ты!

В пятидесяти метрах правее лодки поверхность озера плавно всколыхнулась. Словно громадный невидимый поршень толкнул воду так, что она вспучилась гладким горбом, неожиданно застывшим на несколько секунд. Затем бугор исчез, оставив разбегающиеся круги, и вновь появился уже слева от лодки. На этот раз он вынырнул ближе и долго оставался неподвижен. Окраска его медленно менялась от бурой до бесцветной.

— Дай нож, — деревянным голосом попросила Вера.

— В мешке под тобой.

Он был бы совсем не страшен, этот горб, или бугор, если бы Питер не знал истинных размеров водяного слона. Иногда он вот так выставляет напоказ краешек одной из псевдоподий, как бы присматриваясь к добыче с холодным любопытством, но это лишь кажется, потому что хозяин озера не способен видеть. Затем он, скорее всего, начнет кружить вокруг лодки, по-акульи сужая круги. Может не напасть вовсе, и такой случай был, а может атаковать сразу, стремительно и прямолинейно, нахрапом бросаясь на жертву. Это самое опасное. Питер вспомнил категорическое утверждение Маргарет, высказанное в давнем споре: поведение-де примитивного животного всегда жестко запрограммировано и не меняется со временем. Питер усмехнулся: «Маргарет глупа. Если бы шли на веслах, слон давно бы уже обнаружил и опрокинул лодку, зато если бы на пороге не попортили днище, возможно, удалось бы спокойно переплыть озеро даже в штиль».

Горб стал совсем бесцветным. Неожиданно он без всплеска ушел под воду, оставив лишь рябь, медленно удаляющуюся прочь от лодки. Наконец исчезла и она.

— Ушел… — прошептала Вера. — Ведь правда, ушел?

Питер отрицательно покачал головой.

— Он пытается понять, что мы такое.

— Слон не может понимать, — неестественным голосом заявил Йорис. Губы его дрожали. — У него нет мозга.

— Что-то, наверное, есть… Берегись!