Куклы - Ян Миклашевский

Дима смотрел, как Бог и Богиня общаются друг с другом. Более прекрасных голосов он не слышал прежде никогда. Он не понимал ни слова из того, что они говорят, наслаждаясь одной только музыкой их голосов. А потом Бог препроводил его к чудесному фонтану, где ангел смыл с него всю мирскую грязь и нечистоты. И когда Бог уложил его спать, Диме подумалось, что вероятно не таким уж и грешником он был при жизни. В церковь вот только почаще заглядывать надо было, но чего уж теперь-то. Его глаза закрылись, и он уснул тем сном, каким способны спать только младенцы.

Створка капсулы-регенератора с шипением опустилась.

Спустя две недели стало понятно, что чуда не произошло. На Третьей стало одним здоровым телом больше, только вот здорового духа это тело было лишено напрочь. Сознание Димы, обильно накормленное галлюцинациями на религиозную тематику, уснуло вместе с его телом в момент погружения в капсулу-регенератор и просыпаться категорически не желало.

- Мы в ответе за тех, кого приручили, да? - язвила Маша, несмотря на подаренный ранее букет цветов, который Макс достал непонятно где. - На что ты надеялся, можешь объяснить?

- На чудо, - с лёгким намёком на грусть в эмоциях ответил Макс. - То самое чудо, которое произошло со мной.

- Для того, чтобы это чудо случилось и с ним, не хватает всего лишь одной вещи, - в эмоциях Маши проскользнула усмешка. - Тогда разговор был бы не о чудесах, а про необъяснимый, но подтверждённый практикой феномен. Зачем ты тогда этот артефакт разбил, не понимаю?

Виновник торжества присутствовал здесь же в комнате подобно манекену. Чистому, ухоженному, прилично и подобающим для данной местности образом одетому манекену. Было ему, уже привычно, совершенно безразлично, что с ним было ранее, что происходит сейчас, и что ждёт его впереди. Скажи ему кто-нибудь, что в настоящий момент решается его судьба, никакой реакции не последовало бы. Манекены не чувствуют, манекены не думают. Они просто стоят там, где их ставят.

- Как я и предполагала, - в машиных интонациях прорезалась практичность, - Другу твоему помочь было нельзя. Садись, пиши письмо Михалёву, а я пока ещё кое-что сделаю с нашим гостем. Хуже ему не будет, но если старику всё же получится вернуть его в мир живых, то приобретённое наверняка не окажется лишним.

В спящем сознании Димы зажглась маленькая звёздочка.

- Сколько ангелов можно уместить на кончике иглы? - раздался в его голове насмешливый женский голос, - Но представь, какое количество знания можно уместить там же.

Звёздочка взорвалась, вонзившись мириадами игл в каждую клетку тела.

Если бы Дима мог закричать.

Если бы он помнил, как кричать.

***

- Устал, наверное, - прохрипел Дима, усаживаемый Матрасом обратно на скамейку, - Денёк тот ещё выдался, да и перебрал на радостях.

Рассказывать Коле о том, ЧТО с ним сейчас произошло, у Димы не было ни малейшего желания, а будь оно, то встал бы вопрос о подборе верных для описания слов.

В сознании Хендрикса смешались два видения мира: то, которое показывали ему два существа, ранее казавшиеся Богом и Богиней, и реальное. В одно мгновение забытая ранее, но теперь увиденная вновь, иллюзия рассыпалась осколками стекла, и вместо небожителей Дима увидел трёх... Не хотел бы Дима жить в мире, созданном такими Богами и с таким ангелом. Белоснежные стены райских чертогов превратились в мрачные грязные коридоры, фонтан стал обычной душевой, покрытой кафелем с пятнами ржавчины и грибка, а кровать и вовсе обернулась чем-то непонятным. Потом перед глазами возникла бесплотная нить, держась за которую ему следовало идти туда... Куда? Дима ужасался тому, по каким местам он шёл, ею ведомый. В конце концов нить упёрлась в ворота, которые он видел будто бы не в первый раз - Вторую Базу не узнать ему было бы сложно, вот только откуда взялось это воспоминание?..

"Что, что случилось со мной до всего этого? - сокрушённый возвращением памяти Дима изо всех сил сдерживался, чтобы не закричать. - Что произошло в том бункере?"

Матрас жестом показал кому-то, что всё в порядке, и обернулся к Хендриксу.

- Ты б остановился на сегодня.

- Не, мне сегодня останавливаться никак нельзя, - недобро ухмыльнулся Дима. - Коль, поверь, действительно нельзя, иначе с катушек слечу.

- По мне, так ты к этому подошёл уже вплотную, - Матрас думал, стоит ли отобрать у бывшего напарника бутылку, или же оставить всё так, как есть. - Видел бы ты себя в зеркало сейчас.

- Ты вот спросил, помню ли я о том, что произошло в том бункере, - отрешённо произнёс Дима, - Честно - не помню, но, кажется, знаю того, кто поможет мне вспомнить.

- И кто же это?

- Нимов.

Коля поднялся.

- С тебя на сегодня хватит, - прокряхтел он, отбирая у Димы бутылку и поднимая того со скамейки. - Отведу-ка я тебя в твою комнату. В таком состоянии ты, пожалуй, прямо тут спать завалишься, а оно для здоровья не полезно. Идём, говорю.

Дима, поддерживаемый с одной стороны Матрасом, плёлся по коридору, вяло перебирая ногами. Потеря бутылки его не страшила: в комнате было ещё минимум три ёмкости витальичева пойла, а своим сном сегодня он засыпать не желал.

Уже на выходе из диминой комнаты Матрас столкнулся с Борщём. Вида тот был мрачного, сулившего перспективы не самого приятного разговора. Коля закрыл дверь и жестом показал, что шум и громкие голоса здесь и сейчас неуместны. Борщевский кивнул, и оба направились обратно в курилку.

- Ты что с Димоном сделал? - спросил Борщ Матраса уже на улице. По его голосу можно было утверждать, что он явно не испытывал радости по поводу возвращения блудного сталкера.

- Не поверишь - ничего, - ухмыльнулся Коля, - только поздороваться с бывшим напарником успел, да указать ему, что столько много пить не стоит. Или это теперь нельзя?

Борщевский смотрел на него пристально и отвечать не торопился. Взгляд его был изучающим, будто ищущим неизвестный подвох.

- Вернулся зачем? - так же мрачно проворчал он. - И где пропадал столько времени?

- А тебе Гвоздь с Хендриксом не рассказывали, что ли? - Коля старательно держал дружелюбность в голосе. - Дела за Периметром возникли, вот и ушёл. Потом Удальцов работу предложил, вот и вернулся. Или не должен был?

- Идём-ка ко мне, побеседуем наедине.

До этого момента чести удостаиваться подобной аудиенции у Борща Коле не доводилось. Нет, бывали, конечно, визиты, в ходе которых рюкзак с набранным хабаром пустел, а в карманах существенно прибавлялось денег, но вот чтобы на "побеседовать"... Каких-то экстравагантных поступков со стороны администратора Базы Коля не боялся - всё же теперь не какой-то там безродный сталкер, а целый сотрудник архива, да ещё и в подчинении у Удальцова. А вот с ним Борщ, судя по всему, портить отношения вряд ли станет. Почему бы и не поболтать?

Борщевский прикрыл дверь, со вздохом сожаления окинул взглядом стол с остатками яств, оставшихся от прошедшего празднества, и плюхнулся в своё кресло. Жестом предложил Коле присесть на любой из стульев, стоящих по другую сторону стола. В кабинете повисла гнетущая тишина.

- Так о чём поговорить хотел? - не выдержал Коля.

- А то ты сам не догадываешься, - Борщевский смотрел на него всё так же пристально. - О вашей шайке-лейке и том месте, куда вас затащил Гвоздь.

- Сам он тебе про это рассказать не удосужился, как я понимаю, - усмехнулся Коля, - Димон вон тоже на немого не очень-то похож. Неужто они оба в молчунов решили поиграть?

- Я тебе так скажу, - Борщ помрачнел и придвинулся ближе к столу, - мне без разницы, что вы тогда между собой не поделили, но сегодня один из вас, пообщавшись с другим всего пять минут, почему-то слёг с недомоганием и с совершенно чумными глазами. Что ты ему сказал? Во что вы такое вляпались все трое?

Коля взял сигарету из забытой кем-то на столе пачки, и рассказал примерно то же, что рассказывал сутками ранее Якушеву.

- Теперь понимаешь, почему я за Периметр рванул? - поинтересовался он по окончании рассказа у Борщевского. - Если бы не мой шмотник, то валялся бы я там сейчас грудой тряпья с дырой в спине. Вот теперь ты, как ветеран, скажи: кто из этих двоих на такое способен?

Борщевский морщил лоб и отвечать не торопился. Сомнений по основным моментам в рассказе Матраса у него не было, благо, про то, что тому свойственно на выходах ходить одним из первых, ему было известно. Но вот придумать хотя бы одну мало-мальски объяснимую причину, зачем кому-то из этой троицы понадобилось открывать огонь по своим, не получалось. Не того склада эти люди, не того. Можно было предположить, что у кого-то из них просто взыграли нервы, и он пальнул неприцельно, пусть и попав в Матраса, но последовавшая драка и бегство в это объяснение не вписывались совершенно.

- Я больше даже скажу, - Коля плеснул в стакан какой-то жидкости, - ещё не так давно я думал о мести. Мне казалось, что стоит только встретиться хотя бы с одним из них, как всё тут же станет понятно. И только сегодня до меня дошло, что нужды в ней теперь никакой: Гвоздя уже нет, а Хендрикс... В общем, это не он. Точнее сказать, не тот он. Мстить-то, получается, мне теперь некому.