Елизаветинская Англия: Гид путешественника во времени - Ян Мортимер

Насилие и жестокость пронизывают всю жизнь в елизаветинской Англии. Дома в обязанность отцу вменяется пороть сыновей, чтобы внушить им уважение к старшим. В школе учитель считает важной частью своей работы сечь учеников розгой и бить их по рукам деревянной линейкой. После школы мальчишки дерутся на улице, готовясь к перебранкам, которые ждут их во взрослом возрасте — в таверне или на борту корабля. Юноши проходят военную подготовку в ополчении, чтобы быть способными защитить берега родной страны в случае вторжения врага, и эта подготовка лишь усиливает их готовность к кровопролитию. Таким образом, характер елизаветинского англичанина — это смесь безрассудства, самоуверенности, решительности и жестокости, настоянная на разрушительной нетерпимости. А это поведение, в свою очередь, влияет на жесткую риторику и безжалостные настроения в обществе. Враги государства, например Мария Стюарт, регулярно называются «врагами Бога и друзьями Антихриста». Когда 9 февраля 1587 года Лондона достигли вести, что Марию обезглавили, зазвонили церковные колокола, люди разожгли костры, пировали и плясали целую неделю. Убийства и казни выпускают на свободу дикарские черты англичан, которые гостю из нынешнего времени могут показаться пригодными скорее для племенных войн, чем для цивилизованного общества.

Как вы уже наверняка поняли, никакого равенства возможностей в елизаветинской Англии нет. Все спокойно относятся к существующей иерархии. Вспомните самое начало книги, историю Вильяма Гекета, человека, объявленного возрожденным Христом. Двоих его сподвижников ждут очень разные судьбы: один умирает в тюрьме, а другого освобождают, потому что у него друзья в тайном совете. То, что должностное лицо может воспользоваться своими полномочиями, чтобы помочь личному другу, — тоже нормально. Вы можете назвать это коррупцией, но все елизаветинское общество — это сеть людей, помогающих друг другу сводить концы с концами, и в эту помощь входит и освобождение друзей из тюрьмы. Так что не будет сильным преувеличением сказать, что ваша жизнь зависит от того, с кем вы знакомы.

Высокопоставленные друзья обычно помогают не только по доброте душевной. Любая высокая должность в обществе обычно находится в чьей-то власти, и эта власть используется на выгоду и покровителю, и кандидату. Как мы узнали во второй главе, если вы хотите стать депутатом парламента, вам понадобится поддержка лорда, который обеспечит ваше «избрание». Однако после избрания вам придется подчиняться указаниям покровителя, иначе потеряете место на следующих так называемых выборах. Похожая система превалирует практически везде. Священников назначают в приходы люди, пользующиеся правом покровительства. Не стоит и говорить, что джентльмены получают доходные должности в правительстве благодаря связям; образование и способности играют очень малую роль.

Если вы не знаете нужных людей, у вас есть только один способ добиться своего: взятка. Практика давать людям деньги за то, чтобы они нарушили служебные обязанности, практически так же распространена, как выплата жалования за то, чтобы они этих обязанностей придерживались. Шерифы и мировые судьи берут взятки едва ли не открыто — а если им не дают взяток, то они регулярно вымогают деньги из арестованных. Даже выборы в университетские советы не свободны от взяточничества, где оно процветает до такой степени, что в 1589 году парламент даже принимает специальный акт, требующий от членов университетских советов обладать ученой степенью, а не только тугим кошельком. Взятки распространены даже в самом высшем обществе. Сэр Вильям Сесил, первый секретарь королевы, поклялся, что не будет принимать взяток или подарков при исполнении служебных обязанностей. Другие члены тайного совета не столь щепетильны. Когда члены Компании виноторговцев решили заблокировать закон, который ограничит их деятельность, они стали дарить подарки и закатывать пышные обеды для своих друзей в парламенте. Сэр Вильям Сесил, конечно, подобных подарков не принимает, ибо слишком осмотрителен. Сами виноторговцы даже не пытаются подкупить его. Вместо этого они дарят его жене высококачественные скатерти ценой в 40 фунтов.

Система покровительства и взяточничества наверняка оставит у вас впечатление, что коррумпированы все поголовно. Но вам придется к этому привыкнуть: само государство пользуется похожими методами. Лучший пример — это выплаты «мертвым душам» в армии. Когда собирается армия, например в Лейте в 1560 году, не все солдаты, получающие жалование, на самом деле существуют: многие из них мертвы, но их номинальное присутствие позволяет капитанам брать с правительства больше денег. В Лейте правительство платит жалование 8 тысячам солдат, хотя на самом деле в армии всего 5 тысяч человек. Оставшиеся деньги, «мертвое жалование», идет в карманы капитанам. Вы можете посчитать, что это даже хуже, чем взяточничество и кумовство. Тем не менее в 1562 году это становится официальной практикой правительства: за каждых 95 солдат предлагают перечислять жалование как за целую сотню. Тайный совет соглашается с этим коррупционным предложением — на условии, что на «мертвое жалование» будет уходить не более 8 процентов всех выделенных средств.

И насилие, и взяточничество — всего лишь средства для достижения цели; даже жестокость чисто ради жестокости — очень редкое явление. Если вы хотите узнать истинные мотивы поступков англичан времен Елизаветы, вам нужно заглянуть еще глубже. Сделав это, вы обнаружите у некоторых людей невероятное чувство гордости. Во многих случаях трудно определить, что ведет людей: религия, храбрость или же гордость собой; например, желание умереть мученической смертью или же героически сражаться до конца. Вот, например, Филип Говард, граф Арундел, симпатизировавший католикам. В апреле 1585 года его арестовали за попытку покинуть страну без разрешения королевы. Проведя десять лет в Тауэре, отказавшись от всего имущества и титулов и страдая от дизентерии, он пишет королеве письмо с просьбой о последнем свидании с женой и сыном перед смертью. Чем ответила Елизавета? Если граф посетит протестантское богослужение, то ему не только позволят увидеться с семьей, но и вернут титул и имущество. Вам наверняка интересно было бы узнать, что — религиозные взгляды или гордость — заставило Филипа ответить: «Если всему виной моя вера, то мне очень жаль, что я теряю всего лишь одну жизнь».

Гордость, если рассматривать ее в разных контекстах и формах, — важный ключ к пониманию характера англичан, как коллективного, так и индивидуального. Она побуждает людей подражать вышестоящим слоям общества, жить не по средствам, казаться щедрыми. В 1592 году секретарь герцога Вюртембергского говорит, что лондонцы «великолепно одеты и невероятно горды и властолюбивы… Очень многие носят на улице бархатную одежду, дома не имея даже куска засохшего хлеба». Пуританские писатели в Англии считают гордость главным недостатком соотечественников. Филип Стаббс в знаменитом памфлете «Анатомия оскорблений» заявляет, что гордость — «корень всех грехов» и «главное, чем злоупотребляют в Англии». Ему отвратительны выдающиеся люди, которые говорят «Я джентльмен, я достойный, я почтенный, я благородный, мой отец был таким, был сяким…» или экстравагантно одеваются.

Свидетельства гордости вы найдете в любом городе и графстве. Томас Вильсон говорит, что сыновья йоменов больше не хотят зваться йоменами и предпочитают, чтобы их называли джентльменами. Вопрос не только в богатстве: понимая, что в обществе считается символом благополучия и статуса, многие «середняки» покупают оконные стекла и строят печные трубы, как мы видели в первой главе. Даже в смерти свою роль играет гордость. Церковные памятники становятся все более сложными и пышными. И мужчины, и женщины, и дети должны умереть «хорошей смертью». Это значит, что вы должны смириться с волей Бога на смертном одре — проявить стоическую непоколебимость и покорность судьбе. Несомненно, именно гордость позволяет многим людям сохранить контроль над собой во времена такого сильного давления.

Если вам трудно справиться с гордостью и жестокостью без здоровой доли легкомыслия, то вы найдете его в быстрых, умных речах лондонских драматургов. Вы услышите его в непристойных балладах, которые поют или читают в пивных и тавернах, насмехаясь над власть предержащими. Простой сарказм средневекового юмора пошел на спад, уступив место мрачноватому, интеллектуальному и ироничному остроумию. Огромную популярность приобретают каламбуры, а также остроты, сатира и игра слов. И розыгрыши: когда Гамалиэлю Ратсею, разбойнику, приговоренному к повешению в Бедфорде, уже затянули на шее веревку, он знаком показал, что хочет сказать нечто важное шерифу. На глазах толпы его сняли с виселицы и разрешили поговорить с представителем власти; тот терпеливо ждет окончания длинной речи Гамалиэля. Начинается дождь. Вернее, даже ливень. Через несколько минут Гамалиэль признается, что ему нечего сказать в свое оправдание: он всего лишь заметил приближение грозовой тучи и захотел увидеть, как шериф и вся толпа хорошенько промокнут. Это не единственный случай юмора на виселице. Джордж Брук, которому надоело слушать спор палача и шерифа о том, кому достанется его камчатный халат, спрашивает их, когда же ему класть голову на плаху — у него нет опыта в таких делах, потому что ему еще никогда не приходилось быть обезглавленным.