Компот из запретного плода - Дарья Донцова

– Евдокия Семеновна, – мягко произнес вдруг Серж, – я вдруг вспомнил одну странную ситуацию. Некоторое время тому назад ко мне обратилась одна светская особа, попросила найти ей украшение, обязательно старинное, новодел не подходил. Сей даме хотелось заполучить нечто, покрытое пылью времен; разыскивая что-нибудь подходящее, я обратился к вам, и что услышал в ответ?

– Сержик, – недовольно откликнулась старуха, – ничего не припоминаю. Извини, конечно, память иногда подводит. Вот Нинель Митрофановна…

– Вы, – перебил старушку Серж, – очень расстроились и сообщили: «Ничего больше нет, с последним рассталась», – а потом опять кольцо на продажу принесли!

Евдокия Семеновна заерзала на стуле.

– Ну… сначала были просто золотые изделия, потом решила – хватит, надо остановиться, вот и перестала транжирить, но жизнь-то…

У Сержа запел мобильный, парень поднес к уху трубку.

– Да, да… не слышу… сейчас…

Продолжая говорить, он вышел в коридор. Евдокия Семеновна моментально схватила меня цепкими холодными пальцами.

– Душенька, простите! Не знала, что его у вас украли, экое дурацкое совпадение, прямо водевиль.

– Ожерелье не ваше!

– Да, правильно.

– Откуда оно у вас?

– Ангел, не могу при Сержике, он умрет, если узнает правду! Давайте встретимся в другой раз! Расскажу без утайки! Крайне неприятная история, но я не виновата, клянусь памятью покойного мужа! Всего лишь хотела помочь.

– Кому?

– Сразу и не объяснить! Мать Сержика, Валечка, умерла давно, он школьником был, а моя внучка совсем крошкой. Такая история! Сержа Нинель Митрофановна поднимала, вернее, и я помогала, но она его в дом к себе взяла. Я очень не хотела, чтобы мальчик один остался. Сколько же ему было, когда Валечка исчезла?

– Исчезла?

– Умерла, – быстро поправилась Евдокия Семеновна, – в смысле, исчезла с лица земли. Не припомню его возраста, но совсем юный. У меня внучка на руках, младенец, двоих не вытянуть, а Нинель одна куковала, вот и стала Сержика опекать. Он ее теперь второй матерью считает, мне иногда даже обидно бывает, ведь тоже помогала! Хотя Сержик очень внимателен, да! Крайне! И к Лиле тоже! Нас, знаешь ли, три подружки закадычные: я, Нинель и Лиля. У каждой своя беда! У Нинелечки деток не случилось, я вот одна внучку тяну. Но хуже всех Лиле приходится! У нее сын есть, Александр, Саша. Вот где горе так горе! Сама понимаешь, что он не маленький, здоровенный мужик! Но! Работать не желает, лоботрясничает, последние деньги у матери из кошелька вынимает, пару раз бил Лилю. В общем, ужас! Отец его, как и наши с Нинелью мужья, военным был, да рано умер. Думаю, он теперь под памятником ворочается, коли видит, как Лилю деточка изводит. Его, Александра этого, даже посадить хотели, натворил гадких делов, но Лиля, святая женщина, все почти продала, а поганца выкупила. Боже, ну в какую я дурацкую ситуацию попала! Ведь хотела всего лишь…

– Так на чем мы остановились? – проговорил Серж, возвращаясь в комнату.

– Ангел, я устала, давление поднялось, – застонала Евдокия Семеновна, – лучше потом поговорим.

– Вам плохо? Вызвать врача? – забеспокоился Серж.

– Нет, нет, просто лягу.

– Следовательно, беседу об ожерелье пока закроем?

– О-о-о, просто разламывается череп, – схватилась за виски хитрая Евдокия Семеновна.

Серж с сомнением глянул на нее.

– Хорошо, вернее, плохо, мне жаль, что у вас мигрень, тогда до завтра. Вот тут, в конверте, деньги за украшение, считайте, я его купил.

– Прощайте, – помахала Евдокия Семеновна, – ты иди надевай ботинки, а я один совет Даше дам. Деточка, если хочешь быть счастливой с Сержем, научись готовить его любимое блюдо…

Мужчина вздохнул и ушел. Евдокия Семеновна опять воткнула в меня пальцы, похожие на замороженные гвозди.

– Ты от него по дороге отделайся и возвращайся. Право слово, совет нужен. Ты девочка не посторонняя, будущая супруга Сержа, никому и признаться не могу…

По дороге домой Серж воскликнул:

– Она что-то знает!

– Несомненно, – подтвердила я.

– Неужели и правда краденое приносила! Ну, невозможно в такое поверить! Вы же ее видели! И потом, на самом деле знаю Евдокию Семеновну много лет. Не похоже на нее, не способна она с уголовниками связаться! – недоумевал Серж.

– Думаю, кто-то просто воспользовался наивностью Бордюг, – медленно ответила я, – принес ей золото с незабудками и попросил продать. Кстати, сколько должна вам за украшение?

– Так берите.

– Нет, говорите цену.

– Оно ваше.

Продолжая спорить, мы дошли до квартиры Сержа, мужчина открыл дверь, усадил меня снова в черное кожаное кресло и ласково спросил:

– Чай? Кофе?

– Спасибо, пойду, мне пора.

– Обязательно отниму у Милы серьги, – пообещал Серж, – оставьте свой телефон, сразу позвоню, как только недостающая часть комплекта окажется в руках. Вот, заберите пока ожерелье.

– Сколько?

– Ничего.

– Так нельзя.

– Можно.

Я набрала полную грудь воздуха, чтобы объяснить Сержу свою позицию: мне не хочется, чтобы на этом украшении «повисла» хоть одна отрицательная эмоция. Если Серж, отдав мне ожерелье, подумает: «Ну и ну, надули меня с этими цветочками», – уже нехорошо, поэтому лучше выкуплю свою собственную вещь и забуду об отданных деньгах.

А вот с Евдокией Семеновной обязательно побеседую, бабушка способна вывести меня на след воров. Отыщу мерзавцев, называющих себя геронтологами, и потребую назад краденое. Уж у них ничего выкупать не стану!

Но подготовленная речь так и не выплеснулась наружу. Из глубины квартиры послышалась бодрая трель. Серж встал.

– Извините, телефон.

– Идите, конечно, – улыбнулась я.

Мужчина исчез в коридоре, а я быстро положила на столик показавшуюся мне вполне достаточной сумму, схватила футляр с ожерельем и была такова. С души словно бетонная плита свалилась. Слава богу, талисман со мной, его отдали не из милости, я сама за него заплатила. Дело за малым, следует вернуться к Бордюг и разговорить бабушку.

В кармане ожил мобильный.

– Даша, – воскликнул Серж, – вы забыли деньги!

– Они ваши, заплатила за ожерелье.

– Вы уже уехали?

– Сейчас отъезжаю.

– Погодите.

– Не несите деньги, не возьму их, боюсь, талисман потеряет силу, – взмолилась я.

– Хорошо, – неожиданно согласился Серж, – будь по-вашему, но как-то неприлично расстались, хочу сказать вам до свидания не по телефону.

– Спускайтесь, – разрешила я.

Не прошло и пяти минут, как из обшарпанного подъезда выплыла… жуткая вешалка, та самая, изображающая обнаженную горбатую женщину, затем показался Серж.

– Вот, – пропыхтел он, подтаскивая монстра к «Пежо», – берите.

Я попыталась выдавить из себя: «Зачем?» – но не сумела.

– Решил сделать подарок, – лучезарно заулыбался Серж, – видел, что скульптура вам понравилась. Кстати, могу отметить, вы обладаете безупречным вкусом, вещица оригинальная, моя лучшая работа.

– Небось очень дорогая, – обрела я дар речи.

– Пока нет, – спокойно ответил Серж, – но, если лет через пятьдесят захотите продать, думаю, получите состояние.

– Сколько с меня?

– Это подарок, – очень обиженно протянул мужчина, – презент автора, берите. Знаете, Ван-Гог в свое время раздал кучу своих картин, в частности, врачу, который лечил его от сумасшествия. Доктор ни секунды не верил в гениальность пациента, но у него не поднялась рука сжечь мазню. Холсты психиатр складывал на чердаке, да так и умер, не узнав, чем обладает. О ценности собрания стало известно лишь его внукам, которые теперь одни из самых богатых людей мира. Представляете, сколько дают за крошечный эскиз великого импрессиониста? Вы не волнуйтесь, я обязательно потом схожу к Евдокии Семеновне и поговорю с ней, подожду, пока ей лучше станет, и разберусь.

– Ага, – кивнула я, – спасибо за вешалку. Помогите только впихнуть ее в «Пежо».

Мы провозились около получаса, втискивая изделие в малолитражку, наконец, опустив переднее пассажирское сиденье, достигли нужного результата. Я смахнула пот со лба, улыбнулась Сержу, подождала, пока мужчина скроется в своем подъезде, и порулила в соседний двор, к Евдокии Семеновне.

Открыв дверь, пожилая дама спросила:

– Деточка, ты одна? Сержика нету?

– Он дома, – улыбнулась я.

– Хорошо, а то, право, неловко получится, – засуетилась Бордюг, – держи тапочки, а теперь пошли на кухоньку. И давно у вас с Сержиком любовь? Надеялась, он на Милочку внимание обратит, да, видно, не судьба.

Наверное, следовало сказать плохо видящей от старости и не слишком умной от рождения женщине, что она ошибается: «Между мною и Сержем ничего нет, да и быть не может, я намного старше этого парня, совершенно не знаю его, познакомились пару часов назад!»

Но тогда Евдокия Семеновна моментально замолчит, и я никогда не разведаю, откуда к ней приплыло мое ожерелье.