Печать василиска - Татьяна Корсакова

– Алевтина, мне нужно тебе кое-что сказать, – дед жестом поманил ее к себе. – Ты знаешь, – из-за черных очков Аля не могла видеть, куда он смотрит, и от этого чувствовала себя неуверенно, – у меня нет родственников, кроме тебя.

– А мама? – она не хотела спрашивать, но вопрос сам сорвался с языка.

– Мама? – дед болезненно поморщился, а потом сказал с горькой усмешкой: – Не знаю, жива ли она. Для меня она умерла в тот самый день, когда сбежала из Полозовых ворот и забрала тебя с собой. Ладно, если бы просто забрала, я бы, наверное, смирился, но она ведь от тебя отказалась, бросила на произвол судьбы. Этого я ей никогда не прощу. Так что давай договоримся, Алевтина, твоей мамы не существует.

Аля молча кивнула, негодование деда она понимала как никто другой. И негодование, и осуждение, и нежелание ничего слышать о блудной дочери.

– Но я не о том, – дед нетерпеливо взмахнул рукой. – Я о другом. Девочка, ты теперь единственная продолжательница древнего рода Бежицких, моя наследница и преемница. Я не настаиваю, – он чуть заметно улыбнулся, – но мне очень хотелось бы, чтобы ты подумала и осталась здесь, в Полозовых озерах, навсегда. Я понимаю, после той жизни, к которой ты привыкла, сделать это достаточно сложно, но, поверь мне, Полозовы озера – никакое не захолустье. Видишь, я уже начал реконструкцию поместья. При разумном подходе дом может стать великолепным частным отелем, модным и фешенебельным. И даже все эти легенды, – дед махнул рукой в сторону озера, – могут пойти на пользу семейному бизнесу. Люди в большинстве своем чужды глупых суеверий, но неравнодушны к страшным историям. В чем-то я согласен с Эллой: если упаковать историю о Василиске в красочную обертку да вдобавок провести грамотную рекламную кампанию, то из моей на первый взгляд очень смелой затеи может выйти толк. Как ты думаешь?

По правде сказать, она не знала, что и думать. Пожить в Полозовых воротах какое-то время – это да. И даже не потому, что ей так уж нравится в здешних местах, а потому, что у нее просто нет другого выбора. Но жить здесь постоянно, вот так, как дед, общаясь только со зловредной экономкой, товарищем Федором и случайными гостями, она бы, наверное, не смогла.

– Я понимаю, – дед ласково погладил набалдашник трости, – для юной девушки мое предложение может показаться неприемлемым, но обещай хотя бы подумать, не говори сразу «нет».

– Я подумаю, – Аля рассеянно отбросила со лба выбившуюся прядь волос. – Честно говоря, я еще не определилась окончательно с тем, как мне дальше жить. Если вы позволите, я бы с удовольствием провела лето в Полозовых воротах.

– Буду несказанно рад, – дед улыбнулся, кажется, с явным облегчением, помолчал секунду, а потом добавил: – Алевтина, каким бы ни было твое окончательное решение, я хотел бы сделать тебе подарок.

Ладонь, затянутая в лайковую перчатку, разжалась, являя миру и потрясенной Але перстень. Перстень был старинный и, наверное, очень дорогой. Огромный кроваво-красный рубин искрящимися на солнце кольцами обвивала золотая змейка. Змеиная кожа переливалась россыпью бриллиантов и была сделана так искусно, что змейка казалась живой. Маленькая треугольная голова покоилась на рубине, а черные глаза смотрели внимательно и настороженно, словно змея была не просто украшением, а еще и неусыпным стражем.

– Красиво, – Аля смотрела на перстень, не решаясь взять его в руки. Слишком красиво и слишком дорого для подарка.

– Это печать Василиска, – дед улыбнулся, – фамильная реликвия, передаваемая из поколения в поколение вот уже на протяжении трех сотен лет. Алевтина, ты последняя в роду, ты графиня Бежицкая, и печать по праву принадлежит тебе, – он ласково, но крепко сжал Алино запястье.

...Алмазная змейка скользнула на палец, обжигая холодом, сжимая кольца, устраиваясь поудобнее, до крови царапая кожу...

Аля поднесла руку, которую теперь украшала печать Василиска, к лицу. На ладони деда перстень казался громоздким, в большей мере мужским, чем женским, но неожиданно оказалось, что он пришелся ей впору. Пальцу с непривычки было даже немного больно от змеиных объятий, а по оцарапанной коже медленно стекала капля крови, такого же густого красного цвета, как и венчающий перстень рубин. Она с недоумением посмотрела на деда.

– Старинный механизм, – тот осторожно, словно теперь и Алина рука являлась бесценной драгоценностью, коснулся ее пальцев. – Печать носили как мужчины, так и женщины рода, поэтому перстень подстраивается под своего владельца.

– Больно, – Аля, точно загипнотизированная, наблюдала, как ее кровь просачивается сквозь змеиные кольца, стекает по пальцу, падает вниз, в черную воду Мертвого озера.

– Это только сначала. – Она не могла видеть дедовых глаз, но была уверена, что он тоже смотрит на кровь. – Сейчас все пройдет.

Пройдет... но почему так много крови? От какой-то несчастной царапины...

Аля присела на корточки, опустила руку в воду. И тут же, точно в ответ на ее прикосновение, озерная гладь пошла рябью, заволновалась, вздыбилась высокой волной. Она испуганно отдернула руку, отступила от края площадки, но возникшая из ниоткуда волна успела-таки лизнуть ноги холодным языком.

– Господи... – Аля испуганно посмотрела на деда.

– Не бойся, Алевтина, – дед улыбался, но улыбка его была напряженной и какой-то вымученной.

– Что это было? – она попятилась к стоящему в центре площадки креслу.

– Это? – дед неспешно, словно нехотя, отступил следом. – Это всего лишь газ. Знаешь, почему озеро называется Мертвым?

В который уже раз ей задают один и тот же вопрос...

– Потому что в нем нет ничего живого.

– Правильно, – дед кивнул. – А почему нет ничего живого, ты знаешь?

Аля отрицательно мотнула головой. Еще секунду назад беспокойное и тревожное, сейчас озеро являло собой идеально ровную, блестящую, как зеркало, поверхность. Будто и не было никаких волн, будто и не вибрировал под их с дедом ногами дощатый настил.

– Это из-за сероводорода, – дед говорил тихо, успокаивающе. – Здесь, на дне озера, по всей вероятности, есть трещины, из которых время от времени выходит газ. В больших количествах он смертелен, вот и не живет в озере рыба.

– А люди? – спросила Аля. – Людям купаться в озере не опасно?

– Не знаю, – дед пожал плечами. – На моей памяти ни один человек от газа не погиб. Хотя, вполне вероятно, что все эти истории с исчезновениями людей на Мертвом озере имеют под собой реальную почву, только никакую не мистическую, а вот такую – научно объяснимую. Если боишься, не купайся, – он улыбнулся, теперь уже вполне искренней улыбкой. – Тем, кто находится на берегу, ничто не угрожает.