Поглощение 3 - Антон Панарин

боевой товарищ! Однорукого звали Джефферсон. Он отслужил в армии Соединенных Штатов Америки, а когда вернулся на гражданку понял, что здесь он никому не нужен и ничего не умеет кроме как убивать.

— Когда отправляли на войну говорили: "Станешь героем! Заработаешь денег! Получишь славу! Но в итоге кроме долбаных увечий я так нихера и не получил. Пробыл в Ираке долгие три года. Похоронил кучу друзей, веру в человечество, а заодно разрушил собственную психику. — с горечью вещал однорукий.

Вернувшись домой, он думал, что его будут встречать с цветами и почестями. А вместо этого его встретили непогашенные счета по ипотеке, рыдающая от счастья жена и вести о том, что умерли его родители. Прошел год, казалось, что всё плохое осталось позади, но наружу начали вырываться демоны.

После войны он стал отстранённым и замкнутым и это были меньшие из зол. Через какое-то время ужасы войны начали всплывать в памяти. Джефферсон решил глушить сознание алкоголем для того, чтобы забыть ту мясорубку. В один из дней нажрался до беспамятства и избил жену так что она попала в реанимацию.

Спустя месяц её выписали. Он клялся, что больше никогда не будет пить, что всё изменится, что найдет работу. Но в конечном итоге всё стало только хуже. Ужасы войны и чувство вины, превратится Джефферсона в животное. Жена долгое время терпела побои, а потом бросила его и уехала в неизвестном направлении.

Джефферсон остался один с собакой, которую в конечном итоге пристрелил. По какой причине? Да просто нажрался. Не понравилось, что она лает на соседей. Работы не было, долги копились, а потом пришли банковские рабочие и потребовали выметаться из дома. Сказали, что продают его жилище с молотка.

К сожалению, к тому моменту он разорвал все отношения с родней. Для них он стал одной большой проблемой. В итоге оказался на улице, теперь бомжи его новая семья, но он доволен. Сказал, что это больше чем он заслуживает.

Единственное что я почерпнул из их рассказов, так это то, что власть имущие расплатятся всеми твоими надеждами, всем тем светом что есть в твоей жизни, да и самой твоей жизнью, как сраной монетой, для того чтобы достичь своих целей. А ты взамен не получишь ничего кроме страданий.

Жизнь Джефферсона могла бы заставить задуматься о своих жизнях многих людей. Прозябают на хреновых, низкооплачиваемых работах. И для чего? Для того, чтобы их босс купил себе всё что пожелает, а они могли только пожрать, да оплатить крышу над головой? Нет, пожалуй, я более чем доволен своей судьбой.

Под утро нас навестил детектив Бронсон. Он отпер камеру и меня вывели на допрос. Не знаю почему, но у меня было приподнятое настроение. Более того я всю ночь не мог дождаться, когда же начнётся допрос! То-ли, потому что пересмотрел фильмов в детстве, то-ли, потому что было ощущение всесилия и безнаказанности.

Вот что они мне могут сделать? С моими текущими силами, для меня сравнять весь город с землёй — это дело пары часов. А бояться какого-то допроса и вовсе глупо

Комиссар завёл меня в небольшую комнату три на четыре метра и усадил на жёсткий железный стул, сам сел напротив. Стул был ледяной и совершенно неудобный. Сделали так что бы доставить мне дискомфорт и заставить говорить? Ну так я и не стал дожидаться пока Бронсон возьмёт инициативу в свои руки. Опередив детектива, я заявил:

— Я знаю кто убийца! Это сделал садовник! — я постарался вложить в свои слова весь свой дар убеждения!

Увы шутка не зашла. Бронсон посмотрел на меня ничего не выражающими кроме усталости глазами и начал своё чёрное дело. Эта фраза особенно забавна в рамках того, что детектив действительно был чёрным.

— Меня зовут детектив Бронсон. Вы обвиняетесь в серийном убийстве. Патрульные вас застали на месте преступления. Вам есть что сказать в своё оправдание? — каждое слово вылетало словно пуля. У! Молодец! Как будто только что с курсов ораторского мастерства вернулся.

— Ну конечно же есть. Для начала они первые начали. Я только защищался. При этом меня трижды ударили ножом! — сказал я мотнув головой в сторону порезов.

— Могли бы вы показать куда были нанесены удары? — со скепсисом сказал детектив.

— Да вы и сами можете прекрасно всё видеть на моей одежде.

Детектив попросил снять рубаху и показать раны. Одежда всё равно была испорчена, и я просто сдёрнул её с себя потянув вниз за ворот. С хрустом ткань порвалась. Как назло, под рубахой ничего не оказалось, даже шрама не было! Только следы крови.

— О’кей ран никаких, но это моя кровь! У меня метаболизм хорошо развит, всё уже зажило!

— За двенадцать часов? — спросил детектив приподняв бровь.

— Думаю быстрее чем за двенадцать часов. Можете провести экспертизу!

— Да, не волнуйтесь. Мы разберёмся. У вас уже взяли образец крови, лаборатория скоро скажет, чем испачкана ваша футболка. А пока ответьте на пару вопросов. Как вас зовут? — спросил Бронсон что то записывая в блокноте.

— Фенимор Купер! — без тени сомнения соврал я.

— А если серьёзно? — сказал детектив грозно нахмурив брови. Вот только он добился обратного эффекта, меня разобрал смех.

— А если серьёзно, то меня зовут Тимоти Далтон или Хуан Пабло Эспозито как вам будет удобно? — сказал я ухмыльнувшись.

— Понятно. Вы отказываетесь сотрудничать со следствием. Я это укажу в рапорте. — сказал Бронсон отведя от меня взгляд.

— А заодно подадите рапорт на увольнение. Да? — я выгнулся в бок пытаясь поймать взгляд негра.

— Слушай сюда ублюдок! Ты, наверное, чего-то не понимаешь. За серийное убийство тебе грозит пожизненное, а с таким характером как у тебя, ты долго там не проживёшь, — буквально выплюнул мне в лицо господин детектив.

— Ну, открою вам одну большую тайну. Детектив, я в принципе долго не проживу. Это первая тайна, а вторая тайна заключается в том, что ни в какую тюрьму и не собираюсь. — сказал я расплывшись в безумной улыбке.

— Как будто у тебя есть выбор? — рассмеялся детектив.

— Знаете, выбор есть всегда, — сказал я и подтащил телекинезом детектива к себе.

Мы соприкоснулись лбами, после чего я активировал жезл блуждающего в грезах. Внушить детективу то, что я агент ЦРУ не составило никаких сложностей. Когда детектив Бронсон вышел из транса разговор пошёл совершенно в другом