Мужчина не по карману - Марина Серова

И вот наконец в середине протокола я увидела нужную для себя информацию.

«ВОПРОС: Замечали ли вы что-либо, показавшееся странным в поведении Датского?

ОТВЕТ (после минутного раздумья): Да нет. Нормальный парень, только немного не от мира сего. Помешан на своей музыке. Они с Качаловым и Смотровым целыми днями пропадают в гараже. Говорят, сочиняют. И никого туда не пускают. Не хотят, чтобы люди слышали их песни „сырыми“, недоделанными то есть.

ВОПРОС: Где находится этот гараж, вы знаете? Кому он принадлежит?

ОТВЕТ: Гараж купил дядя Виталика Смотрова. А у того вроде как сын уехал на заработки в Москву. Вместе с машиной, понятно. Вот гараж временно и пустует. Дядя разрешил ребятам играть там, пока не вернется сын. А располагается гараж на Прибрежной улице напротив металлопрокатного завода.

ВОПРОС: Номер не помните?

ОТВЕТ: Гаража? Четвертый».

Рядом прилагался отчет: гараж был проверен, ничего подозрительного в нем не обнаружили. Но это милиция не смогла найти ничего касающегося дела, а Тане Ивановой не мешало бы заглянуть туда самой и порыскать. Может, частный детектив удачливее государственной службы окажется.

В коридоре послышались шаги. Они приближались, и, насколько за долгие годы знакомства я успела изучить Папазяна, шел именно он. Оставалось дочитать совсем немного. Я подавила беспокойство и быстрее побежала глазами по строчкам.

«ВОПРОС: Где живут Смотров и Качалов, знаете?

ОТВЕТ: Здесь, в Тарасове, в общежитии института на Пролетарской. А вообще они из Озерок. Это тут недалеко, под Тарасовом».

Вот еще то, что мне нужно. Я захлопнула папку, бросила ее в ящик и задвинула его. Все в порядке.

Стук от задвигаемого ящика совпал со скрипом двери. Сердце мое бешено колотилось, но все было позади. Я успела.

— Вот и обещанная вещица, птичка моя. — Папазян вошел, неся перед собой в вытянутой руке темно-коричневую кожаную куртку. — Эй, что с тобой, ты не заболела? — с тревогой спросил он.

Вовремя спрятав улики моего небольшого преступления, я не успела сменить выражение заботы на лице на что-нибудь другое. Думаю, в этот момент выглядела я довольно потрепанно.

— Нет, просто плохо спала, — отделалась я стандартной фразой и утомленно улыбнулась, словно меня действительно всю ночь мучили кошмары вперемежку с бессонницей.

— Ты слишком серьезно относишься к работе, — заметил Гарик. — Так нельзя, сделай себе выходной.

— Обязательно сделаю, — заверила я его. — Вот только задуманное дело проверну, и на отдых.

Я взяла куртку из рук Гарика, поблагодарив его, и направилась к выходу.

— Только завтра верни, — напоследок попросил Папазян.

— Будет сделано, — кивнула я ему в ответ и вышла.

Спускаясь с лестницы вниз, я расхваливала саму себя на разные лады. Надо же было так удачно провести ревизию в столе у Папазяна. Теперь не придется ехать в институт, узнавать там разными правдами и неправдами место жительства Смотрова и Качалова. Все оказалось просто и быстро: только развязать шнурки на папке и прочитать нужную бумажку. Пережитые совсем недавно волнения отошли на второй план, и я о них больше не вспоминала. Неожиданная легкость охватила все мое тело: проблемы казались разрешимыми, только надо приложить немного усилий.

Запрыгнув в машину, я по сотовому набрала 09.

— Скажите, как можно позвонить в справочную автовокзала?

Ленивый женский голос продиктовал три двузначных числа, и трубка запищала. Я сразу же позвонила по названному телефону и заказала билет до Озерок на ближайший рейс. Оказалось, автобус уходит только в одиннадцать тридцать. У меня еще оставалось время, чтобы проверить гараж. Я завела двигатель и направила машину на Пролетарскую улицу.

Чтобы сэкономить время и не попасть в пробку, поехала не по главной улице, а свернула на объездную. Дорога была ужасная. Весенние воды широкими ручьями стекали вниз, в мою сторону, размывая и без того не слишком ровную дорогу. Зима сделала из нее полосу препятствий, которой позавидовала бы трасса Париж — Дакар. Работники в оранжевых жилетах сюда еще не добрались, зачем-то разглаживая и без того довольно приличное покрытие центральных улиц. Пришлось переключиться на вторую скорость и ползти по-черепашьи, поминутно встряхиваясь на каждой выбоине.

Доисторический «уазик», дребезжа разболтанными дверцами, обогнал мою «девятку», совершенно не волнуясь по поводу непроходимости дороги. Я подумала: если бы от меня вот на этом раритете сейчас убегал преступник, ни за что бы я его не догнала по такой раздолбанной дороге. К счастью, сейчас ни за кем не надо было гнаться, а водитель «уазика» не пытался от меня скрыться, хотя удалялся он с приличной скоростью.

Промучившись с полчаса, я выехала на Пролетарскую и свернула к гаражам. Красные, похожие друг на друга, как братья-близнецы, они стройным рядом стояли вдоль обшарпанного бетонного забора, воротами своими повернувшись к заводским строениям. Различить эти железные будки можно было только по белым номерам, аккуратно нарисованным в верхнем левом углу лицевой стороны каждого. Вокруг было пустынно. Никто не мог увидеть, как незнакомая женщина вламывается в чужой гараж. Я отыскала цифру «четыре» и припарковала машину к самым воротам.

В сумочке моей всегда лежали изготовленные одним умельцем по моему специальному заказу отмычки. Я уже давно научилась ловко ими пользоваться на благо моим клиентам на тот случай, если срочно понадобится. Сейчас как раз и возникла такая необходимость — проникнуть в чужой гараж без ведома хозяев. Я достала отмычки и приготовилась идти открывать замок. Но сначала снова огляделась. Люди словно вымерли в этой местности. Но расслабляться нельзя было, меня могли заметить, например, из соседней пятиэтажки, расположившейся сбоку.

Уверенно, словно каждый день здесь бываю, я вышла из машины и подошла к гаражу. Замок был влажный, поскольку в этой половине дня солнце сюда не заглядывало, и не хотел открываться. Я сильнее стиснула зубы и, нажав, услышала наконец щелчок. Дверь открылась неслышно. Войдя внутрь, я пошарила по стене, обнаружила выключатель и повернула его.

Внутри царил хаос. Две гитары лежали на стареньком, с засаленными подлокотниками диванчике, рядом стояла ударная установка. Магнитофон и две небольшие колонки стояли прямо на полу. Все стены были увешаны плакатами с музыкальными кумирами молодежи. Я узнавала только немногих. Названия групп были написаны с большой фантазией, то в виде стекающей крови, то вроде молнии, иные совершенно непонятным авангардным шрифтом. Разбавляли общество звезд отечественной и зарубежной эстрады деревянные полки с запчастями, совершенно не вписываясь в общую картину артистического беспорядка.

Трудно было сказать, что именно я хотела здесь, в гараже, обнаружить. Орудие убийства — обычный кухонный нож — был найден на месте преступления; с Шадрухиной ребята были незнакомы — в этом я была уверена практически на сто процентов. Может быть, попадется что-нибудь, хотя бы какой-то намек, что подсказало мне бы о связи юных музыкантов с любовником Улановой?

Я еще раз окинула взглядом помещение гаража и обратила внимание на то, что одна полка, расположенная ближе всех к дивану, занята не запчастями — на ней двумя стопками лежали кассеты и мятые нотные листы вперемешку с еще какими-то бумагами. Я взяла всю пачку и устроилась на диване, но неудачно — в том месте выпирала пружина. Пришлось сдвинуться немного в сторону.

Каждый листок был тщательно мной рассмотрен. В нотных записях я ровным счетом ничего не поняла, а вот тексты песен мне понравились: написано было немного наивно, что свойственно девятнадцатилетнему возрасту, но мило. Вся тематика сводилась к любви, студенческой жизни. Немного говорилось о наркотиках, но с сатирической точки зрения. Например, в одной песенке какой-то студент настолько увлекся этим зельем, что на экзамен пришел под кайфом. Но вся беда оказалась в том, что преподаватель тоже был молодым, своим в доску, и тоже курнул «травки» перед тем, как войти в аудиторию. В общем, экзамен удался на славу, студент получил «отлично», «препод» узнал много нового о квантовой механике из уст обучаемого, и оба стали закадычными друзьями.

Я от души посмеялась, читая текст песни, и стала просматривать бумаги дальше. Вот! Добравшись почти до самого конца стопки, я обнаружила листок с посвящением. «Кругляковой Кате, единственной и неповторимой. Илья», — значилось на нем. А дальше шли довольно заунывные строчки про неразделенную любовь. Из них мне стало ясно, что эта самая Катерина живет:

На Тихой улочке Озерок,В зеленом доме номер пять.

Конечно, это было не совсем то, что мне хотелось найти, но на этой самой Тихой улице я скорее всего смогу узнать адрес автора — Ильи Качалова. Просмотрев еще раз всю стопку от начала до конца, я положила ее на место, не найдя больше ничего интересного. Уже почти не надеясь на удачу, порядка ради, исследовала и другие полки, заглянула за диван, найдя погреб, слазила в него, но, как и предполагала, безрезультатно. Больше мне здесь делать было нечего.