Новые приключения Эллери Квина (рассказы). Четвертая сторона треугольника - Эллери Куин

— Вы совсем ничего не знаете о скачках?

— Они меня не интересуют, — огрызнулся мистер Квин. — Я их даже ни разу не видел.

— Ну и ну! — в ужасе воскликнула Паула.

Вырвавшись из ее объятий, мистер Квин в отчаянии взмолился:

— Паула, придумайте что-нибудь!

Она поцеловала его и спрыгнула с дивана.

— Вы используете время неправильно, дорогой. Я уже придумала!

Паула все успела рассказать Эллери о старом Джоне Скотте, пока они ехали среди желто-зеленых пастбищ.

Скотт был огромным грузным шотландцем с лицом таким же суровым, как его родные вересковые пустоши, и не менее суровым характером. Его владения выглядели весьма мрачно, за исключением мест, где паслись лошади, но именно они его погубили, ибо он дважды заработал состояние, разводя чистопородных лошадей, и оба раза потерял его, делая ставки на скачках.

— Старый Джон никогда не признавал никакого жульничества в этих делах, — рассказывала Паула. — Он уволил Уида Уильямса, лучшего жокея, какой у него когда-либо был, и сделал так, что того больше не пускали ни на один приличный ипподром в стране. Уильямсу пришлось стать шорником из-за пустяка, на который любой другой хозяин посмотрел бы сквозь пальцы. Тем не менее спустя несколько лет непоследовательный старик дал работу сыну Уильямса, и теперь Уайти собирается скакать на Риске — лучшем коне Джона — в следующую субботу, на скачках с препятствиями.

— Вы имеете в виду скачки в Санта-Аните с призом в сто тысяч долларов, которые всех здесь приводят в экстаз?

— Да. Как бы то ни было, у Джона оставались только маленькое ранчо, Риск и дочь Кэтрин, если не считать конюшни с лошадьми-аутсайдерами.

— Пока что, — заметил мистер Квин, — это звучит как начало фильма класса «Б».

— Да, но это отнюдь не так занимательно, — вздохнула Паула. — Джон действительно в трудном положении. Если Уайти на Риске не выиграет скачки, то это конец дороги для старого Джона Скотта… Кстати, о дороге — вот мы и приехали.

Они свернули налево и, поднимая тучи пыли, подъехали к ветхому дому. Дорога изобиловала ухабами, ограда покосилась, пастбище выглядело заброшенным.

— Не думаю, — усмехнулся Эллери, — что, учитывая неприятности Джона Скотта, он любезно согласится на просьбу обучить всем премудростям скачек за пять коротких дней.

— Встреча со взрослым мужчиной, который ничего не знает о скачках, может развеселить старика, а он в этом очень нуждается.

Кухарка-мексиканка проводила их к частной беговой дорожке Скотта. Старик стоял, склонившись на прогнувшиеся перила и щуря маленькие глазки на облако пыли, клубившееся на дорожке. Его толстые пальцы сжимали секундомер.

В двух ярдах от Скотта на перилах сидел мужчина в сапогах с высокими каблуками — на коленях у него лежал дробовик, направленный на хорошо одетого джентльмена, похожего на иностранца, который говорил, обращаясь к лохматому затылку Скотта. Джентльмен сидел в сверкающем родстере позади шофера с непроницаемым выражением лица.

— Вы поняли мое предложение, Джон? — спросил щеголеватый мужчина, показывая зубы в улыбке.

— Убирайтесь к дьяволу с моего ранчо, Сантелли, — не оборачиваясь, ответил Джон Скотт.

— Сейчас уберусь, — сказал Сантелли, продолжая улыбаться. — Но вы подумайте над моим предложением, иначе что-нибудь может произойти с вашей лошадью.

Старик вздрогнул, но не повернулся, а Сантелли кивнул шоферу. Большой родстер взревел и рванулся вперед.

Облако пыли на дорожке устремилось к ним, и они увидели маленькую подтянутую фигуру в свитере и кепи верхом на огромном вороном жеребце, лоснящемся от пота. Конь несся прыжками, как гигантский кот, изогнув шею и стуча копытами.

— Две минуты на две сорок пять, — пробормотал Скотт, глядя на хронометр. — Такое время было у Вулкана на скачках в двадцать девятом. Неплохо… Уайти! — крикнул он жокею, осадившему лошадь. — Почисть его хорошенько!

Жокей усмехнулся и поехал на Риске в сторону конюшни.

— У тебя снова посетители, Джон, — промолвил человек с дробовиком.

Нахмурившись, старик повернулся. При виде Паулы Перис он улыбнулся, отчего на его суровом лице появились тысячи морщинок, и взял изящную ручку Паулы в свои лапы.

— Рад тебя видеть, Паула! А это кто? — Его холодные проницательные глаза устремились на Эллери.

— Мистер Эллери Квин. Как поживают Кейти и Риск?

— Его вы уже видели. — Старик посмотрел вслед гарцующей лошади. — В субботу на скачках он будет нести вес в сто двадцать фунтов и даже не почувствует этого, как не чувствовал только что. Паула, ты обратила внимание на этого негодяя?

— Франта, который только что уехал?

— Это Сантелли, и ты слышала, как он грозил, что с Риском может что-то случиться. — Старик сердито уставился на дорогу.

— Сантелли! — На лице Паулы мелькнул испуг.

— Билл, присмотри за жеребцом. — Человек с дробовиком соскользнул с перил и направился к конюшне. — Сантелли только что предложил мне продать ему всех моих лошадей. Черт побери, этому грязному букмекеру принадлежит самая большая конюшня к западу от Скалистых гор — зачем ему мои клячи?

— Он владелец Метловища — фаворита скачек? — осведомилась Паула. — А Риск котируется еще выше, не так ли?

— На него ставят пять к одному, хотя условия дорожки могут уменьшить ставку, — проворчал Скотт. — А на Метловище — два к пяти.

— Тогда все просто. Купив вашего жеребца, Сантелли сможет контролировать скачки, так как будет владеть двумя лучшими лошадьми.

— Эх, девочка, — вздохнул Скотт. — Я старик и отлично знаю этих воров. Приз скачек — сто тысяч долларов. А Сантелли только что предложил сто тысяч за мою конюшню!

Паула присвистнула.

— Тут что-то не так. Моя хибара со всем содержимым не стоит таких денег. А Риск не обязательно выиграет. Не станет же Сантелли покупать всех лошадей, участвующих в скачках. Говорю тебе, здесь что-то другое, и притом дурно пахнущее. — Он расправил массивные плечи. — Но чего ради я болтаю о своих неприятностях? Что привело тебя сюда, девочка?

— Мистер Квин… ну, мой друг, — покраснев, ответила Паула. — Он должен написать киносценарий о скачках, и я подумала, что вы в состоянии ему помочь. Ведь он о скачках ничего не знает.

Скотт уставился на мистера Квина, который виновато кашлянул.

— Не уверен, сэр, что вам крупно повезло… Да… Как бы то ни было, добро пожаловать. Осмотрите все и поговорите с Уайти — он знает дело вдоль и поперек. Я присоединюсь к вам через несколько минут.

Старик отошел в сторону, а Паула и Эллери зашагали к конюшне.

— Кто такой этот злодей Сантелли? — нахмурившись, спросил Эллери.

— Игрок и букмекер, имеющий связи по всей стране. — Паула слегка поежилась. — Бедняга Джон. Мне это не нравится, Эллери.

Они свернули за угол большой конюшни и едва не налетели на юношу и девушку, которые, стоя у стены, так горячо обнимались и целовались, словно им предстояло расстаться навек.

— Простите нас, — извинилась Паула, оттягивая Эллери назад.

Молодая леди посмотрела на нее, моргая заплаканными глазами.

— Вы… Паула Перис? — всхлипывая, спросила она.

— Она самая, Кэтрин, — улыбнулась Паула. — Мистер Квин — мисс Скотт. Что здесь происходит?

— О, Паула! — трагически воскликнула мисс Скотт. — У нас такая беда!

Ее возлюбленный робко держался позади. Это был худощавый парень в грязном, скверно пахнущем комбинезоне. На его очках болталась солома, а на носу темнело грязное пятно.

— Мисс Перис, мистер Квин, — представила девушка гостей. — Это Хэнк Холлидей — мой… мой друг.

— Мне все ясно, — сочувственно промолвила Паула. — Сноб папаша не одобряет слишком тесную дружбу Кейти и парня с конюшни — в этом причина трагедии.

— Хэнк не парень с конюшни! — воскликнула Кейти, смахивая слезы со щек, покрасневших от возмущения. — Он окончил колледж и…

— Кейт, — с достоинством произнес пахнущий лошадьми юноша, — пожалуйста, позволь мне объяснить. Мисс Перис, у меня есть серьезный недостаток. Я трус.

— Подумаешь! Я тоже трусиха, — сказала Паула.

— Да, но вы не мужчина… Я ужасно боюсь животных — особенно лошадей. — Мистер Холлидей вздрогнул. — Я взялся за эту… эту грязную работу, чтобы побороть мой глупый страх. — Парень упрямо выпятил подбородок. — Я еще не победил его, но, когда сделаю это, найду себе настоящую работу. А потом, — решительно добавил он, обняв дрожащие плечи мисс Скотт, — я женюсь на Кэтрин, согласен ее папа или нет.

— О, я ненавижу его за это! — снова заплакала Кейти.

— А я… — мрачно начал мистер Холлидей.

— Хэнкус-Пэнкус! — послышался голос из конюшни. — Интересно, за что тебе платят? Быстро убери здесь все, пока я с тебя шкуру не спустил!