Остаться твоей (СИ) - Серова Лана

— О, нет, девочка. ТЫ будешь делать все, что Я тебе скажу, понятно? — зло прорычал ей в лицо.

— Непонятно! Отпусти меня, ты делаешь мне больно, — выкрикнула она.

— Мне тоже было больно, вчера в самолете. Так что не жалуйся, а иди и переодевайся, — сжал ее запястье чуть сильнее. И тут Милена влепила мне пощечину. Щеку тут же обдало огнем.

— Не смей прикасаться ко мне и разговаривать со мной в таком тоне! Я не твоя очередная шлюха, Зарецкий. И никогда ею не стану.

Одно только сравнение Милены и шлюхи тут же привело меня в ярость. Иногда мне кажется, что у девушки отсутствует инстинкт самосохранения. Одной рукой все еще держал ее за запястье, а второй схватил за волосы, с силой заставляя запрокинуть голову.

— Нет, ты не моя шлюха, Милена. О шлюхах я не думаю днями и ночами, не схожу, бл*ть, с ума и явно не фантазирую о сексе с ними. Без них меня не ломает. Они не вызывает во мне столько эмоций одновременно. Ты не шлюха, Милая. Ты. Моя. Девочка.

Бросив все это ей в лицо, я отпустил ее и отвернулся, стараясь взять себя в руку. Дрожащими пальцами достал сигареты из кармана и закурил.

Через минуту почувствовал робкое прикосновение к своему плечу. Передернув им, скинул с себя ее ладонь.

— Послушай меня хоть раз и пойди переоденься, бл*ть, — сказал, не оборачиваясь к Милене.

— Костя… — тихо позвала девушка.

А я так и замер, не донеся сигарету до рта. По пальцам можно пересчитать ее это «Костя». Медленно повернулся к ней и вопросительно взглянул в лицо. В ее глазах стояло столько боли и отчаянья, что мне самому стало физически больно. А она просто обняла меня и разрыдалась. Не стесняясь. В этот момент мне хотелось сделать все, чтобы она больше никогда не плакала, только если это не слезы счастья. Мне хотелось защитить ее от всего мира, хотелось стать ее стеной и опорой, которая будет принимать на себя все удары судьбы. Я обнял ее в ответ, и мы начали раскачиваться из стороны в сторону.

— Чшшш, маленькая моя. Не плачь. Только не плачь, прошу тебя…

Не знаю, сколько прошло времени, но девушка перестала плакать. Шмыгнув носом, она оторвала голову от моей груди и посмотрела на меня.

— Ой, прости, я намочила тебе рубашку.

Я лишь отмахнулся от нее.

— Ну и чего ревела? — после моего вопроса ее глаза снова наполнились слезами, — Нет, нет. Только не плачь снова. Ты мне сердце разбиваешь.

Она улыбнулась в ответ.

— Больше не буду. А то еще все узнают, что у Зарецкого оно есть, — на мой непонимающий взгляд, девушка улыбнулась и добавила, — Ну, сердце.

Я рассмеялся от души, громко, запрокинув голову назад. Когда наш смех стих, мы стояли в молчании.

— Кость, — тихий шепот, который прошелся вибрацией по моим нервным окончаниям.

— Ммм?

— Давай притворимся?

— Как притворимся, Милая?

Она подняла на меня свои синие глаза, которые блестели от возбуждения. Черт, что бы это ни было, я соглашусь, чтобы видеть этот блеск еще и еще.

— Давай на эту неделю ты не будешь Зарецким, а я не буду Поляковой? Будем просто Миленой и Костей? У которых нет прошлого, а есть только сегодняшний день? — девушка так горячо и с энтузиазмом это говорила, и было видно, действительно верила.

А я, не будь дураком согласился… Сейчас я готов согласиться на все, лишь бы быть с ней. И сейчас это меня не пугает, а должно бы.

— Давай…

Не успел я ничего договорить, как девушка сама поцеловала меня со всей страстью, на которую была способна. Мои руки тут же легли ей на талию и сжали ее. Боже, как же я ее хотел, как больной сахарным диабетом хочет кусок торта.

Не знаю КАК, но я прервал наш поцелуй. Посмотрел на ее припухшие и блестящие губы и застонал от досады.

— Нам, правда, очень надо на этот ужин. Давай быстренько съездим и вернемся обратно? Можно и не переодеваться.

Милена широко улыбнулась и кивнула. Я открыл перед ней пассажирскую дверь и поцеловал ее. А потом еще и еще. Смеясь и тяжело дыша, девушка прошмыгнула в салон.

— Поехали, а то опоздаем, — сел в машину и мы выехали со стоянки на дорогу.

— Костя.

— Что? — повернул голову в ее сторону.

— Ничего, просто нравится называть тебя по имени, — улыбнувшись, сказала Милена. А я взял ее ладонь в свою и поцеловал тыльную сторону, затем опустил себе на ногу наши переплетенные пальцы. Мне физически требовалось к ней прикасаться. Наверное, даже сильнее, чем кислород необходим легким.

Глава 20

МИЛЕНА

Случившееся на стоянке коренным образом поменяло мои мысли и чувства. Разбередило те эмоции, которых я так боялась, и от которых отказывалась. Сначала была злость на саму себя, и сидя в номере, я прокручивала в голове раз за разом эпизод в самолете. Злилась, что позволила зайти этому настолько далеко, но также было понимание, что поступила правильно, смогла остановиться в последний момент. Да, слова Зарецкого меня ранили, но я понимала его. Понимала, что они были вызваны моим поступком.

Утром мне принесли завтрак, который я не заказывала. С удивлением поняла, что после прилета, я так ни разу и не поела. Благополучно забыла о еде, пребывая в смятении своих чувств. Я поняла, что завтрак заказал Костя, и от этого на душе стало сразу как-то тепло. Но, увидев то платье, что мне доставили по приказу Зарецкого, я испытала шок. Нет, платье было поистине шикарным. Я прикоснулась к ткани пальцами, такого у меня не было никогда и не будет, это точно. Но, черт возьми! Как же меня взбесила это долбаная подачка. А это именно она и была. Без зазрения совести, вытащила из чемодана свое серое платье, в котором ходила на редкие деловые встречи. Да, оно обычное и самое заурядное, но одеть то, что так нагло кинул мне, как своей собачке Зарецкий, я не могла.

Шла к нему и собиралась высказать все, что думаю по этому поводу. И в какой-то момент у меня это даже получилось. Но разве я была подготовлена к тому, что произойдет дальше? Когда я услышала его слова, это был словно удар в солнечное сплетение. Я понимала, что это были не просто слова. Что для него признание в своей слабости — непростой шаг. И именно это сломало что-то во мне. Словно все, что я сдерживала до этого, прорвалось в один миг. Боль от того, что нам не быть вместе… Страх перед будущим… Отчаяние от невозможности что-либо изменить… Какое-то непонятное мне чувство, которое разливалось в груди при взгляде на него… Если раньше я думала, что проваливаюсь в пропасть, то теперь мне казалось, что я уже там. Но вот чего не было, так это смирения. Я не хотела мириться с тем, что нам не дано даже грамма счастья. Я хотела его всего, хотела просто быть рядом, дышать с ним одним воздухом. Осознание, что этому не суждено случиться, принесло такую боль, что я, как полная идиотка, разрыдалась. Наплевав на все, вцепившись в Костю и выплеснув все, что чувствовала. Я не думала о том, что он подумает обо мне. Почему-то я была уверена, он поймет. Мне казалось, что он чувствует меня интуитивно.

Оказалось, я его только напугала. Стало настолько легко, с ним я себя чувствовала на своем месте. Где-то в глубине души внутренний голос нашептывал, что вот он, тот, кто мне нужен, необходим, как воздух. Каждую ночь во сне я видела нас вместе, и там мы были счастливы. Так неужели мы не можем позволить себе этот маленький кусочек счастья?

Сама не знаю, как мне пришла эта безумная и в то же время спасительная мысль. Жить сегодняшним днем. Не думать о том, что ждет нас завтра. Не вспоминать прошлое, быть лишь самими собой, без всяких предрассудков и оков. Понимала, что хватаюсь за соломинку, как утопающий, но по-другому не могла. А Костя… он все понял, принял это, не пытаясь установить свои правила игры, как делает обычно.

Всю дорогу мы с ним разговаривали обо всем и в то же время ни о чем. Когда он кидал на меня взгляд, в нем было столько нежности и тепла, что мое сердце пускалось в пляс и, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Я заметила, что с моих губ не сходит глупая улыбка. Костя оказался прекрасным собеседником. Он рассказывал смешные случаи из жизни, рассказывал про свою младшую сестру. Я поразилась тому, с какой теплотой он говорит про нее. Когда он, нахмурив брови, рассказал про ее щенка Красавчика, который уже успел сделать лужу в его ботинки, когда он был в гостях у родителей, я рассмеялась громко, не сдерживая себя, запрокинув голову на сиденье. Это было настолько непривычно, что я резко замолчала. Я не помнила, когда последний раз смеялась вот так просто, от души. Костя стрельнул в меня глазами, пробурчав, что в следующий раз он притащит этот комок шерсти к нам в офис и заставит меня с ним нянчиться. Эти слова лишь сильнее рассмешили меня и так, продолжая посмеиваться и шутить, мы доехали до нужного места.