Кофе с мышьяком - Александра Столярова

Она то и дело встречалась за обедом с какими-то незнакомыми людьми и подолгу с ними разговаривала; у нее завелись странные приятельницы весьма богемного вида, с которыми Ким вдруг начала посещать московские вернисажи и галереи, – это она-то, сроду не интересующаяся живописью! В конце августа Ким вдруг резко сменила имидж – сделала новую прическу, покрасила волосы, посетила несколько раз солярий, еще сильнее похудела и вообще перестала походить на себя прежнюю. В середине сентября она ездила в художественные галереи как на работу – каждый день, не пропуская даже выходных.

Что-то явно происходило, но Волкодав никак не мог понять – что! А потом Ким пропала. Об этом сообщила консьержка. Тетерин, мол, ходит как сомнамбула, весь белый, трясется, и к нему зачастили парни в темных очках и черных костюмах, ну прямо вылитые бандиты! Впрочем, они были с Тетериным весьма любезны и даже подобострастны, а значит, о «наезде» речь не шла. Сама Ким не появлялась уже несколько дней, и она, консьержка, считает, что девица сбежала. Наверное, нашла мужика побогаче.

Волкодав развил прямо-таки бешеную деятельность. Покрутившись возле дома и офиса Тетерина и один раз услышав обрывок разговора возле машины, он понял: Ким пропала, а разгневанный муж ее ищет. Поиски вела служба безопасности в лице одного из парней, весьма недотепистого, надо сказать. Или просто подошедшего к делу спустя рукава. Он околачивался на Шелепихинской набережной в течение трех дней, расспрашивал людей, вынюхивал и даже не заметил наблюдавшего за ним Волкодава. На четвертый день парень не появился, и несчастный брошенный влюбленный решил сам попытать счастья. Поспрашивал народ, вышел на тетку, которая гуляла с огромной черной собаченцией. Не мигая и даже не дыша от страха, тетка пролепетала историю про свою подругу и аренду квартиры. Волкодав поспешно поднялся в квартиру, пока перепуганной гражданке не стукнуло в голову вызвать милицию, осмотрел все вокруг, оценил поспешность сборов, а потом выловил из-за шторы чихнувшую рыжую девицу.

На этом история заканчивалась.

Я в задумчивости потерла нос и посмотрела на своего собеседника, который сидел мрачнее тучи. То ли испереживался от воспоминаний, то ли жалел, что выболтал мне такие личные тайны. Пришлось подбодрить его:

– Спасибо, что рассказали. Это и правда очень интересно...

– Что вам интересно?

– Узнать что-то о Ким. Я уже поняла, что она неординарный и весьма сложный человек. Но дело даже не в этом, я просто пытаюсь понять, что могло произойти с ней и Архиповым. И кто прикончил Рудакова?..

Я осеклась. С лица Волкодава медленно сползла краска, в глазах появилось что-то нехорошее, руки стиснули сигаретную пачку. Ой, мама! Мне вдруг стало не по себе: сижу тут, уши развесила, а этот тип, может быть, причастен к убийству?!

– Кто такой Рудаков? Почему его прикончили? – отрывисто спросил Волкодав.

Мои мысли метались как зайцы. Мог ли он убить Рудакова? Понял, что тот представляет опасность для драгоценной Ким, тюкнул его по башке, разбил лицо, чтобы труднее было опознать, скинул в реку – и привет! Но откуда он взял одежду Архипова? И не убил ли его тоже? Но тогда зачем он мне все это рассказывает, ведь это по меньшей мере глупо – так выдавать себя! Мог бы вообще не приходить на встречу или просто наплести кучу небылиц – кто бы проверил? А может, и уже наплел, а я поверила!

Все это пронеслось в мозгу со скоростью света, и, видимо, выразилось на моем лице столь очевидно, что Волкодава проняло. Он щелкнул пальцами, подзывая официанта, и коротко велел:

– Кофе с коньяком тащи.

Ну и манеры! Я таращилась на него как кролик на удава и лихорадочно соображала, как поступить. В этот момент официант, оскорбленный таким развязным поведением клиента, поставил передо мной чашку кофе и рюмку коньяку и с каменным лицом удалился. Плеснув в чашку коньяк, Волкодав протянул мне пачку сигарет:

– Курите, вам полегчает.

– Спасибо, не курю, – сказала я.

Волкодав чертыхнулся и покачал головой.

– Ну и дела. Кого-то, значит, убили, а вы меня подозреваете? Да ладно, не отпирайтесь, у вас все на лице написано. Рудаков – это тот тип, который шнырял по Шелепихинской?

Я кивнула. А что мне еще оставалось!

– Его убили? Кто?

– Понятия не имею.

– Рассказывайте!

Подчиняясь приказному тону, я коротко поведала о найденном в реке трупе. Волкодав скисал на глазах.

– Вот что, я вижу, вы считаете, будто это я убил. Но даю вам слово: я первый раз об этом слышу. Клянусь жизнью и здоровьем Ким!.. Вы мне верите?

Поклянись он собой, я, может, и не поверила бы. Но когда он говорил о Ким, у него в глазах появлялась такая глухая тоска и неприкрытая боль, что мое сердце дрогнуло.

– Верю, – твердо сказала я. – Может, это и глупо, но что поделать. Такая уж я простая душа.

– Спасибо, – ответил он с проникновенностью, какой трудно было ожидать от этого огромного мрачного парня. Мне вдруг стало его жаль: бедолага, влюбился по уши и теперь никакими силами не может от этой любви избавиться. Ну в точности как и я. – Мне сразу стало понятно: тут что-то не так. Это не просто бегство от надоевшего мужа, а гораздо серьезней. Я должен подумать. А пока расскажите, что вам удалось узнать?

Теперь настала моя очередь пускаться в долгие объяснения, второй раз за этот день. Но перед Флоранс я просто изливала душу, а излагая всю эту запутанную историю Волкодаву, почувствовала, что обрела союзника, который так же заинтересован в открытии истины, как и я сама. Выслушав мой рассказ, парень надолго задумался. Я тем временем допила кофе с привкусом коньяка, совершенно забыв, что за рулем.

– Ладно, так и быть. Есть еще кое-что важное, что вам стоит знать. Но не здесь, поговорим об этом в машине.

Все началось с бабки, дальней родственницы по отцовской линии, куковавшей в одиночестве в крохотном подмосковном поселке. Это была единственная родня Волкодава, если не считать сестры, которая вышла за араба и укатила с ним в Эмираты. Старушка жила в древней развалюшке с клочком земли в шесть соток и нипочем не желала перебираться в Москву, где кругом бандиты, проститутки и в людей на улицах стреляют средь бела дня. Поэтому Волкодав сам ездил к ней примерно раз в месяц – привозил продукты, лекарства и деньги. Через три дома от бабки жила женщина лет пятидесяти, непьющая и вполне симпатичная. И вот однажды поздней осенью, в середине ноября – Волкодав надолго запомнит этот ноябрь, – она поймала его возле калитки. Он уже собирался уезжать, женщина выбежала к нему в тапках и куртке, накинутой поверх халата.

– Андрюша, ты в следующий раз когда собираешься приехать? – спросила она почему-то шепотом.