Путь в Запретный мир. Возврата нет (СИ) - "Solveig Ericson"

Если бы Эоби был волком, то завыл бы от тоски. Все это время юноша наблюдал в лицах брачные игры сумасшедших тушканчиков.

Каэль и Брэндиан притирались и узнавали друг друга с новой стороны. Да и себя тоже. Леопард с интересом наблюдал за их общением. Улыбался про себя, видя, как мучительно краснеет тигр от каждого прикосновения волка и борется с собственной реакцией на эти прикосновения, как шипит на партнера, если ему кажется, что тот воспринимает его как женщину. Запальчиво произносит что-то вроде: "Если ты меня трахнул, это не значит, что у меня член отвалился и грудь выросла!". И слышит в ответ от Брэндиана такую фразу: "Упаси Всемогущий, меня как раз устраивает наличие первого и отсутствие второго!"

Но неизменно тигр размякает, стоит только волку обнять и поцеловать. Все претензии и разговоры откладываются до следующего раза.

Юноша относительно недавно ушел из той пещеры, где они устроились на ночлег. В небе еще стояло солнце. Решив не тратить много энергии на согрев, путники пересекали этот мир в звериной ипостаси. И здесь Каэль с Брэном сумели повеселить Эоби. Волк постоянно отпускал шуточки о двойном ударе по его ноздрям кошачьим мускусом.

Тигр сердился и медленно заводился, не желая воспринимать юмор, а леопард ждал, когда же терпение изменит Каэлю. И дождался - сегодня. Когда они облюбовали на ночь каменные, но довольно сухие "апартаменты" и устелили пол еловыми ветками, то вновь приняли звериную форму. Брэн улегся на пол между теплыми телами котов и демонстративно накрыл нос двумя конечностями, но при этом помахивал лохматым хвостом. Тут-то Каэль и съездил ему по морде тяжелой лапой.

Эоби испугался, увидев, как волк набросился с рыком на тигра, а тот не преминул двинуть еще раз, уже обеими лапами. Только когда возня и рычание двух оборотней сменилась переплетением обнаженных тел и иступленными поцелуями, леопард понял, что в данной ситуации его помощь никому не нужна, и удалился побродить в округе.

Вот он и сидел сейчас, печально глядя в небо, и от нечего делать ловил языком снежинки.

Еще до недавнего времени он мог спокойно смотреть на чужое счастье. Но после того, как юноша в одном из своих видений увидел ЕГО, вся тяжесть одиночества свалилась на Эоби, придавив своим неподъемным грузом. Леопард не знал, почему это произошло только сейчас. Может, ЕГО мир где-то поблизости, может, на виденье собственного будущего повлияло присутствие тигра с волком.

Кто знает? Но факт остается фактом: Эоби увидел свою половинку, свою судьбу, часть собственного сердца. И хотелось волком выть, осознавая, что между ними лежит пропасть. Пропасть глубиною в сто с лишним лет и шириной в миллионы миров. Его любимый не оповестил еще окружающий мир своим первым криком, он пока лишь фантомный призрак в голове и сердце Эоби. И от этой мысли внутри все сжималось черной тоской.

Прикрыв глаза, юноша воскресил увиденный образ. Светлые, со стальным блеском волосы, темные глаза на бледном лице с тонкими чертами. ОН тоже был одинок. Его глаза звали Эоби, умоляли разрушить их общее одиночество, и леопард умирал от бессилия сделать хоть что-то, чтобы заглушить ноющую боль, противно растекающуюся по душе и телу.

Образ был настолько четким, что хотелось протянуть руку и коснуться нежной кожи на щеках, провести по розовым пухлым губам и стереть печаль с красивого лица, заменив её радостью.

- Люблю тебя, - прошелестело в заснеженной темноте.

***

Каэль почувствовал, как лохматое и прохладное тело Эоби, только что вернувшегося с улицы в пещеру, прислонилось к нему сзади. Они не первый день спали вповалку, чтобы экономить энергию, поэтому тигр и ухом не повел, когда к ним присоединился леопард. Сам тигр удобно устроился в объятиях полуволка, уткнувшись розовым носом в мохнатую грудь и протиснув мускулистое бедро между ног Брэндиана. Засыпать и просыпаться в крепких волчьих руках стало для Каэля уже привычкой. Никогда юноша не поверил бы в то, что такое возможно, не случись подобное с ним самим.

Его смущала реакция собственного тела, собственные мысли. Нет, он не жалел ни о чем, потому что был действительно...счастлив.

Но, твою ж мать-то, можно было бы и не так откровенно вестись на присутствие волка рядом с собой! Каждый взгляд, жест, прикосновение резонировали внутри ударом колокола, в животе все подбиралось в какой-то перцовый леденец, было вроде и жарко, и холодно одновременно, и сладко, и страшно. Дыхание учащалось, сердце бесновалось в груди спятившим кроликом, накачивая кровь в виски и пах. А уж стоило Брэндиану прижаться сзади и провести ладонью по спине, тело тигра бессознательно прогибалось в пояснице, вдавливаясь в пах меченосцу и объявляло о полной капитуляции, сдачи территории и выплате контрибуции натурой.

Мол, делай со мной все что хочешь, я - твое и давай пошлем этого придурошного тигра с его внутренними дебатами на хутор, бабочек ловить.

Каэль внушал себе, как мог: "Соберись, тряпка, ты - не баба, чтобы расплываться похотливым студнем перед ним!".

И всё равно не мог собраться и расплывался студнем.

А дело было в том, что рыжему было просто страшно. Так страшно, что тошнота накатывала волнами. Он боялся возвращения на Амортал. Что будет с ними... с их чувствами? То, что тигр испытывал к волку, трудно было назвать только похотью, и сам Каэль это осознавал как нечто другое.

Вернуться обратно, сделать вид, что ничего не было, и жить дальше, он просто не смог бы. Да и не хотел.

***

На следующий день оборотни набрели на источник термальных вод. Гейзер собрал себя в каменной чаше приличных размеров, погрузив округу в теплый туман. Они посовещались, и Каэль решил сделать привал, чтобы хорошенько отмыться. Бросив, что искупается после них, Эоби отправился "найти чего-нибудь пожевать", оставив тигра с волком наедине. Каэль быстро избавился от сапог и штанов и забрался на середину водоема, где вода ему доходила до груди. Зрячий как раз с упоением мыл волосы, массируя пальцами кожу головы и периодически погружаясь под воду, когда к его спине прижалось уже такое знакомое тело. Руки откинули тяжелые от воды пряди вперед, губы обожгли шею. Каэль замер.

Что он только что делал? А разве это важно?

Нет, конечно, нет, когда тебя так сильно сжимают в объятиях и нежно целуют под волосами на затылке. Горячие губы медленно передвинулись к мочке уха, острые зубы мягко прихватили её, влажный язык лизнул ушную раковину. Настырные ладони заскользили по груди вниз к животу, одна обхватила уже готовый к наслаждениям член, вторая оказалась на ягодицах, лаская ложбинку и потихоньку пробираясь внутрь. Ладонь, ласкавшая налившуюся кровью плоть, вынырнула и обхватила лицо, разворачивая так, чтобы удобно было целовать полные губы. Желтые глаза хищника отметили каждую мелочь - от мокрых ресниц до приоткрытых губ - на красивом лице.

Брэндиан обвел подушечкой среднего пальца сжавшийся вход, успокаивая, молчаливо прося разрешения на вторжение и ловя каждый вздох, любое изменение мимики, говорящее о том, что тигру хорошо.