Ретроспект: Пепел - Виктор Моключенко

Их проводили через минное поле до открытой Зоны, а потом, пятясь в темноту стволами, отползли назад. Зоны они боялись до чертиков, до сих пор не перепахав точечными ударами из жадности утерять немногочисленные артефакты. Самум предусмотрительно выбрал более далекий КПП, чтобы не подорваться на перепрограммированном ими минном заграждении. Забрать оставленные в дупле автоматы и маскхалаты не составило особого труда. Почувствовав себя в родной стихии и закинув грозу за спину, Брама вдохнул на всю грудь и потянулся:

- И ни радиации тебе, ни сволочей разных. Хорошо! А что ты полковнику сказал?

- Да ничего особого. Просто на каждого бюрократа, всегда найдется еще больший бюрократ.

- Ловко. А у них там президент в сортире висит, тоже из банановой республики. Надо будет ребятам рассказать.

Гулять по ночной Зоне дело опасное. Но разве это Зона? Тут из сотни аномалий были известны всего десять, а животный мир составлял скудный, небогатый список. Ни кикимор тебе, ни баюнов с лешими. Тушу называли хвойдой, волколак стал чернобыльцем (аварию, что ли устранял?) а о шкилябре, измельчавшей и облысевшей до крайнего безобразия, многие только слышали. На хуторок шли, весело посвистывая, оповещая, что идут свои.

Их возвращению обрадовались, особенно нескольким ящикам пива, которыми Брама нагрузил давешнего негра-морпеха, заставив того вспомнить о рабском прошлом его предков. Хамство изрядное, но сами юсовцы вели себя здесь куда нахальнее. Брама фыркнул, вспоминая, как перекосилось лицо Лозински, когда тот увидел что прут они в Зону! На гудеж сталкерского братства выполз даже Бирюк, чего за ним давненько не водилось, а потом проставился самогоном и раздобрел на бочку огурцов. Схима пошептался с Соболем, рассказав о минах, предупредив, что когда будут менять коды, сталкеры услышат об этом первыми. Соболь просветлел, и с его глаз впервые за много лет ушло глухое отчаяние. Брама представил карту минного поля с соседнего КПП, демонстрируя как тряслись ноги юсовцев при виде одинокой чахлой «теслы». Словом, гулянка удалась на славу, но засиживаться они не стали, а переодевшись в ставшую родной броню, отправились через рухнувший железнодорожный мост.

Капитан тоже был рад встрече, и слушая историю о пиве и карте минных полей, солдаты держались за животы. Расстались друзьями, им хотелось скрасить напоследок и без того трудную жизнь и Брама рассказал, как Самум строил чопорного Лозински. Их авторитет взлетел выше возможного. Отсмеявшись, капитан вытер слезы, с благодарностью принимая пару бутылок любимой им «Хортицы» предупредил:

- Тут какая то странная хрень появилась, ребята, не нарвитесь. Ходили мы на элеватор, это тоже как наш сектор, так чуть в штаны не наклали. Пение странное, глаза из воздуха таращатся и оскал такой охренительный. Это последнее что помним, очнулись через пару часов. Сидим на земле, в башке туман, а из воздуха опять смотрит и мяучит.

- Точно, товарищ капитан, на чеширского кота похоже.

- Ну да - закуривая солидно поддакнул тот, хотя что оно такое давно позабыл.

- Опаньки - протянул Брама – а не слыхали ли вы, мужики, о котах, здоровенных таких, как шкил... шкил... химера?

- Бог с тобой  - уставился капитан – ежели такое увижу, первым свалю из Зоны. Попомните мои слова.

- Добро капитан, в общем, всего вам. Не хворать и держать хвост пистолетом.

Он развернулся и закинув похудевший рюкзак  направился по дороге на Бар.

- Ты чего у них расспрашивал? – нагнал особист, приспосабливаясь на походный шаг.

- Самум, ты может и стратег и аналитик, но Зону и ее тварей я знаю лучше и был здесь дольше.

- Кто бы спорил, я не буду – снизал плечами особист – так что такого особого?

Брама довольно приосанился, здесь он мог играть особистом на равных, показывая что и он не лыком шит.

- Мы прошерстили данные о здешней Зоне, и нигде нет упоминания о баюнах, это был баюн. Только он умеет так таращится из воздуха и песни орать до умопомрачения.

- Так – заинтересовано протянул особист – ты полагаешь, от нас пришел?

- Ага. Кстати, все забываю спросить, как тебя по имени отчеству?

- Будем знакомы – расшаркался особист - Кузьмин Олег Валерьевич. Позывной Самум получил в ближневосточном регионе. Есть там такие песчаные бури. Так что, предлагаешь ловить баюна этого?

- Хрен ты его поймаешь – фыркнул Брама - подвигали на Экс-один. Хоть и сидят мне болота в печенках, а домой надо.

За час быстрой ходьбы под призрачным лунным сиянием, которое не закрывал несуществующий здесь туман, они достигли Бара, пересекли Арсенал и вскоре уже переодевались в оставленные в схроне на Развязке экзоскелеты. Без особой грусти затолкав в схрон черную дерматиновую «броню» местных поборников Путина, набили рюкзак патронами и пошли на Экс-один. Аномалии пошли гуще, на сердце стало радостнее, они, не став искать встреч со шпиками, обошли высотки и очень скоро достигли точки своего приземления.

- Точно здесь – осмотрелся Брама – вот лопухи, вон «тесла» пульсирует. Дерево с развилкой.

- Мне кажется, или кошатиной несет?

- Может и псиной. Взмок как ишак, давно я так по пересеченной местности с автоматом не гулял.

Особист, задрав нос по ветру как ищейка, начал нюхать воздух, а Брама вытаращил глаза:

 - Ну, ты юморист! Всякое я видал, но такое!

Самум не слушая его шпильки прикрыл глаза, развернулся, приблизился к дереву и потом поманил путника:

- Ну и кто из нас теперь клоун?

- Ешкин кот! – присвистнул Брама, рассматривая глубокие следы острых загнутых когтей – каюсь, был неправ. Может ты того, это по следу, а? Даже поводок одевать не стану. Чес слово!

- Да иди ты – беззлобно фыккнул особист – только не спрашивай, где я этому научился. Значит, наш котик частенько бывает на этом дереве. Изодрано в разных местах, кое-где кора зарубцевалась, а вот и свежие.

- Супер, как говорят местные. Только нам его здесь караулить, что ли?

Особист отрицательно покачал головой:

- Утро вечера мудренее. Пошли в лагерь ученых, он даже отсюда виден.

- Фига се, я в прошлый раз не приметил. Ладно, история историей, кто вот так вот пространство покромсал? Мы с Шуней эти болота носом рыли и только к вечеру пришли. А вон он, родимый, как на ладони. Кстати, если здесь нет Шумана, то кто там сейчас заправляет?

- Спроси чего полегче. Предлагаю проверить. Ночь лунная, болото глубокое и баскервиль кошачий бродит.

Подшучивая друг над другом, они пошли к лагерю. Происходящее воспринималось как нелепо поставленный аттракцион дешевой комнаты страха, с плохими декорациями и масками из папье-маше. Зомби, слишком медлительны и глуповаты, похожи на опухшего с перепою синюшного дядю Ваню дворника, мерцающие «теслы» на оборванные и искрящие провода. Театр абсурда, нелепая пародия на настоящую Зону. Лагерь вблизи был похож на тот, что они помнили, но двор зарос так, что пробиваться пришлось едва не дольше, чем идти по болоту от кошкиных царапок, как пометил излюбленное баюном дерево Брама. Барабанить в дверь пришлось долго, пока им открыл заспанный седовласый старик в голубом комбинезоне:

- Кого там черти принесли? Ночь на дворе, или времени другого не нашли. Это ты, Самум? Проходи быстрее, а то комаров напустите.

Удивленный узнаванием особист протиснулся внутрь, уставившись на ржавый, с наростами плесени бункер.

- Что смотришь, будто не видел? Да, вот так и живем, совсем обнищала наука. Финансирования нет, средств нет.

Он шаркая ногами прошел в утлую комнатушку, уставленную устаревшей еще во времена царя гороха техникой, смахнул на пол бумаги и устало посмотрел на гостей:

- Нашли записи?

- Записи?

- Ну да, я ведь за ними вас посылал – сварливо отрезал старик - или опять в Баре зависали? Точно, разит же от вас.

- Погоди, отец,  что-то не припомню, как звать тебя – начал прощупывать почву Брама.

- Говорил же тебе, завязывай пить, а то мозги совсем высохнут. Ой, грехи моя тяжкие. Ионов моя фамилия.

- Чего? - отвалились челюсти у гостей – Ионов? Твою ж мать... как же это тебя угораздило.

- А вот так - огрызнулся Ионов – будто не знаете, что это я создал Зону и попал под излучение.

- Аааа – понимающе протянули гости с немым изумлением – а записи, стало быть, дневник?

- Слава тебе Господи – всплеснул руками старик – вспомнили. И лежал они в сейфе на излучателе, а хранит их...

- Чудо-до сопящее. Митошем звать.

Старик подозрительно уставился на особиста:

- Значит, читали. Ну, давайте-давайте.

- Потеряли мы журнал – отец закручинился Брама, подмигнув особисту – упырей же там. Ты сам их развел. Украл записи своего учителя, присвоил его теорию, убил и даже все следы его существования стер.

Старика словно сразило громом:

- Откуда, откуда вы знаете... это ведь...

- Мы из будущего, мы все знаем – напыщенно произнес особист - и пришли воздать каждому по делам его.