Монстр в отражении - Мария Власова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Эй, ну чего ты так переживаешь? – стараюсь говорить спокойно и уверенно. – Он все время говорит какие-то глупости, не обращай внимания, я же не обращаю.
Теперь настала его очередь смотреть на меня косо, но я игнорирую его взгляд. Девочка безнадежно вздохнула, смотря то на меня, то на него.
– У меня на родине, например, у матери никто не может забрать ребёнка. Мать навсегда остается матерью дитя, а отец – отцом. Ничего не может этого изменить, никакие слова и глупые правила.
Улыбаюсь, нежно касаюсь ее подбородка, приободряя так.
– Твои родители все равно тебя любят и ждут, ничего это не изменит. Как и того, что ты родилась этой, как ее? Ри Да Ри! Ты вернешься домой, как только выздоровеешь, и родители примут тебя обратно с радостью.
– Правда? – неуверенно спрашивает она у меня, все ещё смотря тем же недоверчивым взглядом.
– Дети – смысл жизни любого родителя, – улыбаюсь, а затем наклоняюсь и обнимаю ее осторожно.
Она замерла и напряглась настороженно, словно я собираюсь сделать ей что-то плохое. Дабы сильно не давить на девочку, отклоняюсь с той же доброй улыбкой, поправляю ее волосы.
– Сейчас я сварю тебе отвар, снимет боль и отечность, так что обязательно выпей, – говорю уже по делу, когда вижу, что она успокоилась. – А ещё ты должна обязательно хорошо покушать и поменьше двигать рукой. Как только она заживет, ты вернешься домой, так что тебе надо меня слушать.
Айне кивнула, все ещё во все глаза смотря на меня. Поднимаюсь на ноги, попросив ее подождать. Монстр убрал от меня руку, как оказалось не просто так.
– Ты ей соврала! – рычит он на меня на моем родном языке.
– Я ей не врала! – перехожу на такой же повышенный тон, как и он.
– Ещё как врала, ее никто не примет обратно! Ри Да Ри никогда не простят ее, для них она уже потеряна! – ставит он меня в известность.
– Простят?! Это они у нее прощения на коленях должны просить! Тоже мне, родители! – рычу на него в ответ. – Тем не менее, они все равно ее родители и никуда от этого им не деться, даже прикрываясь их глупыми правилами!
– Это ложь, Любава, – давит он на меня с высоты своего роста.
– Неправда! Я всего лишь слегка исказила факты, чтобы дать девочке надежду! – недовольно сжимаю и разжимаю кулаки. – Или, по-твоему, лучше ее запугивать, как ты?!
– Никто ее не запугивал! – кричит он на меня, вытирая пот со лба таким резким движением, что я шарахаюсь назад. – А вот ты ей солгала! Дала ложную надежду и задурила голову! Лучше горькая правда, чем сладкая ложь!
– Тоже мне, правдолюб! – саркастично всплескиваю руками. – Много той правды ты мне говорил? Если так дело обстоит, то ребёнку и не нужна эта правда! Она всего лишь ребенок!
Он молчит, тяжело дышит, как и я. Сердце громко бьется в груди, я в жизни не чувствовала себя такой злой. Ещё немного, и я буквально взорвусь или брошусь на него с кулаками.
– Это ты все время врешь, ни единого слова правды от тебя ещё не услышал, – говорит он обманчиво спокойно. – Просто маленькая наглая лгунья!
Это уж слишком! Резко хватаю ртом воздух и зло толкаю его пальцем в грудь, крепко стиснув зубы.
– Лучше лгать другим, чем себе, – говорю ему с гневом.
Он скривился так, словно я его ударила. На мгновение посмотрел на меня черными глазами, в которых горят красные искорки. Мы оба знаем, о чем я говорю, поэтому его так сильно и задело.
– Кто бы говорил! – кричит он на меня и отворачивается.
– Не ори на меня при ребёнке! – не остаюсь в долгу, так чтобы последнее слово было за мной.
Разворачиваюсь и иду готовить ужин, все ещё пребывая в бешенстве. Руки трясутся, но так хоть есть куда себя деть. Он подходит ко мне, и я чуть не вскакиваю снова на ноги. В землю вонзает кинжал, а затем так же, не сказав ни слова, отходит к туше и разрезает ее. Откуда только у него все это оружие? Готовлю, молча, он тоже молчит, срезая шкуру и мясо с туши. Передает мне его на листе какой-то травы, а остальную тушу отдает Наяне. От одного лишь звука, как оса ест, выворачивает наизнанку и напрочь отбивает аппетит. Долго готовлю, совсем стемнело уже. Доделываю фруктовый салат для девочки, а затем раскладываю запеченные овощи и тушеное мясо по импровизированным тарелкам из кокосов. Свою порцию съедаю быстро, слишком голодна. Девочка ест медленно, но тоже, похоже, что голодна. Подсовываю ей ещё и фруктовый салат, а затем замечаю, что монстр даже не притронулся к еде.
– Почему ты не кушаешь? – раздраженно спрашиваю у него.
Он сидит у огня, его рубашка с длинным рукавом почти высохла на ветках дерева. Моя одежда ещё влажная, а вечером стало куда холодней.
– Это невозможно есть, – говорит он таким тоном, что у меня возникает желание его треснуть.
Резко вдыхаю, а затем поднимаюсь и подхожу к нему, скрестив руки под грудью.
– Повтори, – требую с натянутой улыбкой.
Он поднял на меня тяжелый и холодный взгляд.
– Ты ужасно готовишь, – говорит этот гад с очередной своей ироничной улыбочкой.
– Айне, – обращаюсь к девочке после резкого вдоха.
Она обращает на меня внимание и испуганно смотрит, как на удава. Показываю ей жестами, чтобы закрыла себе глаза. Она сразу же так делает, правда одной рукой у нее не очень получается. Беру его тарелку с едой в одну руку и смотрю на него сверху вниз.
– Есть не будешь? – говорю сквозь зубы.
– Помои, – говорит он только
