Ловец мечты - Шери Макгрегор

Когда они пришли домой, уже совсем стемнело. Анна выбежала им навстречу.

– Наконец-то! А я уже собралась… – Увидев Мерсед, она умолкла и прижала ладонь к губам.

Девушка быстро прошла мимо нее.

– Все в порядке, Анна. – Мерсед поежилась, придерживая на плечах одеяло.

Анна молча пожала плечами и вопросительно взглянула на племянника.

– Какое-то время она поживет у нас, – сказал Джозеф, нахмурившись. Повесив шляпу на крючок, он повернулся к Сонни: – Вы поможете Мерсед устроиться. А мне все еще нужно кое-что сделать… Нужно позвонить. – Он направился к себе в комнату.

Последние слова Джозефа очень встревожили Сонни. Неужели он пойдет расправляться с Джимом? Она надеялась, что нет. Она считала, что Джозеф – слишком рассудительный человек. Конечно же, Джиму следовало вправить мозги, но это дело полиции.

Сонни подошла к Анне.

– В какую комнату ее поместить?

– В комнату для шитья. Постелишь на диване. Ты ее проводи, а я скоро вернусь. Мне надо проверить, что Джесси делает на кухне.

Сонни кивнула и повела Мерсед в комнату. Постелив на диване, она помогла девушке устроиться. Вскоре Анна принесла поднос с ужином. И почти тотчас же прибежала Джесси. Бросившись к Сонни, она закричала:

– Мамочка, я так соскучилась! Я нарисовала картинку, нашего Черного Вихря, и Анна разрешила повесить ее на холодильнике. – Малышка сказала это с таким торжественным видом, что Сонни улыбнулась.

– Мне не терпится посмотреть, моя дорогая… – Тут Джесси увидала Мерсед и сразу же замолчала.

Сонни невольно содрогнулась. Вдруг при виде Мерсед дочка вспомнит ужасную прежнюю жизнь?

Девочка покачала головкой и пробормотала:

– О-ох, что с вами?

Мерсед попыталась улыбнуться и тут же поморщилась от боли – видимо, у нее сильно болела губа.

– Ничего страшного, малышка, – сказала она.

Джесси подошла к ней поближе.

– Наверное, вам больно?

– Да, немного. – Вероятно, участие девочки приободрило Мерсед. Она пощекотала Джесси, и та залилась смехом.

Сонни вздохнула с облегчением. Судя по всему, у малышки не осталось никаких воспоминаний о прежней жизни.

– Джесси, иди к себе. Дай Мерсед поесть. Ей нужно отдохнуть.

Вскоре Сонни уложила дочку спать, но ей самой еще нельзя было ложиться. Над ней висел гнетущий долг: следовало поговорить с Мерсед. Она полагала, что разговор этот нельзя откладывать.

Повинуясь импульсу, Сонни порылась в кармане кожаного пальто и достала фетиш – медведя из серого камня, которого для нее вырезал Джозеф. Хотя она смеялась над собой, у нее было такое чувство, что медведь ее оберегает.

Зажав медведя в кулаке, она в одних носках пробежала через холл и постучалась к Мерсед. Девушка тихонько плакала. Сонни бросилась к ней и крепко обняла. Ей всего девятнадцать лет, она, по сути, еще девочка.

– Извини, я понимаю, что ты защищаешь Джима. – Она отстранилась и посмотрела в блестящие от слез глаза Мерсед. – Наверное, иногда он бывает хороший.

Мерсед покачала головой и опустила глаза.

– Вы не понимаете…

– Я все понимаю. Я жила с человеком, который любил меня… и ненавидел. – Сонни судорожно сглотнула. – Видишь ли, дорогая, единственный, кто может изменить Джима, – это он сам. – По щекам Сонни покатились слезы. – Мне надо было это раньше понять насчет моего бывшего мужа.

Мерсед крепко прижалась к ней.

– О, Сонни, ты действительно не понимаешь… Мне очень жаль, что твой муж так поступал с тобой, но Джим меня не бил. Может быть, он негодяй, но он ни разу меня не ударил.

Сонни поняла, что Мерсед на что-то еще надеется и, наверное, даже любит Джима.

– Мерсед, ты можешь мне довериться. И Джозеф все для тебя сделает. Что бы ты ни решила, мы будем с тобой. – Она утерла рукавом слезы и, взглянув на медведя, улыбнулась. – Мне его дал Джозеф, когда я только приехала. Думаю, защита медведя тебе нужна больше, чем мне. – Сонни встала и положила фигурку на стол. – Спокойной ночи.

Она ушла, ощущая обжигающую пустоту в груди. Слишком много сегодня произошло. Она больше не могла жить так, будто ее поступками все еще руководит Клифф. Она хотела счастья, хотела иметь право на свободу, на настоящую жизнь.

Сонни прошла через дом, уверенно ступая в темноте, и остановилась перед дверью Джозефа. В тишине были слышны звуки, доносившиеся из его комнаты, – потрескивание поленьев в печи и мягкие шаги.

Он еще не ложился.

Сонни немного постояла у двери. Потом повернулась, решив уйти. Но ноги не слушались. Она подумала о Мерсед, и ее охватил прежний страх, спина покрылась холодным потом. Ей нужен был Джозеф, только он мог дать ей надежду на новую жизнь.

Она тихонько открыла дверь и вошла. Комнату освещали лишь горящие поленья в печи. Джозеф стоял к ней спиной, он был в плавках и в носках. От красноватого света печи его кожа казалась раскаленной. В темных волосах сверкали золотистые искры, и весь он походил на бронзовую статую, залитую янтарными лучами.

Глядя на широкие плечи Джозефа, Сонни снова подумала о том, что только он способен защитить ее и сделать счастливой.

– Джозеф, – сказала она почти шепотом, но он услышал и тотчас же обернулся.

Они молча смотрели друг на друга. Впрочем, и без слов было ясно, почему она пришла. В тишине потрескивали дрова, одна искра упала на пол и погасла.

Джозеф закрыл дверцу печи. Затем шагнул к порогу и захлопнул дверь спальни. В следующее мгновение Сонни уже была в его объятиях. Он крепко прижимал ее к себе, и его губы, жаждавшие поцелуя, прикасались к ее губам.

Сонни на мгновение затаила дыхание. Почувствовав, как руки Джозефа, скользнув вниз, легли ей на бедра, она тихонько застонала и тут же снова подумала о том, что только с ним, только с этим мужчиной она сможет стать по-настоящему счастливой.

Да, только Джозеф мое понять ее и защитить.

Осторожно поцеловав ее в шею, он прошептал:

– Я люблю тебя, Сонни. – Его ладони легли ей на грудь, и под фланелевой ночной рубашкой набухли соски.

Она обвила руками его шею, и он, хрипло застонав, крепче прижал ее к себе. Сонни тут же ощутила его возбуждение и тоже застонала. «Он любит меня, и он желает меня», – промелькнуло у нее.

В следующую секунду губы их слились в страстном поцелуе. Когда же поцелуй прервался, Джозеф чуть отстранился и, расстегнув верхние пуговицы ночной рубашки, принялся целовать ее плечи. Не прекращая поцелуев, он подхватил Сонни на руки и отнес на кровать, сам же лег рядом и снял с нее рубашку. Склонившись над ней, он целовал ее груди, и эти ласки еще больше усиливали ее желание. Она поглаживала его плечи и думала о том, что ей еще никогда не доводилось испытывать такое. Джозеф обращался с ней с такой нежностью, которой она не знала раньше. Он обращался с ней как с бабочкой, крылышки которой могут осыпаться от малейшего прикосновения. То и дело содрогаясь, она тихонько стонала и вскрикивала, когда ласки его становились слишком интимными.