Скалолазка и мертвая вода - Олег Синицын

– Ах ты, вонючка плимутская! – в негодовании воскликнула я. – Значит, решил отравить меня и деньги присвоить!

Он потянул так сильно, что едва не отодрал карман.

– Оставь вещь в покое! – воскликнула я, вцепившись в его запястье, но жажда халявного заработка так сильно охватила бродягу, что оторвать грязную руку от кармана я не смогла.

– Метелка бледнокожая… Отдай деньги!.. Да я тебя… – Окончание угрозы он сжевал, но его намерения ясны были и без слов: грязные узловатые пальцы другой руки потянулись к моему горлу.

Многие мужчины обманываются, глядя на мою худощавую фигурку. Баба. Ну какая в ней сила? Смех один – пусть она и ползает по скалам, как ящерица… Они не знают, что иногда на скале приходится крюк забивать не меньше чем пятьюдесятью ударами молотка. Глаза от натуги вылезают на лоб, а крюк под конец звенит, демонстрируя даосское единение с горой. Порою приходится в день по десятку крюков ставить, под конец руки отваливаются. После таких тренировок, само собою, наливаются тяжестью кулаки. Я, конечно, не Майк Тайсон в начале девяностых, но кое-что очень даже могу…

Нахал в драном пальто тянул ко мне руки. Собирался подавить женщину физическим превосходством. Ну еще бы! Щуплая туристка с одиннадцатью тысячами долларов в сумке. Только последний идиот не отберет у такой деньги. Тем более опыт соответствующий явно имелся…

Двумя мощными ударами в живот я заставила его отпустить мою сумку и расстаться с желанием дотянуться до чужого горла. Крючковатые грязные пальцы соскользнули с надписи «Just do it!», нескладная фигура сложилась и рухнула на асфальт. В глазах застыло потрясение от такого поворота событий. В них читалось: «Хрупкая девка вместо того, чтобы визжать от испуга, вырубила меня… МЕНЯ, драгоценнейшего!»

Я подняла его за грудки, стонущего и дергающего козлиной бородкой. Припечатала к стене.

– Где ты взял «мертвую воду»?

– Пощадите-я-ничего-не-сделал-бог-отблагодарит-смилостивитесь-Иисусе-возрадуется-шел-мимо-ничего-не-сделал…

Я прекратила бессмысленную трель ударом в диафрагму, когда поняла, что пластинка пошла по второму кругу. Бродяга хрюкнул и замолк.

– Ты собирался убить меня и захапать деньги, мелкий пакостник! – заявила я. – Это называется разбоем и карается заключением в симпатичный дом с толстыми решетками.

– Нет, – замотал он головой, задыхаясь. – Клянусь…

– Ты следил за мной. Ты из ЦРУ?

– Нет, нет! Клянусь-я-проходил-мимо!.. Я…

– Где ты взял «мертвую воду»?

– Я не знал, что это… клянусь… не знал… – Он пробормотал что-то еще, но я не поняла. Фразы из него вылетали, как пулеметные очереди.

Слегка придушив незадачливого разбойника, собрала в кулак отвороты пальто на его груди. Вышла на улицу, волоча за собой стонущий и кашляющий комок с руками и ногами. Я держала путь обратно в кафе. Люди недоуменно провожали нас взглядами.

Возле столика, на котором покоились лапы пихты, я остановилась.

Бокал возвышался над ним, словно ничего не случилось. Словно официант только-только принес заказ, пока я в женской комнате припудрила щечки… Огнедышащее мартини мирно и несколько равнодушно покоилось в емкости.

Я отпустила грабителя. Он свалился у моих ног, заливаясь кашлем нарочито громко и жалобно. Однако его состояние меня не интересовало. Я внимательно изучала жидкость, которая находилась в перевернутом конусе бокала.

Часть ее, несомненно, настоящий мартини. И все-таки… Вермут имел необычно темный, глянцевый цвет.

«Мертвая вода».

Стопроцентно. Бродяга плеснул в мартини жидкость, синтезированную в недрах секретных американских лабораторий. Ту самую, за которой велась охота в особняке французского этнографа. Крохотной капли ее хватило, чтобы превратить в пепел живую розу.

– А как она действует на людей? – начала я, обернулась и обнаружила, что бродяга потихоньку уползает, пытаясь скрыться среди столиков.

В два шага настигла его и подняла за шкирку, собираясь повторить вопрос.

– На…

В лицо дохнуло таким «ароматом» канализации, что я едва не окосела. Невольно отвернула в сторону лицо.

– Ты не пробовал мыться? – прогнусавила я. – Слышал про мыло? Или знаешь о нем только из детских сказок?

– Мое… я-чистый-всегда-жить-коротить…

– Ты ведь знаешь, как «мертвая вода» действует на людей, раз собирался прикончить меня с ее помощью?

Бродяга молчал. Прищуренные глазки суетливо бегали, старательно минуя меня. Я отпустила его и взяла бокал.

Еще во Франции поняла, что Энкель влил в мой фужер опасную дрянь. Но чтобы она была опасной настолько!

– Не вздумай бежать, не то вино может случайно выплеснуться на тебя.

Он отшатнулся в испуге, козлиная бородка затряслась. Потом сообразил, что этим движением мог спровоцировать меня, метнулся обратно. Не зная, что делать, скорчил жалобное лицо, нижняя губа вытянулась вперед. Мне даже сделалось немного жалко его. Пришибленный он какой-то.

Я подняла бокал на уровень глаз, рассматривая жидкость сквозь стекло.

Как она действует на растения – я увидела. В ушах застыл хруст рассыпавшейся розы. Но как она действует на живых существ? Неужели так же?

На ком бы проверить…

Сквозь стекло бокала и жидкость увидела, как в здании почты распахнулась дверь. Из нее выплыли большая и маленькая фигуры, соединенные поводком.

Я опустила фужер.

Мой знакомый старичок со своим тявкающим чудовищем! Долго же он возился. Никак все письма отправил. Уверена – сплошные жалобы.

Едва за ними захлопнулась дверь, людоедская псина вцепилась в ногу первого же прохожего – молодого парня в очках и с книжками в руках. Старикашка без промедления разразился потоком брани. Студент – явно местный житель – тотчас попал в категорию «мерзких туристов».

Отлично! Кажется, есть подопытный кролик.

– Можно попросить у вас пустую бутылку? – спросила я официанта.

Торопясь, перелила жидкость из бокала. Конфликт перед почтой развивался. Старикашка кричал, псина гавкала и хватала за ноги студента, который отбрыкивался, пытаясь резонно объяснить, что не сделал собаке ничего дурного.

– А ну-ка пойдем, – сказала я чучелу рядом, не сводя взгляда с троицы перед почтой.

В ответ он что-то забурмулил так быстро, что разобрать слова можно было, только если записать их на магнитофон и прокручивать потом на замедленной скорости. Я всадила бормотательной машине подзатыльник. С сожалением отметила, что испачкала ладонь о его волосы.

– Говори медленнее! Ни слова не поняла из твоего поноса.

– У меня дела… – с видимым усилием произнес бродяга. – Вы разобрались, наверное… Отпустите… Пожалуй, я пойду… Дела у меня…

– Дела? Я тебе объясню, какие у тебя будут дела. Мы найдем полицейский участок, я напишу заявление, у тебя снимут отпечатки пальчиков, сфотографируют в двух проекциях. После этого действительно заведут ДЕЛО. О попытке ограбления.

Он заскулил, нервно задергался, глазки снова забегали.

– Ты сейчас пойдешь за мной, словно привязанный. И не дай бог мне покажется, что в твоей немытой голове зародились мерзкие мыслишки о побеге. Убью.

К очагу конфликта мы подошли, когда он почти угас. Студент убегал под гром победного рявканья пса, а проклятия старикашки летели ему вслед. Я неслышно вытащила пробку из бутылки.

– Разрешите продемонстрировать новый собачий шампунь! – громко продекламировала я.

Старичок подскочил от неожиданности. Обернулся. Псина тоже начала поворачиваться, утробно рыча и скаля клыки. Увидев меня, глаза ее вспыхнули, словно пара елочных лампочек. Наверное, узнала.

– Убирайтесь! – воскликнул старичок. – Срамные туристы!.. Заполонили все вокруг!..

Собака уже присела, готовясь прыгнуть.

– Новый собачий шампунь! – повторила я. – Одна капля и…

Наклонила бутылку, но перестаралась.

Вместо капли из горлышка вырвалась тоненькая струйка. Сверкнув в дневном свете, она упала на хребет пса.

Собаку придавило к асфальту невидимым многотонным прессом, смяло, расплющило. Куски плоти брызнули в стороны, чернея на лету и превращаясь в пепел. Словно собака попала в эпицентр невидимого ядерного взрыва.

В один миг от рычащего зверя осталось только воспоминание. И пепел, кружащийся в воздухе.

Ошейник свалился к ногам старичка.

Он замер с перекошенным лицом, потеряв, наконец, дар речи.

– Одна капля – и вы будете избавлены от грязи, шерсти и самой собаки! – ошарашено закончила я, плотно вгоняя пробку в бутылку.

– Что вы сделали с моей крошкой, с моей девочкой?! – прорвало старикана. – Полиция!!

Схватив за руку своего грязного спутника, я припустила вдоль по улице.

Асфальт мелькал под ногами. Новозеландцы – культурные люди. Но даже они не могли сдержать рассерженных комментариев, когда летящая по улице черноволосая спортсменка и грязный бомж, которого она тянула за руку, сшибали на своем пути добропорядочных граждан. А я не видела никого, вцепившись в рукав бродяги, чтобы его не потерять.