Адское пламя - Нельсон Демилль

— На сей раз, Джим, — возразил Мэдокс, — весь мир и средства массовой информации заткнутся, пораженные тихим ужасом. Вы даже писка от них не услышите. Ни единого гребаного звука.

Члены совета, а с ними и Харри, дружно закивали.

— Это должна быть очень интересная ночь, — сказал Мэдокс. — Я останусь здесь, это понятно, — чтобы послать СНЧ-сигнал, который активирует ядерные заряды. — Он снова подошел к чемодану, стоящему посреди комнаты, и положил руки на черную кожу обшивки. Потом обвел взглядом присутствующих: — Джентльмены, я нажму сегодня на ядерную кнопку, которая уничтожит два американских города с помощью четырех ядерных устройств, и, сделав это, буду просить Бога о прощении. А вы проследите и обеспечите, чтобы план «Адское пламя» был приведен в действие — как ответный ядерный удар.

— Вы надолго останетесь здесь после вторника, Бэйн? — спросил генерал Хокинс.

Мэдокс вернулся на свое место:

— Не знаю. А что?

— Ну, вы же сами понимаете: по всей Америке поднимется жуткая паника, когда взорвутся эти заряды. Люди решат, что раз у противника имеется несколько ядерных устройств, значит, возможно, продолжение. Начнется эвакуация населения из городов, это приведет к хаосу и, к сожалению, к большому числу пострадавших и погибших. Члены наших семей и друзья тоже подвергнутся некоторой опасности… а я не могу и не буду звонить всем, кого знаю по всей Америке, и просить их сохранять спокойствие и сидеть на месте. Мы можем только надеяться, что ответный удар — уничтожение исламского мира — успокоит людей. Но до этого…

— Джим, к чему вы клоните?

— Ну… теперь, когда этот час наступил… я считаю… мне кажется, мы все сейчас задумались о реальности того, что должно случиться.

— Я понимаю, Джим, — ответил Мэдокс, — что все произошло внезапно, однако о чем-то подобном вам следовало задуматься сразу после одиннадцатого сентября, когда мы только начали разрабатывать проект «Грин».

— Да-да, я знаю. Но вы-то остаетесь сидеть в этом Богом забытом уголке, а мы все четверо будем в Вашингтоне, а наши семьи и друзья разбросаны по всей стране, которую скоро охватит хаос. А где будет ваша семья?

— Где будет, там и будет. Я никому не стану звонить, — отрезал Мэдокс. — Мои дети все равно мне никогда не перезванивают.

— Это ваше решение. Но мне кажется, вам следует вернуться в Нью-Йорк как можно скорее после того, как это случится.

— Зачем?

— Чтобы разделить с нами все опасности, Бэйн.

— Ну хорошо… Я сделаю все возможное, чтобы как можно скорее вернуться в Нью-Йорк. Но мне необходимо уничтожить СНЧ-передатчик, на тот случай если тут появится некто с ордером на обыск. Это моя задача. А ваша задача, джентльмены, — оставаться в Вашингтоне или в безопасном президентском убежище, чтобы влиять на развитие событий. Согласны?

Все кивнули.

Харри снова внимательно вгляделся в лица сидящих за столом. Похоже, только теперь до него начинает доходить, что все услышанное и увиденное вполне реально и напоминает ему тех радикалов, чьи преступления он расследовал. Они готовились загадить и разрушить все к чертовой матери, но чужими руками, потому что большинство этих гадов вовсе не желали рисковать собственной жизнью, не лезли добровольно закладывать бомбы, стрелять в полицейских, грабить банки или кого-то похищать. Но время от времени — когда во главе их оказывался урод типа Бэйна Мэдокса — их собственное дерьмо оборачивалось против них самих. Кто-нибудь стучал на остальных полиции или сдавался после совершенного преступления, чтобы заключить сделку с правосудием и заслужить снисхождение на суде.

Харри еще раз оглядел присутствующих. Может быть, теперь, когда настал решающий час, кто-то из этих ребят все же начнет рассуждать здраво, пока вторник еще не наступил. Советник президента Данн явно колеблется, именно он может настучать на остальных. Генерал тоже вроде бы не совсем уверен в этом деле, но Харри хорошо знал этот тип людей — он пойдет до конца, а потом, вполне возможно, пустит себе пулю в лоб. Парень из Минобороны, Уолфер, целиком и полностью повязан с этим планом и колебаться не будет.

Остается Лэндсдэйл. Харри вспомнил Теда Нэша, противника Кори из ЦРУ, ныне покойного. Кори однажды заметил: «Самое лучшее, что можно сказать об офицерах из ЦРУ, — это то, что они лгут всем в равной мере». Если бы Лэндсдэйл кивал и соглашался со всем, Харри точно заподозрил бы его в двойной игре. Но тот подпустил немало шпилек, возражая Мэдоксу, стало быть, видимо, поддерживает их план, даже если не до конца доверяет владельцу клуба «Кастер-Хилл». Харри уже пришел к выводу, что Мэдоксу это понятно, но он, вероятно, достаточно доверяет Лэндсдэйлу, иначе бы этого парня здесь не было. В принципе Харри чувствовал, что на самом деле Лэндсдэйл гораздо больше связан с Мэдоксом, чем все остальные.

Теперь сам Мэдокс. Человек, у которого есть все, но что-то заставляет его этим всем рисковать. И дело не в нефти, деньгах или власти — дело в ненависти. Так всегда бывает с людьми подобного сорта — бен Ладеном, Гитлером, Сталиным и всеми, кого Харри допрашивал и арестовывал, с тех пор как начал бороться с терроризмом. И еще одно — они все немного чокнутые, и именно это приводит их к ненависти. Или наоборот?

Мэдокс посмотрел на Харри, словно прочел его малоприятные мысли:

— Хотите еще что-то сказать, кроме своего обычного «пошел в жопу»?

— Да. В качестве офицера федеральных правоохранительных органов я хотел бы напомнить вам, что заговор с целью совершения убийства является уголовным преступлением…

— Мы говорим о войне, — перебил его Мэдокс. — О войне, детектив Маллер, а не об убийстве. Генералы нередко жертвуют своими солдатами — и даже гражданскими, — чтобы сберечь других солдат и те продолжали сражаться.

— Чушь собачья!

Мэдокс отмахнулся от него и снова обратился к членам совета:

— Джентльмены, одиннадцатого сентября две тысячи первого года одиннадцать исламистов угнали несколько самолетов и осуществили свой дьявольский план. У них не было особых причин причинять нам такой ущерб, и им далеко до людей, сидящих за этим столом. Никто из них не отказался от своей затеи, никто не дезертировал, не донес на других — все они добровольно пошли на смерть. Я не требую, чтобы кто-то из нас жертвовал жизнью — всего лишь призываю, как патриотов Америки, нанести нашим врагам не менее значительный удар, чем они нанесли нам. Если они смогли это сделать, то мы просто должны исполнить свой долг.

Люди за столом согласно кивнули.

— А теперь я хочу, чтобы каждый из вас сказал свое «да» или свое «нет» проекту «Грин». — Он повернулся к заместителю министра обороны: — Эд?

Эд Уолфер встал:

— Джентльмены, то, что мы намерены предпринять, требует мужества и решительности, в которых мы не испытываем недостатка. И я верю, что каждый из вас знает: наши действия необходимы и правильны. — Он выдержал паузу. — Сейчас не время думать о себе и о риске, на который идет каждый из нас. Настал час выступить на защиту страны — сделать то, что наши парни и девушки в военной форме делают каждый день. — И заключил: — Я голосую за осуществление проекта «Грин».

Поднялся генерал Хокинс.

— Как человек военный я принес присягу оберегать и защищать конституцию, как и все вы. Также я принес присягу повиноваться своему верховному главнокомандующему. Я очень серьезно отношусь к этим клятвам и после долгих размышлений решил, что могу — в полном согласии со своей совестью — проголосовать за осуществление проекта «Грин».

Настала очередь Пола Данна.

— Хотелось бы, — сказал он, — обойтись без спешки, чтобы мы имели больше времени и довели наш план до совершенства. Но приходится играть теми картами, которые мы получили. Я голосую за.

Скотт Лэндсдэйл остался сидеть.

— У меня есть сильное подозрение, — произнес он, — что это единственный шанс, который у нас когда-либо может появиться. Харри Маллера направили сюда не за птичками наблюдать. Наилучшая защита против любых будущих попыток правительства сунуть нос в наши дела — и, возможно, предъявить нам обвинение в заговоре — это нападение. Если мы не используем ядерные заряды, мы их просто потеряем. Я голосую за.

Бэйн Мэдокс встал и молча уставился на дальнюю стену, погруженный в свои мысли. Потом посмотрел на членов совета.

— Благодарю вас за мужество и преданность нашему делу. Мы и в самом деле солдаты на службе цивилизации.

— Хорошие солдаты не убивают гражданских, — возразил Харри. — А во Вьетнаме вы тоже убивали гражданских? И именно за это вас наградили Серебряной звездой?

Мэдокс яростно уставился на Харри и впервые не сдержал гнева:

— Заткнись! И помалкивай, пока тебе не велено говорить! Понял?!

— Понял. Пошел в жопу!