Полный НяпиZдинг - Макс Фрай
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Минус состоит в том, что исключить дозу не получится, только уменьшить. И даже бегство на необитаемый остров не воспрепятствует оставшимся дома думать о нас все, что они пожелают. Но все равно следует делать в этом направлении, что получится. В смысле, воздерживаться от лишней дозы внимания всегда, когда есть хоть малейший выбор.
— Корректировать направленное на вас внимание. Грубо говоря, выдавать наружу информацию о тех своих качествах и свойствах, усиление которых представляется вам полезным. И скрывать информацию о качествах, развитие которых представляется вам вредным. Простейший пример: человек, которого беспокоит собственный возраст, должен поменьше рассказывать о признаках приближающейся старости и побольше о признаках никуда не девшейся молодости. Когда я говорю «рассказывать», я имею в виду все доступные нам языки, включая язык тела, стиля, поступков и так далее.
Минус тут такой, что человек далеко не всегда правильно понимает, развитие каких качеств ему полезно, а каких вредно. Ну и необходимыми языками мало кто владеет на должном уровне. Но ошибки и неудачи возможны в любом деле, это не означает, что лучше не делать ничего.
— Постоянно осознавать, как влияет на вас чужое внимание. Осознание, собственно, идеальный выход из всех ситуаций, какие только можно вообразить.
Минус тут такой, что термин «осознание» многие автоматически расшифровывают как разновидность думания, а я никак не могу изобрести формулировку, которая позволит почувствовать разницу. Ну, если я скажу, что осознание — это выстраивание внятной дистанции между смертной и бессмертной составляющими человека и одновременно прокладывание коммуникационного канала между ними, это многое объяснит?
То-то же.
Впору объявлять тендер.
Подушки
В детстве мне приходилось часто ездить на поездах. Мы всегда ехали до конечной станции, то в Одессу, то в Берлин. На конечных станциях поезда стоят подолгу. Но родители все равно спешили выйти, говорили, надо торопиться, потому что поезд сейчас поедет в депо. А в депо пассажирам уезжать никак нельзя.
Это загадочное «депо», о котором ничего толком не было известно, казалось мне тогда таинственным заколдованным местом, куда не пускают обычных пассажиров, потому что поезда уезжают туда навсегда. А людям никуда нельзя уезжать навсегда, навсегда только умирают, это мне довольно рано объяснили.
В юности мне нравилось гулять среди запасных путей. Ходить по рельсам, рвать выросшие на шпалах цветы, заглядывать в окна пустых вагонов. В некоторых купе на полках лежали груды подушек, они были похожи на туго набитые мешки.
В юности мне было ясно, что в этих мешках хранятся сны, которые приснились пассажирам в дороге. Эти сны по праву принадлежат поездам, поэтому они остаются в депо — навсегда. А люди быстро забывают, что им приснилось, пока они ехали.
Если совсем честно, я до сих пор хочу пробраться в депо и выкрасть партию этих чертовых подушек.
Пока мифы еще маленькие, их вполне можно кормить одной болтовней. Как младенцев смесями, или чем их там кормят.
Но всегда неизбежно наступает момент, когда надо начинать кормить мифы поступками. И этот момент важно не пропустить. Даже не потому, что голодный миф вполне может захряпать вас без майонеза (а он — может). А просто потому что в хорошем хозяйстве никто не должен голодать.
Пора поговорить о магии текста и о месте текста в магии. Простым и, насколько это вообще в данном случае возможно, понятным языком. Чтобы никому не показалось, будто это у нас тут красивые метафоры, мечтательные иносказания, экзальтированные преувеличения и прочий полет фантазии на крыльях воображения.
Так вот, не обольщайтесь. Речь о той самой магии, которая — смысл и соль бытия, инструмент преображения мира, внутреннего и (как следствие) внешнего. И за разговоры о которой вас засмеют коллеги по работе, а некоторые родные и близкие не на шутку встревожатся, заподозрив неладное и заранее прикинув в уме предстоящие хлопоты и расходы на докторов.
Штука в том, что литература как таковая меня уже какое-то время не интересует вовсе. Точнее, интересует не больше, чем, скажем, сливочные вафли, которые я пару раз в год грызу с чаем — необязательное удовольствие родом из детства, от которого можно вовсе отказаться, но зачем.
Зато меня очень интересует магическая составляющая литературы. Которая или есть, или нет. Мне ее наличие или отсутствие всегда очевидны по умолчанию; как все очевидные вещи объяснять это чрезвычайно трудно. Строго говоря, вовсе невозможно, но когда это меня останавливало.
Сейчас я буду говорить вещи, которые вполне могут выглядеть пафосными банальностями — до тех пор, пока не начнешь деятельно их проживать. Практиковать, иначе говоря. Хотелось бы, конечно, иметь в своем распоряжении менее испорченный дурными ассоциациями, злоупотреблениями и искажениями смыслов язык, но уж — какой есть.
— Творчество (в современном понимании этого слова, т. е. человеческая деятельность, приводящая к появлению новых произведений искусства) появилось когда люди перестали практиковать магию (когда регулярные магические практики перестали быть нормой). Как безопасная подмена, позволяющая прикрыть бездонную голодную дыру, зияющую во всяком человеческом существе, в том самом месте, где прежде у наших предков была магия — непосредственная живая связь с Духом. С немыслимой, неназываемой, непознаваемой силой, пронизывающей все сущее. С силой, естественная часть и естественное следствие которой — мы.
И одновременно — внимание! — как возможность продолжать практиковать магию в условиях, когда ее (магии) как бы временно нет вовсе. То есть, тренировать ту часть себя (и представителей возможной аудитории), которая отвечает за связь с Духом…
— По большому счету, художник имеет смысл лишь в тех случаях, когда ему удается вступить в контакт с Духом. (Смысл художника по малому счету и положенные за этот смысл социально одобряемые таракуцки лично меня не парят, а вы выкручивайтесь, как хотите.)
— Многие (в том числе, я) описывают художника как инструмент, в той или иной степени подходящий Духу для очередного высказывания; кто не спрятался, Он не виноват.
Это, конечно, правда. Но не вся.
— Потому что в идеале художник должен быть не просто инструментом, а полноправным соавтором. Подлинное творчество — всегда игра на двоих.
— Потому что смысл человека в коммуникации с Духом. Иного смысла в нас нет.
— …Когда говорят (я в том числе), что художник в процессе работы должен полностью отказаться от себя, подразумевается отказ от взволнованно якающей составляющей личности, которая хочет нравиться, получать похвалу и благодарность. Для которой занятие творчеством — просто повод получить подтверждение собственной состоятельности, правоты и
