По обе стороны фронта. Неизвестные факты Великой Отечественной войны - Игорь Прокопенко

Поверив в существование полка Шернхорна, Скорцени бросил на его поддержку все имеющиеся у него ресурсы. Адольф Гитлер верил в счастливую звезду Отто Скорцени. Он надеялся, что операция «Браконьер» будет одним из тех чудес, которые смогут изменить ход истории, очередным подарком, которые ему уже не раз преподносил Скорцени, решая малыми силами почти неразрешимые задачи. До последних своих дней фюрер живо интересовался делами группы Шернхорна, веря, что все еще может измениться. Однако на этот раз Гитлер ошибся.

Руководил действиями так называемой группы Шернхорна не кто иной, как Рудольф Фишер, впоследствии ставший известным как Рудольф Абель.

Рассказывает Владимир Макаров: «Вот сейчас мы можем поставить точку: Советы действительно надули Скорцени. То есть матерый диверсант Третьего рейха был обведен вокруг пальца, и это был виртуальный поход по заснеженным лесам Белоруссии группы Шернхорна. А на самом деле эта группа состояла из 35 чекистов, которые при помощи передвижных радиостанций имитировали несколько сот километров марша по заснеженным лесам Белоруссии».

28 марта 1945 года Шернхорн получил радиограмму за подписью начальника генштаба вермахта генерал-полковника Гейнца Гудериана о награждении его, по приказу Гитлера, рыцарским крестом. Несмотря на публикацию материалов об операции в середине 1950-х годов в ГДР, Скорцени практически до своей смерти был уверен в реальности существования группы Шернхорна и искренне сожалел, что операция «Браконьер» окончилась безрезультатно. За успешно проведенную радиоигру, которая приняла характер стратегической, ее руководители Павел Судоплатов и Наум Эйтингтон были награждены полководческими орденами Суворова – это единственный случай, когда такую награду получили чекисты.

Окончание войны Решетников и Скорцени встретили в Вене. Однако Решетников был не столь известен, как его командир, поэтому ему удалось затеряться в хаосе послевоенной Европы. В 1948 году он был пойман в Германии – опять попался на грабеже, и американский военно-полевой суд опять приговорил его к расстрелу.

Ничего хорошего это ему не сулило. СС было признано преступной организацией, и на самом деле американцы с нацистами особо не церемонились. Если кто-то и мог уцелеть, то только те, кто был ценен для американцев, но таких было немного. В основном союзники следовали положениям ялтинских соглашений по преследованию нацистских преступников. Учитывая сомнительные заслуги перед СС, Решетников едва ли мог рассчитывать на снисхождение.

Впрочем, и в этот раз его счастливая звезда не подвела. Ему удалось связаться с представителями спецслужб, и он тут же согласился на вербовку. Однако опыта у американцев было маловато: фамилию ему сменили на «Ракетников», а остальные данные оставили прежними. Под этой легендой он и был направлен в советскую зону оккупации.

Решетников был разоблачен еще на начальном этапе фильтрации – сотрудники НКВД легко вычислили его настоящую фамилию по его установочным данным. Так что карьера Решетникова как американского шпиона была совсем короткой.

Вспоминает Михаил Пушняков: «Решетникова судили сначала как агента американской контрразведки, военной контрразведки».

Поскольку в СССР на этот момент была отменена смертная казнь, Решетникову опять повезло. Одной только работы на американцев и службы в СС было достаточно для вынесения максимального наказания. Поэтому следствие по его делу было проведено относительно поверхностно, про его подвиги в начале войны особо не спрашивали, а сам Решетников инициативу не проявлял. Получил он тогда за измену Родине 25 лет – это был максимум. И отправился в лагерь в Воркуту.

И, может быть, вышел бы на свободу, если бы псковские чекисты не разыскали за военные преступления его бывшего подчиненного Павла Герасимова по прозвищу Пашка-моряк. В отряде Мартыновского Герасимов был командиром взвода и прославился особой жестокостью во время проведения карательных операций, а потом их с Решетниковым дорожки разошлись почти на 20 лет.

Рассказывает Михаил Пушняков: «После ареста три дня он не сознавался: «Да что вы?! – выступал с таким апломбом, возмущался. – Арестовали безвинного человека, я узник Освенцима, четыре года провел в этом лагере, на краю смерти был, воевал, вот у меня медаль, а вы меня обвиняете, что я служил в каком-то отряде. Не знаю я ни Мартыновского, никого не знаю, вам за это будет нагоняй, что вы безвинного человека хотите привлечь к ответственности». Три дня он так себя вел. Потом решили сделать личное опознание. В комнате посадили его и еще двоих, примерно сходного возраста, в сходной одежде, всех из числа заключенных, которые содержались в следственном изоляторе. Вводят Решетникова. Только ввели, Герасимов сразу встает: «Уведите этого зверя, все я вам расскажу».

В процессе расследования всплыли преступления Решетникова в начале войны, дело было пересмотрено по вновь открывшимся обстоятельствам, оба бывших карателя приговорены к расстрелу. В последней записке, написанной Решетниковым, четыре слова: «Проклятье лежит на мне».

Глава 7

Лицо врага

Мартин Борман

Его видели в Италии и в Испании, в Парагвае и в Австралии. Его искали в Индонезии и Египте, в Африке и Антарктиде. Его встречали под разными именами, и разные прокуратуры выписывали ордера на его арест.

Его могилы есть в Италии, в Аргентине и даже на Лефортовском кладбище в Москве. Дата рождения – 1900 год – совпадает. Имя – Мартин Борман – соответствует.

Доказательства его самоубийства 2 мая 1945 года в Берлине кажутся бесспорными, но не менее бесспорно выглядит и его долгая послевоенная жизнь. Бормана называли тенью фюрера. При жизни он слыл жестким прагматиком, а после исчезновения превратился в неуловимое таинственное мистическое существо, в призрак, в мираж, в легенду.

«Фюрер-бункер», исторический памятник XX века, был свидетелем исторических событий апреля – мая 1945 года. Немецкий писатель Феликс Келлерхоф рассказал об этом месте так: «Мы стоим на том месте, где фюрер германского рейха покончил жизнь самоубийством. С этого места начались самые страшные преступления, когда-либо совершенные в Европе, и здесь же фюрер решил уйти из жизни от ответственности и от справедливого суда народов. Здесь, на этом месте, где сейчас находится стоянка автомобилей, на глубине восьми с половиной метров находится бетонная плита. Это единственное, что осталось от бывшей рейхсканцелярии фюрера. Данный вопрос со временем оброс многочисленными легендами и мифами, но то, что на самом деле происходило в бункере, не менее интересно и важно».

В биографии Мартина Бормана, вступившего в НСДАП в феврале 1927 года (партийный номер 60508), рейхсляйтера, группенфюрера СС, секретаря Гитлера, действительно было много белых пятен, противоречивых событий и фактов.

Мартин Борман – тень Гитлера

Мартин Борман родился 17 июня 1900 года. Начало его биографии не представляет особого интереса. Фактически она начинается с 1924 года, когда Борман и несколько помещиков из Мекленбурга были арестованы за участие в садистском убийстве учителя Кадова. Все они, включая Кадова, были членами одного из милитаристских союзов, каких в те годы в Германии были десятки. Подобные расправы, так называемые суды Феме, над бывшими сообщниками в этих союзах были нередки. Правосудие, не желавшее вмешиваться в дела судов Феме, квалифицировало убийство как непреднамеренное, поэтому участники убийства получили по 10–12 лет тюрьмы, а Борман – всего год.

В 1926 году, через год после освобождения, Борман вступил в партию нацистов, где начал свою деятельность с мелких поручений. Его прилежание, волевые качества, быструю реакцию вскоре заметили, и Борман получил влиятельную должность руководителя партийной кассы взаимопомощи. Следующий шаг Бормана – женитьба на Герде Бух.

Рассказывает сын Бормана, Адольф Мартин Борман: «Моей матери исполнилось 19, когда она вышла замуж. Я не думаю, что она с детства была убежденной нацисткой, хотя ее отец был партийным судьей и в 1933 году стал официальным верховным судьей нацистской партии. Но в 1929 году, к моменту свадьбы, на которой Гитлер был свидетелем со стороны жениха, то есть моего отца, моя мать была уже фанатичной последовательницей Гитлера».

Теперь Борман вошел в число людей, приближенных к Гитлеру. Усердный управленец, Борман выполнял самую рутинную канцелярскую работу, от которой отказывались доверенные лица фюрера. Гитлер понял, что ему нужен этот работоспособный и преданный исполнитель. Решительно нацеленный на дальнейшее продвижение, Борман избрал нехитрую тактику: доказать Гитлеру свою незаменимость. Метод оказался верным – в 1933 году он уже возглавлял канцелярию Гесса.